— Аврора, ну это же просто невозможно! У меня давление, я прилегла, а у вас то какие-то хождения, то что-то двигаете, то что-то падает. У тебя что, ремонт?

Я мгновенно напрягаюсь.

— Алла Генриховна, извините, но никакого ремонта у меня нет, и я на работе. Но… спасибо, что позвонили.

— Пожалуйста. Вы уж разберитесь, что у вас там происходит!

— Да-да, конечно!

Меня накрывает чувство тревоги и, отпросившись у своего начальника, я мчусь на всех парах домой.

Лифт доставляет меня на нужный этаж, и вот я у своей квартиры. С опаской дергаю за ручку — закрыто, но ключ не двигается в скважине ни вправо, ни влево. Помучившись с ним пару минут, я прижимаюсь вспотевшим лбом к двери. Что за ерунда? Вытаскиваю его и с силой вгоняю в железное нутро еще раз — эта попытка оказывается удачной — ключ поворачивается.

В растерянности таращусь на бедлам в моем жилище.

Квартира перевернута вверх дном: мебель сдвинута, вещи раскиданы, ящики вытряхнуты, дверцы шкафов раскрыты настежь. Кажется, что здесь пронесся ураган, оставив за собой хаос и разрушения, как в той Калифорнии.

На полу валяются книги, одежда, бумаги — все смешано в одну кучу. На кухне посуда вывалена из шкафчиков, и холодильник открыт, словно и в нем пытались что-то найти.

В спальне кровать разорена: одеяло с распоротыми подушками и матрасом валяются на полу. Ящики комода выдвинуты, а их содержимое разбросано по комнате.

Я оторопело смотрю на весь этот кошмар и чувствую, что что-то не так…

Телевизор, ноутбук и несколько золотых украшений — остались неприкосновенными. Какие-то странные воры… Что же им было нужно?

И тут на меня снисходит озарение: находки из тайника!

Кидаюсь к кладовке.

Двери ее распахнуты. Налетчики выкинули и распотрошили все, что находилось внутри: мешки с теплыми вещами, пакеты со всякой всячиной, обувь. Но все мое внимание приковано к разорванным и смятым коробкам. Среди них не удается найти подарочный короб с чайным сервизом, в который я припрятала пакет с кладом. Ни осколков сервиза, ни кусков оберточной бумаги — ничего!

Нет, нет, НЕТ!!!

* * *

Меня бросает в жар.

Что же теперь делать?!

Становится трудно дышать, взгляд бесцельно блуждает по разгромленному дому. Провожу ледяной ладонью по лицу, отводя пряди волос назад.

«Давай-давай, раскинь мозгами, — просыпается ехидный внутренний голос. — Влезла ты во все это, а теперь расхлебывай! Кто это мог быть? Как они на тебя вышли? Как узнали, что это ты выкопала тайник? А может, стоит порадоваться, что тебя не было дома в тот момент? А то лежала бы сейчас бездыханным трупом посреди этого бардака!»

Все это повергает меня в шоковое состояние: нервное возбуждение сменяется слабостью, я оседаю на пуфик, прислонившись к стене, и закрываю глаза, чувствуя себя беспомощной, растерянной и уязвимой… Как никогда я испытываю потребность в моральной поддержке и дружеском совете, но в подобной ситуации ни к кому не могу обратиться. Легко представляю, как мама хватается за сердце и корвалол, а Вероника просто крутит пальцем у виска — конечно, ведь только я обычно вляпываюсь в такие истории. Николаю я и так рассказала больше, чем следовало. Но это его почему-то не оттолкнуло, он все равно желал на мне жениться, — какая жалость.

Звонок мобильного разрывает тишину внезапно, как выстрел, и я пружиной взвиваюсь с мягкого сиденья.

Прижимая руку к колотящемуся сердцу, наклоняюсь к сумке с трезвонящим телефоном. Нахожу его, пытаясь унять дрожь в руках. На экране высвечивается «Мама», я опять без сил плюхаюсь на пуф.

— Мам, привет.

— Доча, у меня такая новость! Обалдеешь! — Не скрою, радостно-возбужденный голос мамы действует на меня в данный момент как успокоительное — я не одна, слезы наворачиваются на глаза. На заднем плане я слышу многоголосье, детский визг и смех. — Ты не занята?

— Совершенно свободна, — голос мне не подчиняется, звучит вяло и монотонно, по щеке скатывается слеза.

