Надо было вчера до воздушных перевозок додуматься — может, смог бы убедить или переиграть место встречи. Но кто же знал, что ящерка меня не забыла…
— Генри, потом поспишь, — топнула шеф ногой.
— Да готов я, — присев, забрал я кейсы со взрывчаткой и выпрямился. — Поехали сдаваться.
— Надо выкинуть взрывчатку, — поджала Агнес губы.
— Лучше давай так сделаем, — протянул я ей радиовзрыватель. — Пока скобу не уберешь и кнопку не отпустишь, ничего не случится.
— И как я коммодору объясню?.. — Растерянно смотрела она на прибор.
— Да она тетка умная, поймет. Меры предосторожности. — Пожал я плечами. — К тому же, мы должны сдать три кейса. Если будет только один, появятся вопросы. Ты ведь говорила коммодору только о трех?
— Я вообще не упоминала количество. И почему три?.. От нас требовали один.
— А на смерти китайца зачем тогда настаивали?.. Ваши боссы прекрасно знали про груз в «хамви». Так что мы должны показать три кейса — и мы покажем три.
— Но у нас пять частей…
— Здорово, что они об этом не знают. Три части — не пять. Три части бесполезны. С тремя частями нам дадут доехать на конклав — за них можно будет повоевать там, без оружия, словами. За пять частей нас сразу начнут убивать.
— Да понимаю я, — дернула уголком рта шеф, забирая взрыватель. — Вот откроет она кейс, а там твои гвозди…
— Я замки испортил, не откроет. — Успокоил ее. — Все, поехали?
— Постель поправь, — донесся голос Марлы.
— Вы и тут успели⁈ — С осуждением смотрела шеф. — Прямо на детских игрушках?
— В этот раз я честно спал. — Признался в ответ. — Не возбуждают меня особы в ворованных шубках.
— Рыцарь хренов! — Хлопнула входная дверь.
— Вы бы помирились, наверное, — предложила Агнес мягко. — Далась тебе эта шуба?.. Ну не нравится — подари ей несколько других.
— Ага, сейчас украду или с трупа сниму…
— Это просто волнение, — констатировала шеф. — Так бывает. Скоро все изменится, и вы помиритесь.
— На самом деле, было бы неплохо… — Выдохнул я вместо резкого ответа.
Действительно, чего это я?.. С другой стороны, Марла же видит, что мне неприятно… Вон — посмотрел я талантом через стену — сидит на заднем сидении «Фольксваген Поло» в шубке. Она же розовая! Она как минимум демаскирует! Ладно хоть окна тонированы наглухо — но в салоне-то я буду рядом. Значит — все еще надета мне на зло.
— Поехали, — поправил я покрывало, подхватил кейсы и обошел застывшую в задумчивости Агнес. — Хтонь не потеряли?..
— В багажнике, ест яблоко. Кстати, будешь? — Предложила она мне парочку.
— Давай, — закинул их в карман, на короткое время поставив один из кейсов. — В пути, может быть.
С утра поесть так и не получилось, хотя, казалось бы — протяни руку к рюкзаку, возьми паек… Сначала места на столе не было, потом спал. Сейчас вот — встреча века на голодный желудок…
Скинув кейсы в багажник под общий плед — Агнес не удержалась и еле заметно промаркировала их карандашом — я занял свое место и уставился в окно.
— Дорога чистая? — Уже дежурно уточнила шеф, заводя машину.
— Да. У постов суета, но в нашу сторону никто не едет.
«Фольксваген» дисциплинированно поморгал поворотником перед пустующей улочкой и медленно покатил в правом ряду.
— Марла, сними шубу, — распорядилась брюнетка.
— Мне не жарко.
— Сними. Не будешь же перед коммодорами в этом…
Подействовало — стянула, оставив в руках свернутой мехом внутрь.
— Приехали, — дрожа голосом от волнения и затаенной радости, Агнес притормозила у гаражных ворот.
Пару раз моргнула фарами — и металлические жалюзи двинулись вверх. Внутри никого видно не было.
— Дальше нам куда? — Уточнил я, пока ворота медленно закрывались за нами.
— Нас ждут на втором этаже, левое крыло.
— Где пианино, — кивнул я.
— Какое еще пианино? — Нахмурилась Агнес.
— Выдуманное, какое еще может быть.
Тихо хмыкнула Марла.
— Генри… Я понимаю — волнение, но перед коммодорами лучше помолчи.
