— Иди на хрен, Царёва. — цедит Танька зло. — Кто ты такая, чтобы запрещать мне? Я прямо сейчас ему позвоню. Посмотрим, как он тебя отошьёт.

— Давай. Звони.

Складываю руки на груди, расслабленно постукиваю ногтями по предплечьям в ожидании, как она выкрутится из ситуации. Я прекрасно знаю, что Андрюша не давал ей свой номер.

Она мнётся. Фыркнув, прячет смартфон в карман джинсов.

— Много чести.

Игры кончились.

Шагаю к ней вплотную. Меня не смущает разница в росте. Гордо поднимаю голову и выплёвываю ей в лицо:

— Слушай меня внимательно, Танюша. Андрей мой. И я тебя знаю слишком хорошо. Ты из мести не оставишь его в покое. Так вот, советую тебе этого не делать.

— А то что? — рычит идиотка.

— А то ты до конца своих дней будешь делать то, что так любишь. Раздвигать ноги. Но только не по собственному желанию. Я отправлю тебя в такой бордель, где за каждое лишнее слово будешь расплачиваться зубами. Ты, кажется, забыла, на что я способна. Напомнить тебе, что случилось с Миговской? — Киреева бледнеет. В одну секунду на лице из яркого остаются только румяна. — Да, это сделали по моей наводке. Теперь она не такая умная и красивая, какой была. С тобой я сделаю кое-что пострашнее. Если я узнаю, что ты только подумала о моём парне, можешь писать завещание. Ты меня услышала?

— Да. — выдыхает она беззвучно.

— Хорошо.

Разворачиваюсь и выхожу. Дробью вдыхаю и скриплю зубами, вогнав ногти глубоко в ладони. Видит Бог, я не хотела доходить до этого. Но она сама напросилась. Крис Царёва никогда не прощает своих врагов.

Набираю номер, который клялась больше никогда не использовать. На том конце трубки тишина.

— Цель — Татьяна Киреева. Подробности лично.

Звонок обрывается.

Что же… Она сама ступила на тропу войны. И дорого за это заплатит.

Я подберу ключ к её сердцу

— Ну-у? — тянет Макей, выгибая бровь так, что едва ли не под короткой стрижкой прячет.

— Что «ну», Паха? — выдыхаю устало, с толикой раздражения.

Заваливаюсь на его шконку и начищаю берцы. Даже в армии понедельник день тяжёлый. Для меня теперь втройне. Через две недели парад на главной площади, а с Фурией миллион проблем. Не знаю, что в голове у этой девчонки. Хоть часть её трагической истории для меня приоткрылась и дала пару ответов, большинство так и остались в списке риторических.

Макеев приземлятся рядом и старается столкнуть меня с кровати, упираясь спиной в стену, а обеими лапами мне в плечо.

— Нашёл, где свои потняки полировать. — бухтит, не оставляя попыток выпихать меня с насиженного места.

— Лучше бы ты своими занялся, а не заёбывал меня с расспросами.

— Кстати, об этом…

— Блядь, вот нахера я про это напомнил? — вопрошаю у себя же, распуская тугую стяжку шнурков.

— С Крестиком совсем пиздец? — не унимается товарищ, теперь уже отбирая у меня единственное занятие, способное отвлечь от не самых лицеприятных мыслей.

Поднимаюсь и выдёргиваю обратно берцы. Паркуюсь на скамейке у стены и увлечённо продолжаю заниматься делом. Мудак не отстаёт. Подтягивает табуретку и плюхается напротив, заглядывая мне в лицо. Едва ли не зубами скрежещу. Своих младших можно было отослать куда-нибудь, а от друга хрен отделаешься. Выпускаю из лёгких воздух с протяжным свистом и забиваюсь новой порцией. Не отрываясь от дела, бомблю полушёпотом, избегая чужого внимания:

— У нас всё нормально.

— После того, как Киреева эту фотку выложила…

— Макей, реально хватит уже. Мои отношения с, — кручу головой по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не слышит, и сбавляю голос ещё на пару тонов, — Крис тебя не касаются.

— Она для меня как сестра. Не забывай об этом. И раз уже вас свёл я… — пристреливая его взглядом, якобы кашляю. — Да, я! — взбивает руками воздух. Парни оборачиваются, но Макеев только качает башкой, давая понять, что ловить тут нечего. — Пойдём перекурим. — киваю и поднимаюсь. Не успеваем до курилки добраться, как Пахан продолжает наседать. — У Крис сложный характер. Но и жизнь у неё простой не была. К ней нужен особый подход. Только я не знаю, какой именно.

