Если подумать, настолько плохое самочувствие могло наступить не только от ритуала. Я не знал, сколько времени пришлось пролежать в коме, возможно, моё тело просто отвыкло от движения. Надеюсь, прошло не так много — не хотелось бы заставлять сына, любимую и друзей слишком уж волноваться. Конечно, после завершения ритуала управляющая система отключила осадный режим, так что взаперти Кенире и Мирене сидеть не пришлось, но вряд ли это их как-то успокоило.

Словно услышав мои мысли, дверь в ритуальный зал распахнулась. Повернув голову, я увидел сквозь алмазную толщу тубы, как по залу скользит, ловко огибая артефакты и энерговоды, невысокая коренастая фигурка.

— Папа! — закричал Хартан, подбегая ко мне и склоняясь над моим гробом. — Ты как? Всё получилось? У тебя есть магия? Можешь колдовать? Насколько хорошо?

— Привет, Тана, — пересохшими потрескавшимися губами сказал я. — Что сейчас?

— Чего? — удивился сын.

— Спрашиваю, какой сегодня день? Или месяц? Год? Как долго я пролежал?

Хартан посмотрел на меня встревоженными глазами и медленно покачал головой. Мне сразу стало понятно, что дело плохо.

— Отвечай! — приказал я.

— Ой, пап, у нас столько новостей!

— Новостей? — прохрипел я и попытался пошутить, насколько позволяло мерзкое самочувствие. — Пока меня не было, ты случайно не женился?

Округлившиеся глаза Хартана послужили мне лучшим ответом.

— Папа, но как ты узнал? А, понял! Твоя магия! Она уже действует!

— Серьёзно? — удивился я.

— Ну да. Мы, конечно, не торопились, решили дождаться, пока я не закончу университет и не защищу магистерскую работу. Я тебе её покажу — уверен, ты будешь мною гордиться!

— Подожди! Университет? Магистр? — не поверил ушам я.

— Папа, — осуждающе качнул головой Тана, — ты же знаешь о моей мечте. Неужели ты думал, что пока тебя нет, я заброшу учёбу?

— Конечно не думал, я верил в тебя всегда, — ответил я и понял, что это звучит, будто я оправдываюсь. — А кто жена? Лейлин или Фейра?

— Лейлин? Фейра? А, ты про тех двух девчонок, что мы когда-то освободили! У них ещё была очень красивая мама. Нет, то была лёгкая интрижка. А женился я по любви!

— На ком? — почти прокричал я, и закашлялся.

Хартан беспомощно смотрел на меня, не понимая, чем он может помочь. Но всё-таки ответил.

— Патала Табран. Вернее, теперь Патала Шанфах.

— Дочь Лексны и Ксандаша? — не поверил ушам я.

— Ага! — самодовольно улыбнулся Хартан. — Теперь не только у тебя красивая тёща! Твоя, конечно, Повелительница Чар, но и у меня ничуть не хуже — Высшая Целительница.

— Не могу поверить, что ты женился на Пале, — пробормотал я поражённо.

То, что Мирена и Лексна достигли вершин силы и магии, было как раз логично.

— Ну а на что ты рассчитывал, когда селил меня с ней в одном домике? — пожал плечами Хартан. — Мы ждали только её совершеннолетия. Сейчас она на третьем курсе университета, рождение второго ребёнка планируем после око…

— Второго? — простонал я.

— Ах, да, ты же не в курсе. Поздравляю, ты уже дедушка. Но мама очень не любит, когда Ули зовёт её бабушкой. А Миру ненавидит слово «прабабушка», так что он называет их обоих по именам.

— Ули? — у меня не осталось моральных сил, чтобы задавать связные вопросы.

— Улириш Шанфах, в честь героического дедушки.

Я закрыл глаза и издал тихий протяжный стон.

— Ули! — послышался нежный родной голос, и я почувствовал, как ко мне приближается сгусток любви, беспокойства и заботы. — Ты как себя чувствуешь? Тебе плохо? Больно?

Я открыл глаза и посмотрел на женщину, которую любил больше жизни. Выражение её лица было встревоженным, но в остальном за эти годы она ничуть не изменилась. Неудивительно, ведь человек её силы даже за сотню лет не постареет ни на день, что уж говорить о жалких нескольких годах?

