Она удивлялась, как могло так произойти, что все события, слившись в один поток, понесли её в одну сторону — к губительному концу. Как же так случилось, что её самые хитроумные планы раскрылись, а самые потаенные секреты стали общим достоянием. Она начала бояться наступления каждого нового дня. Ей казалось, что некий незримый противник, от которого она никак не могла ускользнуть, прилагал все усилия, чтобы сокрушить её. Она помнила Бенедетто и его последние угрозы, когда он сказал, что, если она доведет его до отчаяния, он нарочно отправится в Ад и собственными руками увлечет её вслед за собой. Она думала тогда, что он хочет убить её, но потом услышала, что он застрелился и умер. Она вздохнула свободнее и вскоре забыла о нем, вспоминая его крайне редко, да и тогда лишь в связи с каким-нибудь событием. Но вот теперь она постоянно думала о нём, не в силах отделаться от навязчивой мысли, дрожа от ужаса, что он поднялся из могилы, чтобы преследовать её.

А дух Бенедетто неотвязно был рядом с ней. Он нашептывал ей в уши, что, наконец-то настал час расплаты. Он шептал ей о прошлом, о любви, которая была сначала так сладка, а потом превратилась в ядовитую горькую ненависть, сжигающую его адским огнем. Он шептал ей, что языки адского пламени опалят и её душу, доведут её до такого же невыносимого отчаяния, какое испытывал он. Её ум чувствовал его присутствие, хотя её глаза не видели ничего. Напрасно она старалась постоянно быть в окружении людей, напрасно смешивалась с толпой в попытках избавиться от него: он был с ней повсюду.

День за днем преследование было всё более явным, всё более ощутимым, и от него не было избавления. Наконец однажды в вечерних сумерках она увидела его: его безумный и грозный взгляд, его страшную обжигающую ненависть, которая читалась в каждой черте лица, в каждом жесте и движении. Её ужас был так велик, что нервы не выдержали, и она замертво упала на пол. И тогда Бенедетто понял, что добился своего, убил её. Но с этих пор печать Каина навсегда отметила его чело. Он ужаснулся тому, что натворил, презирая себя самого и свои поступки. Да, он имел намерение убить её, а потом, когда дух оставит тело, увлечь её за собой в Ад и там терзать и мучить вечно, чтобы она ни по эту, ни по ту сторону жизни никогда не знала покоя. Но теперь он страшился самого себя и того, что содеял, ибо не все хорошее умерло в этом человеке, а ужас, который убил маркизу, высветил истинную природу его мстительных чувств. Он покинул земную твердь и направился вниз, на самое дно, в этот адский город, достойное место обитания для таких, как он.

«Здесь я его и нашел», — сказал Верный Друг. «Мне удалось помочь ему, уже раскаявшемуся, я показал ему, как можно исправить причиненное им зло. Теперь он ждет прихода женщины, которую любил и ненавидел, чтобы попросить у неё прощения и самому окончательно простить её. Она тоже находится в этой сфере, поскольку жизнь её была далеко не безгрешной. Именно в этой части города, в его земном образе, развертывалась история их земной любви, и именно здесь они должны встретиться снова. Вот почему он ждет её на этом мосту, где когда-то они часто встречались».

«А скоро ли она придет к нему?»

«Да, очень скоро, и тогда срок пребывания его в этой сфере подойдет к концу, и он сможет подняться на уровень выше, где его мятежный дух получит возможность передохнуть, прежде чем начать долгий и трудный путь дальнейшего восхождения».

«А она тоже уйдет вместе с ним?»

«О, нет! Нет! Она также будет постепенно подниматься, но их пути разойдутся навсегда. Их никогда не связывало настоящее чувство, были только страсть, гордость и раненое самолюбие. Они расстанутся, чтобы никогда больше не встретиться».

Мы подошли к Бенедетто, и, когда я слегка тронул его за плечо, он заметно вздрогнул, повернулся, но не сразу узнал меня. Я напомнил ему, где мы встречались, и добавил, что буду рад возобновить наше знакомство в высоких сферах, где, я надеюсь, мы скоро встретимся. Я коротко рассказал ему, что тоже грешил и страдал, а потом начал прокладывать путь к свету. Кажется, он обрадовался, так как на прощание крепко сжал мою руку. Мы пошли дальше, оставив его на мосту в ожидании последнего разговора с той, которая, некогда очень дорогая для него, осталась лишь горьким воспоминанием.

