– Все будет хорошо, Борис. Не сомневайтесь.

Домой лечу как на крыльях… Улыбаюсь, покупаю бутылочку красного вина и заваливаюсь домой – раскрасневшаяся и счастливая.

– Папка, я дом сняла! Шикарный! Поможете с переездом?

– Поздравляю, дочка, – обнимает меня Галина Егоровна. – Андрюша, собирайся, давай. Заводи свою колымагу. Варенька, кто-то помог тебе или…

– Папуль, мужчина позвонил, сказал, что видел тебя на пятачке. Очень приятный, деловой.

– Етить-колотить! А ты документы проверила?

– Конечно. Все проверила. Вот ксерокопии.

– Борис Лазаренко. Хм… Не знаю такого. Поселок большой, могу всех и не упомнить. Собирай монатки, Варюха. А что это у тебя?

– Вино купила. Может, отметим? Федор Алексеевич в девять приедет ко мне в гости. Как раз успеем что-то приготовить на скорую руку.

– Ох, Варенька. Какие приятные хлопоты. Сейчас я соберу немного продуктов тебе. А завтра сама уже холодильник заполнишь.

– Я так счастлива, теть Галь. Это не дом – сказка.

Папуля паркуется возле ворот. По-хозяйски выуживает из багажника мои чемоданы, отпирает калитку.

– Ключ один дай нам с Галей. Мало ли…

– Хорошо, пап.

– Сказочный дом, Варенька. И не жалко им сдавать такой, – разводит руками Галина Егоровна.

– Борис уезжает за границу. К тому же, я оплатила аренду на год.

– Ну, кто так делает, дочка? Все деньги, небось, спустила?

– Почти, пап. Ничего, заработаю. В понедельник пойду устраиваться в частную клинику.

Папа удовлетворенно кивает, рассматривая мое жилище. Галина Егоровна отыскивает в шкафчиках бокалы, накрывает на стол. Я готовлю бутерброды с красной рыбой и творожным сыром…

А в девять ко мне приходит первый гость – Федор Алексеевич…

Глава 11.

Варвара.

– Все совсем скоро наладится, Варь… Гляди, как тебе повезло: и дом отхватила шикарный, и адвокат у тебя толковый, – певуче протягивает Ксения, когда мы, уставшие после сложной операции, устраиваемся за столом в ординаторской.

Да, все именно так… У меня есть работа и кров. Неплохой адвокат, схватившийся за мое дело с необычайным старанием.

Нет лишь покоя… Я будто соткана из воспоминаний. Я – прошлое. Нет меня новой, понимаете? Все новое вокруг, но вовсе не мое… Кого-то другого.

– Да… Но я не могу отпустить, понимаешь? Бесконечно лезу в их соцсети и высматриваю там что-то…

– Свинья твоя дочурка, вот что я скажу. О чем ты жалеешь, Варь? Неужели, до сих пор болит сердце? Ей-богу, ты ангел… Я бы… – качает головой Ксения, разрезая подаренный пациенткой шоколадный торт.

– А у тебя не болело бы? – спрашиваю я.

У Ксении тоже взрослая дочка… Ее муж погиб, выполняя служебный долг. С тех пор она так и не вышла замуж… Правда, недавно поделилась, что встретила мужчину и по уши втрескалась в него.

– Болело… Что уж говорить? Дитя, все-таки… Родное, хоть и подло предавшее. Показывай, что ты там высмотрела?

Сглатываю противный, горький ком в горле и неуверенно разворачиваю экран смартфона…

Фотки красивых тарелок сменились другими – безжалостными, ранящими мое и без того истерзанное сердце еще больше…

– Ремонт затеяли? – вздыхает Ксения, всматриваясь в кадры. – А это… обои, шторы и…

– Вещи мои, Ксень. Красненькая куртка, шарфик с принтом и… Все красноречиво валяется в углу комнаты. Они специально это делают, да? Хотят сделать мне больнее?

– Просто слов нет… Что говорит адвокат? Ты подала заявление на раздел имущества?

– Конечно. Федор Алексеевич сказал, что узнать о счетах мужа я могу только по решению суда. Я подала заявление на раздел имущества.

– Молодец, Варюха, – хвалит меня Ксения, подкладывая еще один кусочек торта. – Ох, и вкусно же Антоновна печет. Никогда от ее выпечки не отказываюсь.

Почему нельзя выбросить все из головы разом? Сосредоточиться на другом, перевернуть страницу? Нет больше той жизни, нет ее! Так и хочется дать себе подзатыльник, заставить встряхнуться.

