— Дядя Ули, когда я смотрела «Гнездо коварства», где Малила проникала в обитель Разгоркраша и ей тоже пришлось вскрывать главный разум его дворца. Она перенеслась по магическим потокам, нырнула в центральный кристалл, где сражалась с охранными сгустками, а потом перекраивала узор. И я думала… Я не знала, как оно будет, но не так…

— Скучно? — усмехнулся я.

— Немножко. Совсем неинтересно.

Я рассмеялся.

— Можешь спросить Тану, он вскрыл не одну систему. Работа крушителя — не захватывающие приключения, а кропотливое решение логической задачи.

— Захватывающе и интересно становится, когда крушитель не справился, — расхохотался Ксандаш. — Порой слишком интересно. И как минимум, красочно и ярко. Если удастся пережить, будет что вспомнить за стаканчиком. До знакомства с нами Тана занимался кое-чем другим, но из него вышел бы неплохой армейский крушитель.

— Если бы мне кто предложил пару лет назад, я бы подумал, — усмехнулся Хартан. — Сейчас же мне больше нравится быть богачом и иметь собственный замок.

Ксандаш хотел что-то сказать, но я, почувствовав новый поток информации от Таага поднял руку.

— Тааг прошёл все проверки и подал запрос на идентификацию. Оказывается, доступы голема Тааг под номером восемнадцать до сих пор хранятся в логике Цитадели. И мне это очень не нравится.

— Почему? — удивилась Кенира. — Это же очень хорошо.

— Конечно, — кивнул я, — это сильно облегчает задачу. Вот только подобная забывчивость слишком похожа на небрежность. А небрежность — последнее, что будешь ожидать от Повелителя Чар. А, нет, стоп! На доступах Таага висят маркеры «вне операций» и «выведен из расписания». Именно ими Цитадель пометила големов, уничтоженных при вторжении Мирикеша.

— Пап, но если у тебя теперь нет доступа, то для чего всё это? — спросил Хартан. — Проломимся силой!

— Силой? — покачал головой я. — Не забывай, речь о Повелителе Чар.

— Типа того, которого вы с мамой отделали в Королевстве?

— Не будь настолько беспечным, — качнул головой я. — Речь идёт о доме мага, о сосредоточении его силы и могущества. Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо, как бы я его ни ненавидел или презирал, Рагдраже не ровня. К тому же ты прав, доступа у меня нет. Но только пока.

Осторожно перебирая магические потоки, Тааг подал команду на изменение прав. Пришёл ответный запрос от Цитадели, и голем подтвердил свои полномочия единственным имеющимся у него средством.

— Помнишь, я говорил тебе о малой печати, которую Тааг получил пару десятков лет назад?

— Это когда ты переделал армию големов, но забыл поменять цифру? — усмехнулся Хартан.

— Да, вышло неудобно, — выдавил я ответную улыбку. — Так вот, именно с её помощью я приказал Цитадели считать големов «своими». И ситуация Таага-18 отличается очень слабо. Всё, теперь он вновь появился в штатном расписании Цитадели Ашрад и может свободно по ней передвигаться.

— А мы? — поинтересовалась Кенира. — Вряд ли Цитадель примет нас за големов.

Я бросил взгляд на Таага, самым скучным образом застывшего перед почти невидимым крошечным порталом и улыбнулся.

— За големов нет. Но не забывай, когда-то в Цитадели жил один вздорный толстый старик, у которого даже не было магии. И пусть ему позволялось ходить не повсюду, но алтарь богини в список разрешённых мест входил.

Как оказалось, Эгор и тут проявил привычную методичность. Мой доступ до сих пор оставался в памяти Цитадели, вот только возле него стояли глифы «враждебный объект» и «немедленная атака». Получив от голема эту информацию, я вздохнул с облегчением. Эгор ауф Каапо не размяк и не потерял бдительность — раз я до сих пор существовал, то считался представляющим опасность, сколь бы малой она ни была. Другое дело Тааг — его мой бывший рабовладелец действительно посчитал окончательно уничтоженным, поэтому использовал стандартную процедуру.

