«Что это за дракон такой, если его даже ужи не боятся? – последовала мысль. – Попривыкли?»

– Ну всё, дальше некуда.

– Что? – переспросила слегка отвлёкшаяся Зое, и уже спустя мгновение сама домыслила то, что пропустила мимо ушей. – Что значит некуда? С вами нельзя?! Я…

– Ос-с-тавай-ся зде-сь, – жёстко, по слогам процедил отец. И она послушала. Не было в голосе ни обычного раздражения, ни злобы, и всё же со всей чёткостью Зое осознала: ударит. Ивес никогда не позволял себе распускать руки. Даже помыслить об этом не мог, и всё же сейчас он бы это сделал.

Пожевав губу, Зое нехотя кивнула.

Пара лодок остановилась на полдороге и лишь одна, деревянная лодчонка, с небольшим, но заметным креном и ободранным неразличимой под водой корягой брюхом, продолжила движение. К чёрному заросшему пятну. Едва слышно опускались, проходили по дуге и тут же вздымались над водной гладью старые вёсла. Скрипело дерево.

Вязы, берёзки и даже небольшая ель, возвышающаяся над прочими навроде башни – все они с недоверием посматривали на пришельцев. За последнее десятилетие Бараний остров, в самом деле, изменился. Да так, что тем пришлось потрудиться, чтобы разыскать вход в нору. Медленно дрейфуя вдоль берега, две фигуры вглядывались в кущи, пока Гай, в конце концов, не подметил странную арку в тени. Плотное сплетение из борющихся за право проникнуть внутрь страшных корней, меж которых просматривался чёрный пролом.

Лето выдалось жарким, так что, чуть отступив, вода обнажила извивающиеся, будто ленты, полосы на скате берега. Следы?

Сер Ланц спрыгнул. Он встал, распрямился, со всхлипом глины сделал неловки шаг и, перехватив меч, оттолкнул лодку так сильно, как только смог.

– Ты будешь ждать меня в отдалении, – озвучил сэр простой план. – Встанешь между островом и пирсом, так чтобы вход в пещеру был виден.

Ланц совершил ошибку, что взял с собой оруженосца. Он знал это, но дело уже было сделано. Дождавшись, пока вёсла не перестанут хлопать по воде, рыцарь глянул. Оценил расстояние. И на этом всё.

Шаг, возможно, несколько более неловкий, чем первый, и сэр Ланц почувствовал под стальным сапогом земную твердь. Не имея повода, оруженосец позади ударил веслом ещё раз, и сэр Ланц не мог обвинить его в малодушии. Не нового поколения это уже было дело. Не его.

Глупость сказал бы кто-либо, заявив, что достопочтенный сюзерен, в молодости призёр бесчисленных турниров, ступил в пещеру без доли опасения. Не вепрь и не взбесившийся бык ждали его, а дракон! Давно уже на равнине не слышали об этих легендарных тварях. Чрезвычайно давно. Настолько, что запросто могло статься, что и не было в этой норе никакого дракона. К чему ему здесь быть? Обитай на острове дракон, никого живого давно не осталось бы в округе. Да, это определённо не мог быть змей.

«Девчонка ляпнула, а прочие и рады стараться. Загорелись», – усмехнулся в усы Ланц, но меч не убрал, а напротив, вгляделся в тугое переплетение, что заменяло стены. Под ним в ужасающем беспорядке просматривались следы. Не более чем борозды от сгнивших корней, как можно было бы понадеяться.

Под обутой в сталь ногой тихо хрустнуло, и звук этот тут же отозвался эхом, отразившись от сырой земли. Повторился, зазвенел и застыл, вновь погружая здешнюю тьму в ленивую дремоту.

Всё так же беззаботно шелестел рогоз, перебираемый лёгким сырым ветерком. Королёк, заливающийся в безопасной дали, и лёгкий аромат вереска. Всё так, но какая-то затхлая недоговорённость повисла в воздухе, и от этого сэру становилось не по себе. Квакнула, прыгнула и скрылась в большой луже небольшая лягушка, и мужественное сердце ёкнуло. Какой-то непонятный шелест зарождался в глубине норы. Не трава и не кустарник. Не слышавший ранее ничего подобного, Ланц просто не мог найти, с чем сравнить этот пульсирующий на грани восприятия костяной перебор.

– Ну ка-ак та-ам? – тихо донеслось из лодки, что покачивалась посредине воды, но мужчина не слышал и не подметил голоса.

Все чувства воина били в набат.

