Перестань воображать. Я говорю себе. Это просто твой разум играет с тобой шутки. И все же волосы на затылке встают дыбом. Я чувствую, что за мной наблюдают, но никого нет.

Я продолжаю идти, ноги трясутся, но я полна решимости. Я не позволю этому месту свести меня с ума. Мне нужно продолжать двигаться. Мне нужно найти выход.

Наконец, после того, что кажется вечностью, я замечаю что-то вдалеке, главную дверь. Волна надежды проносится сквозь меня, когда я спешу к ней. Мои пальцы касаются ручки, мое сердце колотится от предвкушения.

Как только я распахиваю дверь, сильная рука захлопывает ее с силой, которая заставляет меня подпрыгнуть. Я замираю, мое сердце пропускает удар. Тепло того, кто стоит прямо за мной, посылает ледяной холодок по всему моему телу. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Я чувствую его дыхание на затылке.

— Повернись, — приказывает Максим низким и властным голосом.

Мое горло сжимается. Медленно я поворачиваюсь, мои глаза встречаются с его глазами, когда слабый свет снаружи освещает его лицо. Его глаза пристально смотрят в мои, напряженные и беспощадные. На мгновение мы просто стоим, пространство между нами заполнено напряжением, его широкое тело возвышается надо мной.

Я открываю рот, пытаясь придумать оправдание, хоть что-то, чтобы объяснить, почему я стою здесь, у главного входа, явно пытаясь сбежать.

— Я... я искала ванную, — запинаюсь я, голос слабый, нервы на пределе.

Губы Максима слегка дергаются, почти от удивления. Он не верит мне ни секунды. — У тебя есть ванная комната, — холодно говорит он. — Кроме того, тебе не положено покидать свою комнату.

Я с трудом сглатываю, пытаясь придумать ответ. — Там не было душа, — лгу я, мой голос дрогнул. — Я хотела принять душ.

Его взгляд обостряется, и я знаю, что его не обманешь. Он делает шаг вперед, его присутствие душит, тепло его тела излучается на меня. Я чувствую себя в ловушке, его глаза прижимают меня, как будто он смакует мое отчаяние. Он ничего не говорит в течение минуты, просто наблюдает, как я борюсь со своим шатким оправданием. В выражении его лица промелькнула тень веселья, как будто его развлекает моя жалкая попытка солгать.

— Тебе нужен был душ, да? — спрашивает он, его голос сочится насмешкой. — Ты бродила по особняку в темноте, просто ища ванную с душем?

Я кусаю губу, пульс учащается. — Да, — говорю я, хотя слово кажется слабым, пустым.

Максим наклоняется ближе, его лицо в дюймах от моего. Я чувствую его дыхание на своей коже, и мое сердце колотится в груди, все быстрее и быстрее. Он так близко, напряжение между нами удушает. Его присутствие подавляет, постоянное напоминание о власти, которую он имеет надо мной.

— Ты лжешь, — шепчет он, его тон мягкий, но угрожающий. — Ты думаешь, я не знаю, что ты пыталась сделать?

Я быстро качаю головой, но не могу найти голос. Мое тело застыло, пригвождено к земле его взглядом, неспособно двигаться или даже думать ясно. Я попалась, и мы оба это знаем.

Его рука тянется вверх, убирая прядь волос с моего лица, его прикосновение удивительно нежное. — Что ты собиралась делать, если бы выбралась, София? — спрашивает он, его голос темный, почти игривый. — Бежать? Исчезнуть? Ты же знаешь, что я тебя найду.

Я сжимаю губы, отказываясь отвечать. Страх скручивает мне живот, но есть что-то еще, что-то темнее под страхом. Его прикосновение остается на моей коже, и я ненавижу, что могу чувствовать это, что это влияет на меня способами, в которых я не хочу признаваться.

Максим слегка отступает назад, хотя его глаза не отрываются от моих. — Я скажу тебе кое-что, — говорит он, его голос теперь тише, почти задумчивый. — В следующий раз, когда ты подумаешь о побеге, Запомни вот что, нет такого места, куда бы ты ни пошла, где я тебя не найду. Ты никуда не пойдешь, София. Пока я тебе не позволю.

Слова ударили меня, как удар под дых. Он прав, и самое худшее, что я это знаю. Спасения нет. Не от него.