— Я знаю, брат. — обрубаю с крепкой уверенностью. Закуриваю и делаю глубокую затяжку. Всего на пару секунд задерживаю дыхание и выпускаю дым тонкой сизой струйкой. Напару наблюдаем, как он клубится и медленно рассеивается в замершем без движения пространстве. — Не думай, что я не понимаю, что Кристина не похожа на других. Вспыльчивая и горячая, но ночью… Паш… Даже представить не мог, что она такая ранимая. Поверь, в тот момент я думал совсем не о сексе. — высекаю быстро, поймав язвительный взгляд сослуживца. — Мне просто хотелось укрыть её от всего мира, спрятать ото всех бед.

— Фу, чё за сопли, Дюха?! — кривясь, повышает голос и закатывает глаза.

— Ну уж прости, что я не отношусь к девушкам как к одноразовым акциям. Родители воспитывали меня по-другому. К тому же, у меня у самого младшая сестра, и мне очень не хотелось бы, чтобы ей попался какой-то козёл, который воспользуется её доверчивостью и разобьёт ей сердце. Крис чем-то напоминает мне Даньку. Снаружи одна, а внутри совсем другая. И с ней пиздец как сложно, если не подобрать верный ключик. — добавляю с усмешкой.

Паха растягивает лыбу. Дебильную такую. От уха до уха. Во мне разгорается желание съездить ему по роже. И оно усиливается, когда мудак высекает:

— Ты втюхался в Крис.

Это, блядь, не вопрос. Это чёткое утверждение. Детский сад, мать вашу. Не удивлюсь, если у Макея хватит мозгов орать: тили-тили тесто, жених и невеста. А судя по тому, какое количество воздуха он нагребает в лёгкие, что-то в этом ключе он и собирается выдать.

— Только пиздани. — рычу, когда уже рот открывает. Хмурым взглядом сощуренных глаз куда больше выдаю. Там и угрозы, и варианты убийства, и весь спектр матерного языка. Одно дело самому себе признаваться в том, что к Фурии меня не просто тянет, или говорить с ней наедине, но вот обсуждать свои чувства с посторонними не горю совсем. — Ты мой друг, Паха. Царёва твоя подруга детства. Пусть ты и помог нам сойтись, но дальше мы сами по себе. Не перегибай планку и не лезь в то, что тебя больше не касается.

Не спеша, отходим немного в сторону, ибо в курилку подтягиваются ещё несколько солдат из нашей роты. Не то чтобы я скрываю наши с Крис отношения, но не хочу забегать наперёд. Мало того, неизвестно, как долго мы протянем вдвоём, так ещё и не хватало сочувственных взглядов и утешительных речей от пацанов, когда она уедет.

Сильнее закусываю фильтр. Горечь никотина забивает каждый рецептор. Оседает на языке и слизистой глотки. Медленно разъедает лёгочную ткань.

Кто назовёт меня умным человеком? Я бы вот не рискнул. Влюбился в девчонку, с которой у меня не может быть будущего. Да и не смог с собой справиться и держаться от неё на достаточном расстоянии. Просил её не заморачиваться об этом, но сам, не переставая, терзаю себя мрачными размышлениями.

А Царевишна? Одна сраная фотка, и она готова порвать всё, что едва срослось. Мне даже сейчас сложно представить, что она поверила моим словам до конца. Я не могу предоставить ей каких-либо доказательств своей невиновности. Сидение за забором с колючей проволокой мало способствует нормальному развитию отношений. Я обещал Кристине постараться вырваться на выходных, но совсем забыл о подготовке к параду. При таком раскладе, хер меня выпустят даже на несколько часов. И сколько мы не увидимся? Почти месяц. А точнее, три недели из тех десяти, что у нас есть. Так ещё и в самом начале отношений, блядь. А самое херовое то, что я уже хочу её увидеть. Того часа разговоров в разных углах казармы слишком мало.

В начале службы я часто думал об Алине и понимал, что почти не тоскую по ней. С Фурией всё иначе.

Вспомнив, как размышлял о наших отношениях с Завьяловой, презрительно фыркаю. Охреневаю от того, что тогда меня такой расклад устраивал. Ровные, спокойные, стабильные. Без искр и пламени. Без остроты и перчинки. И мне это нравилось. С Крис же даже в фантазиях такое представить нереально. Чтобы мы в тишине гуляли по парку, держась за руки.