Мэй яростно замотала головой.

— Он появляется очень редко, в основном, чтобы позлорадствовать, что я в очередной раз попалась в демоническую ловушку. Или предлагает могущество.

— А что ты?

Она развела руками:

— Я похожа на могущественного заклинателя?

Шэн Юэлин оценивающе оглядел ее и заключил, что совсем не похожа. Стоило ослабнуть пружине напряжения, как он ровно спросил:

— Это не все, верно?

Вторую тайну Мэй намеревалась унести с собой в могилу! Признаться в краже письма и размышлениях о Цзетянь было физически невыносимо! Однако, после того, как Юэлин стал на сютню ли дальше от нее и на сотню ли ближе к императорской наложнице, медитация потеряла смысл: Мэй не сможет абстрагироваться, не когда Юэлин находился так близко, что их колени почти соприкасались, его пальцы рассеянно скользили по ткани верхнего одеяния в считанных сантиметрах от ее собственных. Хотелось сорвать с него чертов амулет и распустить серебряные волосы!

Но без медитации и без меча им гуманнее было бы дружно спрыгнуть со скалы в море!

— Хорошо! — Мэй потянулась и подтащила к себе сумку. — У меня остался последний проклятый секрет. Вот, — она сунула ему помятое письмо с растекшимися чернилами, — я украла его! В шатре Ша Хулуна. Я знаю, что Цзетянь твоя невеста! И меня это бесит. Помнишь, что означает «бесит»?

Он заторможенно кивнул, рассматривая то, что осталось от послания императорской наложницы.

— Хуа Цзетянь никогда не была моей невестой, как ты могла прийти к такому странному выводу? Во время сплава по реке я искренне объяснил, что из-за проклятья не собираюсь… не собирался ступать в брак.

— Тут подпись, — Мэй обвинительно ткнула в угол страницы, где остались смутные очертания иероглифов.

Шэн Юэлин нахмурился.

— Госпожа Ю. — Мэй скривилась на такое официальное обращение. — Ваше изобретение для письма… ручка еще работает?

Она пошарила в недрах рюкзака и вытащила ее. Шэн Юэлин скупо поблагодарил, затем на чистом клочке вывел две очень похожие надписи, которые развернул к ней. Одно значило «жених», второе…

— Я не знаю один иероглиф, — она указала на центральный. — «Не… киноварь…» что?

— «Бессмертный избавитель», — перевел он, с нажимом тыкая кончиком ручки в надпись, тонкая бумага треснула, не выдержав напора. — Цзетянь избрала это название, чтобы не выдавать настоящие имена.

— Чушь какая! — Мэй выхватила у него ручку, сунула рюкзак и отшвырнула его подальше. — Почему нельзя было придумать что-то простое: «тучка», «речка», «собачка»? Или так не все шпионы поймут, о ком речь?

— Мэй, ты…

Шэн Юэлин вскочил, тщательно отряхнул ханьфу от невидимых пылинок и дерганным размашистым жестом оголил запястье с часами.

— Мне необходимо отлучиться на… половину оборота.

— Тридцать минут.

— Именно! Затем мы продолжим с медитацией.

Он круто развернулся и вылетел из комнаты.

«Забавно!»

— Замолчи! — воскликнула Мэй и уткнулась в колени.

Посидев в тишине некоторое время, она привела мысли в порядок и выпрямилась.

«Фэй Шань Ди, давай сыграем в игру?»

Он согласился на третий вдох.

«Каковы правила?»

«Они просты: если я угадываю факт из твоей жизни, ты отвечаешь на мои вопросы».

«Что ты хочешь знать?»

«Где настоящая Полуночная печать. Она на острове или, по крайней мере, была здесь до недавнего времени».

Он молчал довольно долго. Мэй успела испугаться, что прогадала, однако, вскоре услышала:

«Госпоже придется прогуляться».

Он вывел ее в сад, испещренный множеством дородек, ручейков и прудиков с разноцветными рыбками. С одной из смотровых площадок Мэй заметила Шэн Юэлина, усиленно тренировавшего сложные стойки. Ей самой не помешали бы тренировки, если она хотела если не влиться в мир заклинателей, то хотя бы перестать быть обузой.

Фэй Шань Ди привел ее на распутье с множеством деревянных мостков, расходящихся во все стороны над неподвижной гладью безмолвного озера, скрытого бесконечно-высоким бамбуком.