— Со мной всё хорошо, — ответил я. — Вернее, не совсем хорошо, чувствую себя очень странно. А уж после таких новостей…

— Каких новостей? — спросила Кенира.

— Ну про то, что я стал дедушкой…

— Ули, я же тебе столько раз говорила! Твой возраст не имеет значения! Я люблю тебя не за то, как ты выглядишь, а за то, кем ты есть!

— Да нет же, — поморщился я, — речь о нашем с тобой внуке. Те годы, что я провёл в коме после ритуала…

Кенира сделала молниеносный шаг в сторону и отвесила Хартану увесистый подзатыльник. Тот потёр ушибленную голову и расплылся в довольной улыбке, настолько широкой, что превратился в антропоморфную персонификацию осла Клауса.

— Ули, милый, — мягко сказала Кенира. — У меня для тебя есть ещё более ошеломляющие новости.

— Куда уж более? — воскликнул я, чувствуя, как от скверного предчувствия спина покрывается потом.

— Мы провалились как родители, так как не воспитывали сына розгами. С начала ритуала прошло три дня.

Как бы я ни злился на Хартана, но вынужден был признать две вещи. Прежде всего, шутка у него вышла замечательной, остроумной и достаточно тонкой, хотя, конечно, издеваться над человеком, пребывающим в таком состоянии, очень нехорошо. Ну и главное, именно я и мои слова натолкнули его на эту идею, а Хартан не был бы Хартаном, если бы он не устроил что-то подобное.

Так что я быстро выкинул его выходку из головы, отдавшись более насущным заботам. А их имелось немало. Тело подчинялось очень странно. Я мог нормально или почти нормально говорить, управлять мышцами лица, веками и дыханием, но моторные функции пострадали. Тело просто не чувствовалось моим, руки и ноги двигались не как положено, выписывая очень странные траектории. Всё дополнялось очень сильным ощущением неправильности, словно мой баланс смещён куда-то чуть ли не за пределы Итшес, мне казалось, что при каждом новом шаге я либо рухну на землю, либо улечу в небо. Кенира и Хартан поддерживали меня за руки, помогали двигаться, но даже так нормально ходить я не мог.

Хоть я и сильно опасался это делать, пришлось включить форсированный режим и вносить коррекции. Именно тут обнаружился факт, который заставил бы меня прыгать, словно ребёнка, если бы я остался способным на настолько сложные движения. Раньше после длительного использования форсированного режима на меня накатывало плохое самочувствие, лопались сосуды в глазах и носу, а иногда случались и микроинсульты. Теперь всё изменилось. Даже после десяти минут использования форсажа я ощутил лишь ментальную усталость, но не привычное полное опустошение, а, скорее, ментальный аналог приятной мышечной боли после хорошей регулярной тренировки в спортзале. Поэтому всё, что мне требовалось для исправления ситуации — заняться пересчётом собственной моторики, введением поправочных коэффициентов и, следовательно, приведением двигательного аппарата в то состояние, в котором он был до ритуала. Это требовало кропотливой работы, но работы именно того типа, к которому я оказался полностью готов.

К сожалению, как бы я ни пытался, из всех последствий ритуала «безнаказанность» форсированного режима оказалась единственным улучшением. Способность видеть элир, сплетать хотя бы слабейшие магические потоки, так и не появилась, я не обрёл способность даже просто включать-выключать свет. Но я не отчаивался, так как прекрасно понимал, что нахожусь в самом начале пути, являясь с точки зрения магии кем-то сродни младенцу или даже новорождённому птенцу воробья. Теперь оставалось лишь вложить время и усилия на развитие собственного дара, для этого имелось множество способов и методик. Некоторые из них были безумно неприятными, пусть и вполне действенными, но для начала их использования требовалось окончательно прийти в себя.

Когда закончились все поздравления, похлопывания по плечам, объятия и поцелуи, которыми меня награждали Незель, семья Ксандаша и родные, начались скучные дни реабилитации. Благодаря постоянному движению, прописанному Лексной комплексу гимнастических упражнений и, главное, глубоким здоровым снам в Царстве моей богини, я потихоньку приходил в норму. Не скажу, что ощутил себя магом или даже просто помолодел, но, наконец, привык к текущему состоянию.