Некоторое сопротивление наступило, когда я забрал два «лишних» кейса. Но рядом все еще не было сестер Ордена — дом словно стоял пустым, кроме открытых и закрытых ворот никакого движения.
А потом еще Марла напялила шубу, и меня лучше было просто не бесить — Агнес как-то сообразила и больше не спорила. Взрыватель и «главный» кейс все равно были у нее.
«Вот зачем она так?» — Шел я позади, невольно поглядывая на выкрашенный в розовый мех. — «Какие-то завихрения в голове? Хочет, чтобы я принял ее целиком, какая она есть — промышляющей с убийств? Или это обида на меня — мол, снес старику половину тела, поубивал людей и еще смею косо смотреть?.. А то, что мне не нравится ни свой, ни ее поступок — как это объяснить?..»
Лестница и два перехода вывели нас помещение бывшей столовой или конференц-зала — сложно сказать. Тут были и столы, сдвинутые к стенам, и скамьи со стульями там же — и даже доски со следами стертого с них мела. Может, учебный класс?..
Окна только со стороны внутреннего двора. Стены окрашены в светло-зеленый и украшены черно-белыми и цветными портретами улыбающихся китайцев: мужчин и женщин. Не узнал ни одного — хотя откуда бы?..
На полу — крупные плиты светлого керамогранита без единой пылинки. Словно бы вымыли буквально этим утром.
Посреди зала — белое пианино, повернутое к нам углом. Изящное, с позолоченной надписью и поднятой крышкой над черно-белыми клавишами.
— Мы пришли, коммодор. — Положила Агнес свой кейс и отступила назад.
Я повторил ее движение. Рядом, прижавшись плечом, замерла Марла.
Силуэт пианино оплыл, превратившись в четырех дам в знакомых орденских нарядах. Две — властные, стоящие впереди. Еще две дамы — бесстрастными охранниками за их спинами.
От души отлегло, лицо тронула легкая улыбка. Только отчего-то Марла прижалась сильнее, а Агнес посерьезнела. Стоп.
«Где Лин⁈»
— Коммодор Маурин, — поклонилась наш шеф.
И женщина в возрасте, знакомая по дню нашего прибытия в Обитель, благосклонно улыбнулась, ограничившись милостивым наклоном головы:
— Сестра Агнес.
— Коммодор Стефания, — напряженно смотрела Агнес на соседку Маурин — золотоволосую девушку, умудрявшуюся носить черный наряд как парадное платье.
Хотя какая девушка?.. Возрастом та вряд ли уступала Маурин — просто поднятый ворот удачно скрывал недостатки кожи, а косметика выгодно подчеркивала зеленые глаза. Истинный возраст выдавали пальцы, украшенные перстнями — камни, конечно, красивые и сверкающие, но под золотом узловатые костяшки фаланг, обтянутые старческой плотью.
— Сестра Агнес, — казалось, насмешливо, отозвалась та.
Голос, надо признать, звучал молодо.
«Ни Агнес не поклонилась, ни Стефания», — запоздало отметил я.
— Полагаю, вы удивлены, сестра моя, — мягко вступила Маурин.
— Не то слово, коммодор, — позволила Агнес вырваться недоумению.
Я бы высказал те же слова матом.
— На пороге больших перемен мы берем руку тех, кому с нами по пути. Прошлое остается в прошлом.
— Мы с коммодором Маурин никогда не ссорились. — Вступилась Стефания.
— Да неужели, — не выдержала Марла.
— Быть может, среди наших слуг возникали недопонимание и склоки, — с улыбкой оглядев Марлу, Стефания задержала на ней взгляд.
«Недопонимание — это Гретту в окно выкинуть⁈»
— Но мы с коммодором слишком долго знаем друг друга, чтобы желать друг другу зла. — Подхватила Маурин. — Сегодня на конклаве мы выступим единой силой. Верю, наши противники будут ошеломлены не меньше, чем наши вернейшие сторонники, — с оттенком вины поклонилась она Агнес.
— Тут три кейса, — поджав губы, произнесла та. — Один добыт в порту. Два взяты трофеем из машины человека, неугодного Ордену. Повеление исполнено.
— Орден не сомневался в тебе, сестра Агнес. Сестра Марла.
— Но где же сестра Гретта, моя лучшая подруга? — Взяла Стефания слово.
«Да ты же ее в лицо не знала!».