— Ну? — спросила она. Между его бровями образовалась крошечная складка. — Мы идем? Я устала быть мокрой.

Взгляд Ронина задержался на ней. Через некоторое время он повернулся и пошел прочь от ворот.

Лара последовала за ним, опустив голову и глядя себе под ноги, чтобы дождь не попадал в лицо. Она промокла до нитки, мокрая одежда натирала кожу. Ее ботинки были полны воды и хлюпали при каждом шаге. И, в довершение всего, с приближением заката температура быстро падала.

Она открыла свой рюкзак и запихнула туда еду. Затем она скрестила руки на груди, засунула ладони под мышки и прильнула ко всему теплу, которое смогла собрать.

Когда она подняла глаза, чтобы убедиться, что Ронин все еще впереди, что-то на краю поля зрения привлекло ее внимание. Она повернула голову, дыхание покинуло ее легкие. Лара никогда не видела столько зелени. За дорогой земля была покрыта сочной травой, которую, в свою очередь, окружали высокие живые деревья. Их листья колыхались на ветру, переливаясь, когда они поворачивались с одной стороны на другую.

Она подошла к краю поля и присела на корточки. Протянув руку, она провела ладонью по траве. Она защекотала ее кожу. Она надавила, проверяя ее податливость, пораженная тем, насколько зелень была мягкой.

— Я думаю, именно так раньше выглядела большая часть мира, — сказал Ронин с улицы.

— Почему все, выглядит так только здесь?

— Потому что боты… поддерживают это. Многие из нас существуют только для того, чтобы чинить то, что сломано. Чтобы оно снова стало целым.

Она сорвала несколько травинок и поднесла их к носу, вдыхая.

— Пахнет такой свежестью, — ее руки покраснели и почти онемели, но какое это имело значение перед лицом такого чуда?

— Пойдем. Нам нужно укрыть тебя от дождя.

Несмотря ни на что, Ларе не хотелось двигаться дальше. Она окинула взглядом кажущуюся бесконечной зелень. Как бы это выглядело днем, при ярком солнце? Если бы она ушла, было бы это все еще здесь, когда она вернулась?

— Ты можешь увидеть это из моего дома.

— Но не почувствовать запах, — она встала и повернулась лицом к Ронину.

— Когда это будет подстрижено, сможешь.

Она не была до конца уверена, что он имел в виду, но не стала утруждать себя расспросами. Тепло. Это должно было быть ее целью.

Они продолжили идти по улице, зеленый пейзаж оставался слева от них, когда дорожка повернула направо. Впереди показались огни, более яркие и чистые, чем оранжево-желтые. Это было знакомое свечение — она видела его каждую ночь из своей маленькой лачуги по другую сторону стены.

Ронин повел ее за очередной поворот дороги, и внезапно перед ними развернулся широкий и длинный участок, обрамленный зданиями с обеих сторон. Не сколоченные из кусочков, покосившиеся маленькие лачуги, в которых жили люди; это были настоящие здания, построенные из кирпича, дерева и бетона, с неповрежденными стеклянными окнами и дверями, фактически прикрепленными к петлям.

Это было совсем не похоже на то, что она видела. Даже здания на Рынке не могли сравниться с первозданным величием района Ботов.

Действительно ли так было повсюду, пока все не развалилось? Даже в руинах, которые она обычно разгребала? Это казалось невозможным, но доказательство было здесь, прямо перед ее глазами.

И все же что-то было не так. Все было слишком идеально, слишком чисто, слишком тихо. Здесь все существовало, но ничто не жило.

Здания напомнили ей о ботах. Ухоженные и разнообразные, среди них не было двух совершенно одинаковых, но, тем не менее, все похожие.

Она взглянула на Ронина. Возможно, не все боты…

Он поднял руку и указал на улочку, ответвляющуюся влево. По сравнению с главной дорогой, она была темной и узкой. Уличные фонари, расположенные дальше друг от друга, горели только по правой стороне дороги. На противоположной стороне, насколько она могла видеть, деревья стояли в безмолвном бдении. Странно, что это все еще казалось привлекательным. Более естественным.

— Осталось совсем немного, — сказал Ронин.