А, быть может, ему показалось? Нет. Уже различимые и без напряжения свист и жар, будто из-под земли, накатывали на человека. Это и было «из-под земли». Нечто в бесцветной глубине, что поначалу было принято за нагромождение камней, начало подниматься. Всё выше. Выше. Выше! Вторая волна жара, пронимающего сквозь железо, и ярко-алые, кровавые, как ему показалось, отблески. Кровь загустевала и холодела в жилах Ланца, в то время как дракон поднимался.

Огромное, не землистое, но медное, исчерченное алыми с отливом золота полосами тело заполнило собой всё пространно. Это было чудовищно. Монстр. Огромный и невообразимый. Когти, каждый с меч величиною, заскрежетал о камни. Прогнившая груда дерева натянулась и, шелестя, распалась, обращая вытянутую морду к пришедшему. Под сводом норы загорелась пара неимоверно огромных и ужасающе иных, серебряных глаз. Они смотрели прямо, а затем голова вновь чуть повернулась. Так, чтобы человек наилучшим образом попал в поле зрение. Пара ноздрей, каждая в две ладони, раздалась, втянула затхлый воздух.

***

Скверный метал. Прочный и пропахший кровью, впрочем, как и человек, его носящий. Дух не зверя и не птицы, а существ так же ползающих и суетящихся, подобно черепахе, что стояла перед ним. Слишком много следов. Лишь слабейшие могут позволить себе без разбору запускать когти в себе подобных.

Фигура выпрямилась во весь свой невеликий рост, напряглась, и подняла смерть несущую сталь. Отточенное лезвие сверкнуло белой полосою, а нога её неожиданно ушла назад, придавая ещё чуть устойчивости.

Такой наглый и самоуверенный. Пока что.

– Внимай мне, о тварь не этого мира. Ты монстр, жрущий женщин и детей. Бойся, ибо смерть явилась за твоим гнилым сердцем, – зычным, пусть и охрипшим, голосом провозгласил рыцарь, все силы прилагая к тому, чтобы не выдать страха.

Наивный человек. Он и не знал, что выдал себя задолго до того, как нога в стальном сапоге коснулась берега озера.

«Это он ко мне обращается?» – возможно, подумал дракон, уместив вопрос в один образ. Спросил себя и тут же ответил утвердительно. В первое мгновение ему захотелось просто пожрать наглеца вместе с железным панцирем. Перекусить его. Ухватить за ногу. Сдавить и, держа в воздухе, мотать, ударяя им о стены и потолок. Это просто, но что же потом? Пожрав корову, дракон был достаточно сыт, а уже через восъмицу мясо, скорее всего, протухнет. Злоба отошла, и на её место тут же встало любопытство. Это было странно и откровенно неприятно, скатываться на столь простое наречие, но зверь слишком долго молчал, чтобы не ответить.

Длинная пасть раскрылась, и белёсый язык пошёл волнами. Мешок под горлом чуть раздулся:

– И кого я пожрал, человек?

Фигура застыла в непонимании произошедшего. Существу слабому и долго думающему потребовалось преступно много времени, чтобы свыкнуться с одной простой мыслью: дракон способен говорить. Хозяин норы ждал, милостиво пропуская десятки возможностей закончить всё одним движеньем.

Наконец, послышалось грубое подобие рычания. Пропустив свою реплику, что являлось первым признаком плохого собеседника, пришелец сделал скользящее движение. По кругу, заводя одну ногу за другую и недвусмысленно прикрывая шлем блеском заточенной стали. Позиция.

Шелестела вода, в то время как рыцарь всё ближе спиной придвигался к стене.

– Если отступишь – ты умрёшь.

– Заткнись! – сквозь плотно стиснутые зубы процедил человек, и пальцы его до боли вцепились в обмотанную кожей рукоять. – Захлопни свою вонючую па-асть…

Предсказуемо провалившись, нога по голень ушла в борозду, скрываемую водою. Опасно лезвие сверкнуло, вновь отразив луч, зацепилось и… всё затихло.

Кап!... Кап! Лягушка спрыгнула с кубышки, и только. По глади пошли едва различимые, алые и жирные разводы.

«Ну, я же говорил», – подумал возможно дракон, но уже ничего не сказал. Говорить больше было не с кем. Вновь захрустели, гуляя, камни под грубыми костяными пластинами, и, простонав, добротная закалённая сталь лопнула под немыслимым напором длани змея. Живая смерть двигалась, втирая меч в грязь.