– Осторожно, там третью давно перевязать надо.

– Какую? – хотел переспросить Гай, но нога его неожиданно соскользнула. Юноша прикусил язык и вместо этого слова неожиданно ляпнул совершенно другое.

– Ты мне отца напоминаешь, – улыбнулась девушка и не солгала при этом совершенно. Ухватившись за одну из поперечин, она протянула руку, напряглась, буквально за воротник, вытаскивая бесстрашного оруженосца. Взгляд того холодом обжёг улыбающуюся физиономию.

«Ещё и щёки дует. Смешной такой», – усмехнулась про себя девчушка и, позволив себе ещё одну полуулыбку, опустила взгляд. Забавный. Он хоть ненадолго отвлёк Зое от медленно сползающего во тьму острова посреди чёрной, кровавой, как ей теперь казалось, воды. Силуэты деревьев слились и напоминали странное надгробие. Плиту на могиле великого человека. В сказках, что поют менестрели, всё иначе. Герои не должны умирать. Ланц не должен был.

Проследив за взглядом, Гай оттянул ворот холщевой рубахи. Пронизывающий порыв, в самом деле, хоть сколь-нибудь его отрезвил. Юноша всё понял, и озвучивать здесь было нечего.

Так они и сидели. Ветерок шерудил листья и волосы. Каждый думал о своём и, не подозревая этого, рассуждал о том же, что и сосед. Оба то и дело косились на остров и тут же отводили стекленеющие взгляды.

– В детстве я думала, что, если сюда взобраться, можно увидеть гору, – зачем-то сказала Зое.

– Гору? Да нет. Ближайшая куда восточнее. Не увидеть, – зачем-то ответил Гай, и голос его прозвучал глухо и отстранённо.

Калитка скрипнула и, распрощавшись с девушкой, чьи волосы сверху напоминали пучок соломы, уже взрослый, но по-прежнему серьёзный, юноша скользнул во двор. Простые широкие шоссы и войлочная шляпа, предостерегающая от солнца. В руках Банне были деревянные грабли, ясно говорящие о проделанной работе.

– У тебя рубаха навыверт одета, – зачем-то сообщила Зое, хотя рубашка брата её совершенно не волновала.

Банне посмотрел на крышу, будто впервые её видит. Глянул на планку и, почему-то заметно смутившись, покраснев, поспешил оправиться.

– Она просто на лицо испачкана, – сообщил Банне, хотя собеседнице ответ и не требовался.

– Ага. Передавай Дезире привет.

Солнце затухало, и на его месте из небытия возрождались сотни, тысячи других. Небо будто оживало, в то время как мир, напротив, умирал, становясь всё чернее и холоднее. Собака недовольно рычала, а где-то там залихватски свистели пастухи.

Что он забыл?! Гай мучил себя, вновь и вновь возвращаясь ко всё тому же вопросу. Бессвязные картины.

Зеленеющее и затухающее, утопая в отблесках, солнце. Он медленно падает, пугая серебристых плотвичек, пока спина не касается дна, и… ничего.

– Сейчас отец придёт. Орать снова будет, – не в тему сообщила Зое.

И верно. Расстояние было ещё приличное, а уже слышалось через заборы и огороды:

– Твою да через телегу!

Нервно оглянувшись, дёрнув за край воротника, Банне поспешил скрыться в доме. Где-то под кроватью должна была валяться запасная рубашка, эту же мать выстирает. Она всё понимает и никому не скажет.

Прошла мимо дыры в ограде череда из ребятни. Пробрёл строй величественных животных, меж которых, помахивая хворостиной, сумрачно брёл Ивес. Он, поддевая пыль, прошкандыбал мимо, передал крутобоких с рук на руки и, развернувшись, в неистовстве жуя травинку, загнал свою. Заскрипели затворы, и куры, что как раз уселись с намереньем неплохо провести ночь, заходили.

– Я и сама могла… – начала Зое, но отец не дал ей и шанса закончить.

– А никто и не говорил, что под домашним арестом должно быть весело, – сопнул он. – И брысь с крыши, пока прижимы не продавила!

Оруженосца Ивес не удостоил и взглядом, будто того не было и вовсе. Буркнул ещё что-то, повторил на счёт домашнего ареста и, забросив хворостину за бочонки, скрылся в доме. Дверь ударила так, что Гай как будто подпрыгнул на крыше.