— А что у тебя с голосом? — мамину чуйку не проведешь. — Что-то случилось?

— Ничего страшного, просто немного устала, — пытаюсь успокоить ее, но голос предательски дрожит.

— Слушай, я тебе давно говорю, может, стоит поменять такую работу? — мама в своем репертуаре.

— Мам, ну… — мне сейчас совершенно не до обсуждений.

— Хорошо, хозяин — барин. Я что звоню-то! Ты представляешь, сегодня к нам из Ульяновска нагрянула целая орава родственников с детьми во главе с тетей Пелагеей! Мы с отцом мотались в аэропорт их встречать, думала, у меня сердце остановится, пока мы их всех погрузили! Пришлось еще две машины такси вызывать! — Слушаю маму и вроде по словам она не очень довольна, но голос ее радостно так звенит. — Да-да, я сейчас! — громко говорит она кому-то мимо трубки. — Аврор, мне надо бежать, мы тут суетимся на кухне. А ты давай завтра к нам после работы, я испеку твой любимый «Наполеон».

— Мам, работы много, я не…

— Ой, ну перестань, доча, — прерывает меня мама. — У тебя всегда много работы. Отказы не принимаются, тетя Пелагея тебя не простит, ты же ее знаешь! — мама усмехается и последние слова произносит приглушенно в трубку. — Ах, да! Мы с отцом заезжали к тебе за чайным сервизом, и там в коробке лежит какой-то белый пакет с папкой…

Мама еще что-то говорит, но я даже не пойму что.

Господи! Да неужели?!

— Мамочка моя! — я ликую от счастья. — Да это самая потрясающая новость за сегодня!

Я не могу поверить!

Ощущаю, как жизнь ко мне возвращается, руки теплеют, усаживаюсь поудобнее.

— Ты про тетю Пелагею?

— Про сервиз, мам! — говорю ей, улыбаясь и вытирая высыхающие дорожки от слез. — И приезду Пелагеи я тоже рада, — господи, да я сейчас рада всему, чему только возможно!

— И что в этом такого замечательного? — мама никак не возьмет в толк, в чем причина моей буйной радости.

— А то, мам, что мне дали на хранение этот пакет, в общем, при встрече расскажу, — уклончиво отвечаю я. — И вдруг нет ни коробки, ни пакета. Представь себе, как я перепугалась.

— Могла бы не пугаться, а сразу мне позвонить. Ты же знаешь, у меня тоже есть ключи от твоей квартиры, — маме и не объяснить того, что я пережила за эти полчаса.

Какое счастье, что родители опередили жуликов!

— Мам, — улыбка не сходит с моего лица. — Я обязательно завтра приду!

«Привет. Аврора, я сейчас заеду за тобой, дождись меня», — приходит сообщение от Николая.

«Хорошо», — отвечаю я, не вдаваясь в детали.

И через двадцать минут мужчина встречает меня у проходной с нежными махровыми колокольчиками в руках.

— Привет, Коль, — сдержанно улыбаюсь. — Спасибо, ты меня балуешь, — принимаю букет, какой женщине не приятно получать цветы?

— Не балую, а хочу тебя порадовать, — с полуулыбкой он посматривает на меня и предлагает свой локоть.

— Прогуляемся?

— Да, но позже. Идем к машине.

— Опять что-то придумал? — Бросаю в его сторону озорной взгляд.

— Небольшая прогулка, и мне нужно с тобой поговорить.

— Опять? — мгновенно вскидываюсь я. — Ты же сказал, что не будешь давить!

— Успокойся, — он примирительно кладет свою ладонь на мою. — Это не про свадьбу.

— А, извини… — вздыхаю с облегчением. — Что-то я на взводе последнее время. Столько всего произошло… — Нервы расшатаны не на шутку.

«Кажется, ты превращаешься в какую-то неуравновешенную особу, — высовывается со своим скептическим замечанием противный внутренний голос. — Вспыхиваешь, как порох. Скоро от тебя шарахаться будут».

— А что у тебя произошло? — мужчина обеспокоенно заглядывает в мои глаза.

— Ничего страшного, — отмахиваюсь я и, приблизившись к авто, берусь за ручку. — Просто то одно, то другое, не бери в голову.

Город медленно погружается в сумерки, повсюду зажигаются фонари. За последние годы он очень изменился, похорошел! В дороге я с восхищением разглядываю мелькающие за окном виды: подсвеченные иллюминацией фонтаны, памятники, театр с дворцом Дворянского собрания.