___________________

Выйдя из Венеции, мы направились в равнинную местность, в которой я узнал духовное отражение Ломбардии. Мое внимание привлек звук голоса, взывавшего о помощи. Свернув с дороги вправо, я увидел пару духов, беспомощно лежавших на земле, один из них отчаянными жестами подзывал меня к себе. Решив, что они нуждаются в моей помощи, я отстал от компаньона и пошел посмотреть, что случилось. Дух протягивал ко мне руку и бормотал что-то о том, что я должен помочь ему встать на ноги. Я наклонился, чтобы поднять его, и тут, к своему удивлению, почувствовал, что он ухватился руками за мои ноги и пытается вонзить зубы в мою руку. В это же время другой дух подпрыгнул и, как волк, вцепился мне в горло.

С некоторым усилием и, должен признаться, немалой долей гнева я стряхнул их с себя и, уже пятясь, споткнулся. Обернувшись, я увидел, что позади меня внезапно раскрылся провал, и если бы я сделал еще хоть шаг назад, то обязательно упал бы в него.

И тут я вспомнил предупреждение о том, что, давая волю гневу, я рискую опуститься на уровень этих существ. Я пожалел о том, что не смог сдержаться, и решил впредь вести себя сдержанно и холодно. Я снова повернулся к двум темным духам и увидел, что один из них, притворявшийся раненым, подползает ко мне, а второй сжался в комок, как это делает зверь, готовящийся совершить прыжок. Я внимательнее вгляделся в эту пару и узнал их: один был тот самый, с обгоревшей рукой, а его приятель недавно пытался передать мне фальшивое послание. Я пристально смотрел на них, вкладывая в свой взгляд всю энергию, с желанием оттолкнуть их. Они, заколебавшись, остановились и, наконец, откатились, рыча и по-волчьи скаля зубы. Они уже не могли подойти ко мне. Оставив их, я нагнал Верного Друга и поведал ему историю моих злоключений.

Он рассмеялся и сказал: «Я мог бы открыть тебе, кто они, Франчеццо, но решил, что тебе неплохо было бы узнать это самому и еще раз убедиться, каким ценным орудием защиты является сила и решительность твоего характера. Ты от природы обладаешь сильной волей, и, коль скоро ты не используешь её во вред другим, она становится очень ценным достоянием. В своей работе в духовном мире ты убедишься, и не раз, что с помощью этого средства ты можешь руководить не только живыми существами, но и любыми предметами вообще. Я подумал, что эти создания ещё не раз возникнут на твоем пути, и поэтому ты должен научиться ими управлять. Они могут действовать робко или, наоборот, нагло и смело, но, пока ты будешь работать неподалеку от земной поверхности, остерегайся их, ибо они воспользуются любым благоприятным моментом, чтобы нарушить твои планы».

Мы увидели перед собой пространную, слегка холмистую равнину, по которой двигалась огромная масса темных духов. По предложению Верного Друга мы спустились с небольшой возвышенности, чтобы лучше увидеть, что они делают.

«Сейчас мы будем свидетелями великой битвы», — сказал Верный Друг. «Она произойдет между двумя армиями темных сил, которые всегда находили радость в войне, и, соответственно, в грабежах и насилии. Они оказались здесь, в этом мрачном государстве, проявив себя на Земле жестокостью и насилием. Они и здесь проводят военные операции друг против друга и каждая сторона стремится обрести превосходство в этом мрачном адском государстве. Посмотри, как они выстраивают свои силы для атаки на своего противника, который справа от нас, и посмотри, с каким искусством они проведут свои маневры. Мощный ум людей, которые двигали армиями на Земле, обладает способностью воздействовать на несчастных созданий здесь, которые не обладают достаточно сильной волей, чтобы воспротивиться их влиянию, и под давлением более сильной воли становятся под знамена этих военачальников и воюют, независимо от того, желают они этого или нет. Ты увидишь, как эти вожди вступают в битву, которая хуже, чем любой смертный бой, поскольку здесь нет смерти, которая могла бы положить конец вражде. Они вновь и вновь бросаются в бой, и это будет длиться вечно или до тех пор, пока — а на это нужно надеяться — насыщение не остановит хотя бы одного и он не захочет изменить форму соперничества на более благородную, чтобы черпать триумф для души в ином поле деятельности, не связанном с покорением жалких созданий в битве, результатом которой могут быть только муки, гнет и порабощение побежденных. Если бы предстали в чистом первозданном виде все инстинкты и таланты, которые сейчас извращены ради удовлетворения собственных амбиций, жажды к злодейству и господству, эти духи стали бы великолепными помощниками для слабых, а не разрушителями. Их великая сила воли подняла бы их на вершину развития, от которой они сейчас так далеко. Прогресс, в каждом отдельном случае, зависит от благородства души, которое пребывает в латентном состоянии, от момента пробуждения дремлющей любви к добру, справедливости и истине. Ибо, подобно семенам в почве, эти зачатки добрых побуждений могут быть долгое время погребены под массами зла.