Лара была так растеряна, глядя на зелень на другой стороне улицы, что чуть не столкнулась с Ронином, когда он остановился. Она огляделась, стряхивая с себя замешательство. Впереди улица, по которой они шли, заканчивалась, переходя в дорогу, идущую с востока на запад. За ней вырисовывалась другая часть стены.

— Сюда, — Ронин прошел через калитку в высокой стене кустов.

Она последовала за ним, остановившись, чтобы посмотреть на дом с другой стороны. Он был огромным, темным, его верхние этажи — как будто второго этажа было недостаточно, а окно третьего этажа было зажато под козырьком крыши — освещались мягким светом ближайшей лампы. Ее хижина оставляла пару футов свободного пространства для ее головы. Сколько всего было места?

Сколько всего было нужно человеку?

Если уж на то пошло, сколько нужно было боту?

Ронин поднялся по ступенькам к входной двери, где выудил что-то из кармана. Он несколько секунд возился с ручкой, прежде чем распахнуть дверь. Не говоря ни слова, он вошел внутрь.

Лара поднялась по ступенькам и замерла наверху. Непроницаемая тьма за дверью не радовала.

— Вот и все, — сказал он изнутри. Звук был такой, словно он бросил свой рюкзак на пол. — Ты идешь?

— Я ничего не вижу.

— Ах, ты не можешь. Минуту, — его ботинки застучали по полу. Раздался тихий щелчок.

Лара отвернулась от внезапной вспышки света, прикрывая глаза рукой. Когда ее зрение наконец привыкло, она заглянула внутрь, разинув рот.

Лампы на потолке наполняли помещение ярким, чистым светом, заставляя стыдиться ее маленькой лампы. Она медленно вошла. Эта первая комната была достаточно большой, чтобы в ее девственно белых стенах поместилась вся ее лачуга. Слева лестница вела на следующий этаж, а прямо перед ней — вход в другую комнату. Даже пол, казалось, светился; казалось, он был сделан из деревянных досок, но она никогда не видела дерева таким гладким и блестящим.

Ронин прошел мимо нее и закрыл дверь, заперев ее. Когда он отошел, Лара подошла к ней, потянула за ручку, постучала по передней панели. Прочно и надежно.

Она прошла всего милю, но попала в совершенно другой мир.

— Наверху есть спальни, если хочешь, выбери одну из них.

— Спальни?

— Комнаты с кроватями в них, — он указал на лестницу.

Лара подошла к их подножию и посмотрела вверх. Вершину скрывала еще более густая тьма.

— Я просто… поднимусь наверх?

— Ты хочешь, чтобы я пошел первым? — спросил Ронин. Она взглянула на него. Это был намек на улыбку на его лице?

— Там, наверху, есть что-то, о чем мне следует беспокоиться?

Он протянул руку мимо нее и щелкнул другим выключателем. Свет рассеял тьму наверху.

— Нет.

— Хорошо, — Лара сделала глубокий вдох и поставила ногу на первую ступеньку, съежившись от хлюпанья воды в ботинке.

— Ты можешь снять их, если хочешь.

Ей не нужно было повторять дважды. Стянув их, она бросила на пол рядом с нижней ступенькой. Ее ступни были бледными, кожа покрылась морщинами, а пол под ними был холодным. Она ступила на первую ступеньку и посмотрела вниз. Материал на лестнице был другим: мягким, сухим и амортизирующим, с маленькими волокнами, которые скользили между пальцами ног.

Продолжая подниматься наверх, она остановилась на лестничной площадке; по обе стороны тянулся тусклый коридор. Она нашла еще один маленький выключатель и осторожно щелкнула им. Коридор наполнился светом.

В каждом конце было по двери, еще две — в стене напротив лестницы и еще одна слева от нее. В таком месте, как это, могли разместиться по меньшей мере десять-пятнадцать человек. Зачем кому-то — особенно боту — вообще нужно так много места для себя?

Она повернула налево, открыв дверь в конце коридора, и ощупала стену, пока не включила свет. Это была еще одна большая комната. У дальней стены стояла огромная кровать, накрытая толстым одеялом, с декоративной деревянной панелью в изголовье и изножье. Эта штуковина была достаточно большой, чтобы на ней могли с комфортом разместиться трое взрослых.