Но при всей этой тщательности, всей этой скрупулёзности, Эгор допустил огромную ошибку. Когда-то он мне сам говорил, что любит абсолютные запреты, предпочитает избегать исключений. Вот только объект Нриз, записанный в кристаллической логике Цитадели, сам по себе являлся таким исключением, имел доступ гораздо выше не только любого посетителя или гостя, но и во многих областях превосходил служебных големов. И даже если Нриз был объявлен персоной нон-грата, в классификаторе обитателей Цитадели для него имелась отдельная запись. Я не мог снять маркер «враждебного объекта», так как он был подписан печатью владельца замка. Зато малая печать давала достаточно полномочий, что чтобы сообщить Цитадели о появлении новых обитателей одного класса с «Нризом». Если бы я оставался в своём старом теле, охранные системы меня бы не пропустили, опознав даже несмотря на потерю веса. Вот только теперь мои рост, строение тела и черты лица были другими, я уж не говорю о элир, которая у меня-Нриза тогда вообще отсутствовала.

Я взял образцы элир у Ксандаша и Хартана, после чего добавил их как объекты «Шадани» и «Чазаар». Себя, Кениру и Мирену я записал как объекты «Каариз» под номерами один, два и три.

Теперь наша пятёрка стала совершенно правомочными обитателями Цитадели, имеющими право ходить где угодно, за исключением персональных покоев Эгора, личного хранилища и некоторых лабораторий. Мы могли даже посетить Библиотеку, чтобы получить копии книг, которые я пропустил в прошлой жизни — и мне пришлось напомнить себе о нашей главной цели, настолько велико было искушение.

— Всё, готово! — сообщил я. — Можем отправляться в любой момент!

— Давай сейчас! — решил Хартан. — Кстати, а хозяин дома?

— Мы должны собраться и приготовиться, — осадила его Мирена. — Или ты собрался идти в простых штанах и рубахе?

— Тааг запросил статус Эгора, — сообщил я. — Как свидетельствуют отчёты, владелец покинул Цитадель три дня назад. Он редко уходит на пару дней, чаще на несколько недель. Однако это ничего не значит — я один раз уже по этому поводу ошибся, и ошибка едва не стоила мне жизни. Могу сказать только одно: в логике Цитадели содержится приказ смонтировать оборудование в восьмой лаборатории, срок исполнения — шестнадцать дней.

Тааг закончил свою работу, втянул усик под челюсть и отбежал в сторону. Я закрыл портал и сосредоточил внимание на Пере. Оно тут же перестало тлеть, невидимый огонь бесследно погас. Я удовлетворённо кивнул — от реликвии осталось больше половины, а значит третье Перо может и не понадобиться.

— Мы отправляемся завтра, — решил я. — А до тех пор готовимся.

— Надеваем штурмовую броню? — спросил Ксандаш.

— Нежелательно, — мотнул головой я. — Активные атакующие и защитные артефакты могут быть восприняты Цитаделью как агрессия, а к протоколам чрезвычайных ситуаций у меня доступа нет. Я, конечно, могу маркировать печатью и броню, но не уверен, что это сработает. Я был слугой и рабом Эгора, а рабы не носят силовых доспехов.

— Ничего страшного, — усмехнулась Кенира. — Шкура крежл-змея прочнее, к тому же даже после твоих переделок броня не выдержит ни мою, ни мамину магию.

— Берём реликвии, переговорники, необходимый минимум артефактов и припасов, я ещё раз проверю Последние Шансы. Ведь с того момента, как мы ступим внутрь, скрывать нас от чужих взоров Мать Торговли перестанет. Ну и самое главное — хорошо отдохнуть и выспаться. Пожелания и предложения?

— Думаю, Хартан был прав, — сказал Ксандаш. — Мы теперь действительно знаем Цитадель не хуже тебя и ещё одна тренировка ничего не изменит. И если кому из нас по-настоящему нужно отдохнуть и переключиться, так это тебе, Ули. Ты у нас ставишь стратегические задачи, но я, как имеющий больше боевого опыта, отвечаю за тактику. И мой тактический совет — сегодня никакой больше работы.

— Но мне ещё надо проверить… — начал я, но Незель и Мирена подхватили меня под руки и потащили прочь.

Я бросил умоляющий взгляд на жену, но не нашёл в ней ни грана сочувствия. Она смотрела на меня со злорадным выражением лица, а её чувства доносили искреннее веселье.