Вчера я даже в салон красоты сходила, седину закрасила… Я и не замечала парочки серебристых волос, раскроивших мою шевелюру, а Юра… Наверное, давно их заприметил, вознамерившись заменить старую, истрепавшуюся жену на молодую?

Снег скрипит под подошвами ботинок, когда я топаю к остановке. Луна лимонной долькой висит в серовато-синем небе, а душу заполняет влажный, зимний воздух…

Скоро Новый год… И впервые за долгие годы я буду отмечать его в новом, принадлежащем мне одной, жилище. Приглашу в гости папу и тетю Галю, Ксению и новых коллег – ординаторов Зою и Наташу…

Не будет привычной елки – раньше мы наряжали ее с Катенькой, торта «Пьяная вишня» – моего фирменного лакомства… Будет все другое…

Снежинки кружатся в свете желтого, висящего возле остановки фонаря. Залюбовавшись пейзажем, не сразу замечаю, как в кармане вибрирует смартфон.

Горло сдавливает спазм страха, когда я принимаю вызов от абонента с именем «Любимый» – я так и не успела сменить его имя на другое…

– Слушаю.

– Умная стала, да? Твой адвокатишка мне звонил, – холодно произносит Юра. – Ты как сыр в масле каталась. Наряды дорогие, украшения, дом… Чего еще тебе нужно? Зачем ты подала заяву на раздел имущества?

– А я не заслужила за двадцать лет брака отступных? Юра, тебе, правда, не стыдно? Я ведь все, как вы хотели, сделала? Ушла, даже вещи толком не забрала… Другая бы жена…

– Не надо причислять себя к лику святых. Ты во всем сама виновата, Варя. Упустила мужика. Я не диван и не камин… Мне внимание было нужно, секс опять же…

– Секс? Не говори, что тебе чего-то не хватало, Глебов! Я… Я никогда не отказывала, – почти рычу я, привлекая внимание стоящих на остановке людей. – Мы хотели ребенка… Мы…

– Но его нет, – орет он в динамик. – Ребенка нет! Есть Катя – моя дочь, которой я собираюсь подарить все имеющиеся на моих счетах деньги. И сын в животе Амалии! Есть мои дети, а ты… Ты ничего не получишь, так и передай своему адвокатишке.

Я будто в ступор впадаю… Боль опоясывает, не дает и шагу ступить. Хватаю ледяной воздух ртом, но жар продолжает терзать мою душу… Цепляюсь напряженными пальцами за поручень, пытаясь отдышаться, и тоскливо смотрю, как переполненный, покачивающийся автобус отъезжает от остановки…

Какая же он сволочь… Как я раньше не замечала? Может, у Юры таких Амалий с десяток было?

– Да, – отвечаю тотчас позвонившему Федору Алексеевичу. – Я говорила с Юрой, да…

– Успокойтесь, Варвара. Ничего у него не получится переоформить. Он сам подал на развод. А я зарегистрировал заявление на раздел имущества от вас. Закон на вашей стороне. Теперь все операции со счетами он сможет проводить после снятия обременения. Я добьюсь отступных для вас, Варвара Андреевна.

– Спасибо вам… Извините, Федор. Мне нужно побыть одной, все осмыслить. Давайте, завтра созвонимся?

Сейчас бы съесть чего-нибудь вкусненького и посмотреть слезливый фильм… Может, тогда я смогу выплакаться? До сих пор не получается этого сделать…

Я вторую неделю живу в доме и столько же работаю на новом месте.

Дую на ладошки, пытаясь согреться в ожидании следующего автобуса.

Домой приезжаю позднее обычного.

Сбрасываю промокшие сапожки, ставлю их под батарею в прихожей.

Споласкиваю руки и разжигаю камин. Дровишки бойко потрескивают, наполняя гостиную неповторимым ароматом зимы и уюта…

Может, со временем станет легче? Раны зарубцуются, а душа научится любить?

Включаю телевизор и заказываю суши. Обнимаю подушку, пытаясь выдавить из себя слезы…

Не выходит… Воспоминания теснятся, как стволы деревьев в лесу… Не позволяют взглянуть в будущее, увидеть горизонт… Оно ведь есть, будущее?

Из раздумий меня вырывает звонок в домофон.

Уже и суши привезли.

Распахиваю дверь, замечая на пороге нахмуренного, высоченного… детину. То есть мужчину… Бородатый, широкоплечий, одетый в военный бушлат и кирзовые сапоги. В одной его руке – пышная ель, в другой – мальчишка лет трех. Два чемодана и сумка дополняют ужасающий пейзаж...