Глаза Максима остаются прикованными ко мне, темные и непроницаемые, пока я застываю на месте. Его близость кажется подавляющей, удушающей, как будто сам воздух вокруг нас сгущается от напряжения. Я пытаюсь сделать вдох, но моя грудь сдавлена, и я чувствую, как мой пульс учащается в горле. Он подходит ближе, его присутствие доминирует, и без слов его рука поднимается и поднимает мой подбородок грубыми, мозолистыми пальцами, заставляя меня смотреть прямо на него.

У меня перехватывает дыхание, интенсивность его взгляда заставляет мое сердце биться еще сильнее. Его глаза сканируют мое лицо, ищут, читают меня так, что я чувствую себя слабой. Уязвимой. Как будто он раздевает меня до самого основания, не оставляя мне места, где можно спрятаться.

— Тебе страшно? — тихо спрашивает он, его голос, низкий рык, его большой палец слегка касается моей челюсти. Грубость его прикосновения контрастирует с тихим контролем в его тоне, и моя кожа покалывает под кончиками его пальцев. Он слишком близко, слишком властен, но я не могу отстраниться.

Я не отвечаю, слишком парализованная странной смесью страха и чего-то еще, что я не могу точно определить. Мой пульс гудит в ушах, пока я пытаюсь сохранить контроль, но его присутствие делает это невозможным. В нем есть что-то, что-то опасное и притягательное, что заставляет меня замереть на месте, хотя все инстинкты кричат мне, чтобы я двигалась.

Он наклоняется, его дыхание согревает мою кожу, его рука перемещается с моего подбородка на шею. Его хватка сжимается, совсем немного, достаточно, чтобы послать дрожь по моему позвоночнику. Я должна быть в ужасе, и я в ужасе, но есть что-то еще, что кипит под страхом. Что-то, что я не хочу признавать. Искра между нами зажигается в тишине, невысказанной, тяжелой.

Его большой палец прижимается к мягкой коже моего горла, и я не могу отвести взгляд. Его глаза впиваются в мои, и в течение долгого, напряженного момента никто из нас не говорит. Мир вокруг нас меркнет, и все, на чем я могу сосредоточиться, это то, как его рука ощущается на моей коже, как его глаза держат меня в плену. У меня перехватывает дыхание, и я задаюсь вопросом, что он собирается делать дальше?

Как раз когда я ожидаю, что он сократит расстояние между нами, зайдет дальше, чем бы это ни было, Максим отстраняется. Внезапное отсутствие его прикосновения оставляет после себя холодную пустоту, и я моргаю, пораженная его внезапностью.

— Следуй за мной, — приказывает он, его голос снова становится жестче, когда он отступает назад. Напряжение между нами исчезает в одно мгновение, сменяясь тем же холодным приказом, который он всегда несет.

Мое горло сжимается от разочарования, смятение закручивается внутри меня, когда я понимаю, что не убегаю. Он отслеживает каждое мое движение, и даже если я попытаюсь убежать, нет смысла. Он всегда будет там, как и сегодня вечером.

Я следую за ним по коридору, мои шаги медленные и неохотные. Он ведет меня в другую часть особняка, планировка которой мне незнакома. Стены здесь светлее, более отполированы, и запах свежего воздуха доносится через открытые окна. Это место лучше, теплее, менее удушающее. Он останавливается перед дверью и толкает ее, отступая в сторону, чтобы дать мне войти.

— Теперь ты будешь жить здесь, — говорит Максим отрывистым, но спокойным тоном. Я заглядываю в комнату, и мои глаза слегка расширяются. Это совсем не похоже на холодную, темную комнату, в которой я была раньше. Кровать больше, мебель элегантнее. Есть даже ванная комната с душем и большой ванной.

Я смотрю на него с подозрением, пытаясь понять, почему он это делает. Почему он изменил свое мнение? Я вижу это по его лицу, по тому, как сжаты его челюсти, по тому, как мерцают его глаза с какой-то сдержанностью. Он заставляет себя быть немного добрым, как будто это часть какой-то стратегии, которую я не понимаю.

Я колеблюсь мгновение, мои мысли несутся. Затем вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю себя остановить. — Ты собираешься убить меня, не так ли?