- Именем правителя Мвеная и верховной жрицы Саалиндж, - громыхнул стоящий впереди стражник в странном одеянии. За его спинами маячили еще двое – в привычных шлемах и нагрудниках, с копьями в руках.

- Стражники, - шепнула Накато. – Что мы сделали?

- Ничего, - отрубил Амади, поднимаясь с подстилки. – Они ошиблись, должно быть. Что угодно многоуважаемым жрецам от скромных путешественников? – осведомился он.

- Выходите! – зычно потребовал тот, что стоял впереди. – Выходите немедленно на улицу. Сегодня мы чтим великую богиню Умм – ту, что дарует плодородие. Каждый должен нынешней ночью славить великую Умм на улицах города! Никто не смеет оставаться под крышей и спать.

- Мы – не горожане, - мягко возразил Амади. – Мы пришли в город нынче.

- Там, где ты родился, чужеземец, должно быть, принято гостям пренебрегать обычаями хозяев, - хмуро отозвался неизвестный. – Но у нас в Мальтахёэ принято другое. У нас принято, чтобы гость уважал обычаи и богов дома, в котором его приняли! И горе тому, кто выкажет неуважение. Выходите! – он ударил древком копья в пол, подтверждая тем свою речь.

Повисло тяжелое молчание. Амади сверлил взглядом стражников, стоявший впереди хмурился. Наконец колдун встряхнулся.

- Идем, - он коротко кивнул испуганной Накато, и вышел первым.

- Мудрое решение, чужеземец, - тот кивнул. – Ибо кто не славит богиню в ночном славословии – тот славит ее, проливая кровь на ее алтарь, - он вышел вслед за колдуном и девушкой, прикрыл тихонько перегородку.

Накато на негнущихся ногах спускалась вслед за Амади. Душу терзал безотчетный страх – она и сама не могла бы сказать, чего боится.

Колдун шагал с прямой спиной. Девушка была уверена – лицо его сохранило полную невозмутимость. Но она ощущала его растерянность.

Вместе с ними направлялись к выходу такие же растерянные люди. Такие же чужеземцы, впервые очутившиеся в Мальтахёэ. Они оглядывались, но их неумолимо подталкивали к выходу.

На улице царило столпотворение. Насколько многолюдно было днем – но сейчас все было забито народом. Да, Накато видела людской поток сверху – но сейчас оробела, увидев его вплотную. Люди куда-то рвались, спешили, текли сплошной рекой. Кажется, из домов высыпало все население Мальтахёэ. Амади обернулся, крепко прихватил Накато за локоть.

- Держись рядом! – приказал он.

- Она не сможет все время держаться рядом, чужеземец, - заявил стражник. – Не думай, что сумеешь увильнуть от обязанности чтить богиню!

- Мы почтим великую богиню как следует, - Амади кивнул. – Не сомневайся в этом! Я чту обычаи тех мест, куда прихожу, - и лишь крепче ухватил локоть Накато.

Она испуганно оглянулась. Возле дверей стали двое в длинных одеждах, с зазубренными лезвиями в руках. Судя по украшениям – не простые люди или стражники.

- Это храмовая стража, - тихо сообщил Амади. – Будут всю ночь следить, чтобы никто не вернулся к себе в дом, увильнув от обязанности почтить великий праздник плодородия. В эту ночь на землю выходит сама богиня плодородия – великая мать Умм. Встречают ее свальной оргией, чтобы умилостивить. В эту ночь не глядят в лица встречных и не считают их.

Накато онемела. Она верно поняла слова колдуна?

Но вот по улице мимо постоялого двора течет людской поток. От него отделились трое – совсем юная девушка и двое мужчин, опустились втроем прямо на ступени, ведущие к двери.

- Мы друг друга потеряем, - шепнул Амади торопливо, увлекая Накато вниз по ступеням, огибая расположившуюся троицу. – Название гостевого дома – Чудесная Нубит. Вон вывеска, ты видела! Сюда поутру вернешься. Не пытайся уйти с улицы и спрятаться!

Он оттянул ее к стене, людская река двигалась куда-то в сторону центра. Куда их всех несет?! Кругом – гомон, песни, смех. Город звенел множеством голосов. Накато в растерянности оглядывалась. Вот промчалась мимо, пританцовывая, растрепанная женщина. Одеяние сбилось и висело на поясе, едва держась и свисая краем до земли.Нужно провести на улице целую ночь?! Амади раскрыл рот, чтобы еще что-то сказать, но не успел.