– Это он в который раз пообещал залатать ограду. Завтра или в следующем десятилетии, – уточнила Зое. – А если серьёзно, просто не бери в голову. Опыт у него общения с высшим сословием не особо хороший, – уже тише. – На дух их не переносит. – И тише: – Ни их, ни тех, кто им прислуживает.

Лягушачья многоголосица становилась всё громче. Вот уже вступили и самые дальние берега, да так, что сотни глоток, на кубышках и в ряске, разом грянули: «Кву-а-а-а-а!». Комаров становилось всё больше. Холодало, и вот уже привычная Зое вынуждена была оправить мешковатую юбку. Гай смотрел чуть в сторону, однако он не мог не заметить показавшееся колено. Юноша поспешил отвести взгляд.

«Тех, кто прислуживает. Интересно, чем же они все тогда здесь занимаются? – в привычно раздражённой манере подумал оруженосец… – И ноги тоже загорели. Как так?»

«Ну пап! – скрипнула про себя Зое. – Хоть раз! Я же не многого просила: всего-то разок не опозорить! Хоть для разнообразия!»

Краснея, девушка хотела ляпнуть ещё нечто оправдательное, но нужды в том уже не было. Делающий вид, что ему не холодно, не по местному чернявый и вместе с тем бледный, юноша уже всматривался в даль, на остров. Не удержавшись, и Зое поступила так же.

Проклятый остров! Кровавый. За эти годы он, в самом деле, запросто мог пропитаться кровью. А они и не знали. Много ли оленей в графских лесах пропало в глотке мерзкого чудища за это время? Много ли востребуют с них сильные мира? Те, что не голодают. Ланц был одним из них.

– Ты долго с ним ездил?

– Девять лет, – эхом отозвался оруженосец, и взгляд его сделался стеклянным и глубоким, прямо как у Ивеса, когда кто-то рядом упоминал войну. – На авиньонских дорогах и под Мизерией. Много где были.

– И много чудовищ побили? Много всего, наверно, ты там видел, – понимающе кивнула Зое.

Гай честно задумался, выжимая из затуманенного сознания всё, что накопилось там за годы странствий. Что он видел? Точильный камень, шило для штопки и… снова точильный камень.

– Ну… лопухи там большие, – наконец, неуверенно проговорил юноша.

– Это зверь?

– Что? – мимолётный взгляд вернул Гая к реальности. – Да нет, что ты. Это растения такое на западе. Вдоль дорог растёт. На огородах, у рек, озёр, болот… одним словом, везде. Большие такие листья в общей розетке, с полседла каждый. Мясистые и продолговатые, как… как уши.

И чтобы было нагляднее, Гай оттопырил собственные, приложив к ним ладони. Видел бы он себя со стороны!

Не выдержав, Зое прыснула в кулак. Бледные, будто ни кровинки в них не было, щёки оруженосца залил болезненный румянец.

– Ты чего это?

– Да ты смешной такой.

– Я?!

– Без весла, – не удержавшись, срифмовала Зое и покатилась от собственной шутки. Лягушки из-за рогоза поддержали её гвалтом раскатистого гогота.Лицо благородного помощника сэра всё огневело.

– Я бы не был столь категоричен насчёт этого растения. Сэр Ланц находил его весьма перспективным в области медицины и животноводства. Компрессы из него весьма неплохо выгоняют боль, да и листья для личных нужд достаточно применимы.

– Нужд личных и кустарных, – прежде чем успела подумать, продолжила Зое, однако с каждым мгновением веселье её становилось всё более показным. Не стоило при ней упоминать погибшего. Ещё раз усмехнувшись, девушка выпрямилась, встав на прижим, который ей ни в коем случае нельзя было промять.

– Спускайся! Ты мне напомнил кое о чём.

– Да.

– Третья ступенька, – бросила Зое.

Опоздала на какое-то мгновенье, но для юноши всё ж было бы лучше, скажи она это чуть-чуть раньше. Нога в простом кожаном башмаке соскользнула, и, пересчитав подбородком перекладины, Гай грохнулся на живую, но уже затоптанную и подвядшую траву. Деревянное ведро откатилось в сторону. Покачнулось, замерло на кромке и всё же встало, а юноша всё лежал в весьма в странной позе, будто ещё держась за невидимые ступени. Выждав, сквозь стиснутые зубы пробилась пара фраз, что он слышал от сэра Ланца, когда в пути тот оставался без завтрака.