«Любопытно, чем ты сможешь меня удивить, чужестранка?»

— Ты был знаком с Мо Ди при жизни, — пробормотала она, внутренне холодея — не только от возможной ошибки, но также от вернувшегося озноба. — Вы расстались далеко не союзниками.

Почти под ее ногами плеснула хвостом рыба.

«Налево».

Старая, поросшая мхом дорожка петляла среди бамбуковых зарослей, то выныривая на открытое пространство, то вновь скрываясь.

— Ты погиб на этом острове, — она огляделась. — Дважды.

Дорожка вывела ее на поляну, словно чашей окруженную отвесной скалой.

— Первый раз, когда ты был человеком, и люди подняли против тебя восстание.

«Направо».

— Второй, — продолжала Мэй, двигаясь вдоль скалы, — спустя почти сто семьдесят лет, когда ты был демоном.

Она остановилась на самом краю пропасти: далеко внизу бушевали волгы, вгрызаясь в испещренный трещинами камень.

«Вниз», — откликнулся Фэй Шань Ди.

Мэй внимательно осмотрела склон и заметила узкие ступени, спиралью уходящие внутрь горы. От незнания их можно было легко спутать с естественным рельефом — настолько неровными и угловатыми они выглядели. Мэй принялась спускаться, цепляясь за малейшие выщерблены. Резиновая подошва кроссовок почти не скользила, и будь Мэй в традиционной обуви, то уже плавала бы вместе с рыбами в качестве прикорма.

В середине пути она осознала, что сил у нее хватит на что-то одно: спуск или подъем. Снова поднялась температура, и Мэй прижалась горячим лбом к ледяной скале.

Проклятый Император не проявлял интереса к ее судьбе, словно она и не была его реинкарнацией, носителем, аватаром, второй личностью.

«Когда его изгонят, останется ли от меня хоть что-то?» — вдруг испугалась она.

Лестница уходила будто бы под свод пещеры, и Мэй выбрала двигаться дальше. На последнем рывке, когда мышцы сводило судорогой, она шагнула вперед и… уперлась в монолитную стену. Дальше хода не было.

— Фэй Шань Ди! — заорала она и ударила кулаком бесчувственный камень. — Ты обманул меня?

«Я лишь следую твоим правилам. Разве тебе больше нечего мне предложить?»

Мэй ощупала скалу в поисках скрытого механизма или подсказки, но та осталась глуха к ее мольбам.

— Мо Ди, — предприняла она еще одну попытку. — К нему совсем недавно приезжали очень богатые люди. В комнатах нет пыли, дорожки и площадки убраны от опавших листьев, у него чай из жасмина, который не растет на острове, а также свежие лекарственные сборы. Фарфоровая посуда без единого скола и трещины, новая дорогая одежда кроя, который еще не вышел из моды — я видела их в Бай Ю на богатых ученицах и сестре Шэн Юэлина. В Сан Ли женщины носили иной орнамент. Он солгал нам!

«Я говорил тебе, что люди лгут. Кто же, по твоему, таинственный гость?»

— Император!

Бархатистый смех наполнил ее разум.

«Похвально! Только ко мне отношения не имеет».

Мэй вжалась в скалу: ее сносило крепчавшим ветром. Небо постепенно темнело, наливаясь свинцовыми тучами.

— Демоница в красном! — отчаянно выкрикнула она. — Она была больше, чем союзник. Ты хотел спасти ее, поэтому создал Полуночную печать.

У Мэй оглушительно зазвенело в ушах. Она успела увидеть на собственной коже искры духовной энергии — и провалилась сквозь стену.

«Как ты узнала про Печать?»

Горло перехватило, и Мэй зашлась кашлем. Она оказалась в большом гроте, заполненном мерцающей жидкостью, похожей на жидкое серебро. Сверху, через круглое отверстие проникал слабый свет — именно он бликовал на воде.

«Ты сказал, она не терпит боли», — Мэй закрыла нос и рот рукавом, стараясь выровнять дыхание, но помогало плохо. — «Ту, что в Бай Ю попытался похитить Чжу Лин, Мо Ди назвал мерзостью. Значит, это разные артефакты. Твой не разрушал…»

Она подползла ближе к воде и осторожно потрогала ее. Вместо капель с ладони скатились серебряные шарики.

Ртуть!

Мэй отшатнулась и врезалась в стену, снова ставшую моналитной.