Кто-то зацепил Накато, потянул в сторону. Она недоуменно обернулась – но тот, кто ее толкнул, уже ушел дальше. Он ее даже не заметил.

Девушка хотела вернуться к стене – но ее повлек к середине улицы людской поток. Против воли ее понесло туда же, куда двигались остальные. Кинув беспомощный взгляд через плечо, она увидела, что Амади тоже оттерли с места, и его увлекло толпой. Он крутил головой по сторонам – похоже, потерял ее. Его понесло куда-то в сторону. Накато еще какое-то время видела, как отдаляется его белая накидка. Да помилуют ее боги – куда же все-таки идут все эти люди?!

Чудесная Нубит – так называется место, где они остановились. Это Амади ей сказал, чтобы она поутру смогла вернуться.

Накидка от движения среди множества людей сдвинулась. На боку Накато ощутила чьи-то пальцы, горячую ладонь. Да помилуют ее боги и духи, ведь до утра еще невозможно много времени!

Вспомнилось – у старика Аситы ладони были всегда холодными. Девушка обернулась и наткнулась взглядом на массивную фигуру.

Совсем молодой крепкий мужчина оттеснял ее к краю улицы. Чем-то он напоминал молодого воина из кочевья, на которого Накато засматривалась когда-то. Тот на чумазую рабыню не глядел, да и брат настрого запретил тогда даже думать о подобном – чтобы никто, кроме старика Аситы, и не притрагивался к ней.

Теперь же… не только можно, но и обязательно?

От неожиданной мысли защекотало в груди, ноги сделались тяжелыми. Не то страх, не то предвкушение.

Нынче ночью никто не смотрит в лицо встречному, - вспомнились слова Амади.

Никто не смотрит – а вот она посмотрела. Словно думала, что у нее есть выбор. Что она может выбирать. Впрочем – сейчас возможностей для выбора куда больше, чем тогда, когда брат отводил ее в шатер Аситы.

Если не прямо сейчас, то сразу после вот этого, который уже оттер ее к стене какого-то дома.

Понятно теперь, отчего на нижних этажах в Мальтахёэ окна такие крохотные и закрываются ставнями. Хотя начиная со второго этажа, стен, как таковых, у домов не было. Вместо них возвышались широкие прямоугольные подпорки, а пространство между ними занимали раздвижные стены.

Если бы такие стены были у стен первых этажей – сейчас не осталось бы дома с целыми стенами. Их попросту проломили бы.

*** ***

Толпа текла с окраин к центру.

По мере приближения пение и бой барабанов делались громче, заполняя все вокруг.

Накато шагала вместе с толпой. Даже если бы и захотелось ей повернуть обратно – она не сумела бы. Слишком плотный людской поток. Было дело – она думала протиснуться бочком к краю улицы и по стене какого-нибудь дома вскарабкаться повыше. Но от этой мысли пришлось отказаться.

Да, никому не было до нее дела. Но слишком много вокруг горело факелов. Возле каждого дома стояли жрецы. И они-то зорко наблюдали за людьми.

Они не мешали тем, кто время от времени задерживался на крыльце или ступенях того или другого дома. Но фигуру, взобравшуюся на крышу, они увидят. А достать ее оттуда стрелой или брошенным копьем не составит труда. Наверху не скрыться. Город освещался так, что было светло почти как днем.

Она прошла несколько кварталов, но ощущала себя вымотанной, как будто целый день бежала не останавливаясь. Сердце колотилось, ноги подкашивались.

Несколько раз она и сама оказывалась на ступеньках с кем-то из тех, кто тянулся к центру Мальтахёэ рядом с ней.

В лица встречных давно перестала глядеть. Да, на окраинах жили крепкие ремесленники и бывшие пастухи или наемники. Но большей частью в Мальтахёэ жили заплывшие жирком торговцы и хозяева шелковых прядилен. И их вокруг становилось все больше. Наверное, только на равнине, в городах, могли жить обрюзгшие рыхлые толстяки – в степи даже тот, кто отъедался, не мог остаться рыхлым: там постоянно приходилось то ходить, то ездить верхом, то отбиваться от нападений.