На улице моросит дождь, свежо и достаточно прохладно. Вдыхаю свежий воздух полной грудью.

Лесную тишину нарушает только урчание двигателя машины.

Мужчина несет меня к авто, два ярких луча от фар освещают путь. А затем, распахнув заднюю дверцу, бережно укладывает меня на заднее сиденье, прикрывая своей курткой.

— Отдыхай. Я сейчас проверю Князева с подельником и вернусь.

Он уходит, а я под работающую печку, прикрыв глаза, начинаю дремать, выжатая до предела событиями безумного дня.

Просыпаюсь от хлопков дверей и громких мужских голосов. Не понимая спросонок, что происходит, выпрямляюсь на сиденье и вижу в свете фар нескольких мужчин, которым Богатырев что-то рассказывает, активно жестикулируя. Потом, в последний раз махнув рукой, идет к нашей машине.

— Что-то случилось? — пытаюсь поймать его взгляд в зеркале заднего вида.

Он включает передачу и сдает назад.

— Не волнуйся, все хорошо. Ложись, отдыхай, — перехватывает в зеркале мой взгляд и, обернувшись, пожимает мою руку своей, горячей.

Следуя его совету, укладываюсь и рассматриваю своего спасителя. Машина плавно трогается вперед. И снова мысли не дают мне покоя.

— Ой! Совсем забыла! — Приподнимаю голову. — Клад-то из тайника сейчас у моих родителей. Я скажу маме…

— Тш-ш-ш… Вот и хорошо, скажешь, заберем, ни о чем не думай, — и снова его рука успокоительно пожимает мою. — Вот сейчас в больничке врач тебя посмотрит, и тогда я буду спокоен.

— Девочки-красавицы, таблеточки и укольчики, — нежным голосом нараспев произносит молоденькая медсестра, заходя в нашу палату.

Солнечный луч медленно, словно дразня, все ближе подбирается по подушке к моему лицу. Я, чувствуя его тепло, расплываюсь в улыбке и потягиваюсь.

Здесь кроме меня еще двое: Тамара, женщина лет шестидесяти, и Ирина, моя ровесница. Каждая из нас получила сотрясение при интересных обстоятельствах, и мы уже успели обменяться своими историями. Хотя я, по просьбе Ратмира, рассказала совершенно иную версию произошедшего. М-да… Такова судьба секретных агентов. Ну и пусть я не агент, но, по крайней мере, засекреченный участник операции.

Усмехаюсь, откидывая одеяло, задираю край рубашки и, слегка вздрогнув, получаю дозу лекарства. Таблетки медсестра раскладывает в пластиковые мензурки на тумбочках и тут же исчезает.

После всех утренних процедур и завтрака мы занимаемся своими делами в ожидании обхода врачей. Тамара сидит на кровати и разговаривает с Ириной, заплетая седые, совсем белые волосы в косу. Их тихая беседа нисколько не мешает мне погрузиться в мысли о моем Лихоманце.

Мечта сбылась — мы наконец встретились, и он оказался гораздо интереснее, чем я себе представляла во время нашей переписки.

Вспоминаю, как в усадьбе, словно под гипнозом, не могла оторваться от его глаз. Воскрешаю в памяти черты его лица, будто прорисованные, придающие решительный и целеустремленный вид… Его низкий, с легкой хрипотцой голос… Его волосы, в которые хочется запустить пальцы… Его запах…

С того момента, как Ратмир меня передал в руки врачей, от него не было ни одного сообщения, ни одного звоночка…

И я волнуюсь, переживаю: встретимся ли мы еще? Что, если, завершив эту операцию и получив клад, он больше не захочет меня видеть? При этой мысли сердце болезненно сжимается.

Кто я для него?.. Всего лишь винтик в сложном деле? Очередной спасенный человек? Друг?

Думает ли он обо мне вообще?

Вздрагивая от каждого уведомления, хватаю мобильник и с досадой бросаю его на постель — реклама добьет меня!

Это неведение — просто невыносимо, головная боль усиливается. Надо переключиться на что-то другое.

С тоской смотрю на телик, висящий на стене, который вместе с телефоном и книгами временно под запретом. Тогда какого… его сюда вообще повесили?! Накатывает внезапный приступ раздражения. Быстрее бы уже врач пришел что ли!

Вдруг в дверь нашей палаты раздается стук. Наконец-то! Хотя медики обычно не стучат…

— Заходите, — подает удивленный голос Тамара.

— Здравствуйте, девушки! — заглядывает в палату улыбающийся Ратмир и направляется ко мне.

* * *

Мое сердце делает радостный кульбит. Пришел!!!

Соседки по палате с интересом его разглядывают.

Мужчина протягивает мне охапку розовых тюльпанов и присаживается на краешек кровати, взяв мою руку в свои ладони, крепкие и горячие. Сердце колотится, разливая приятное тепло по всему телу.

— Аврора… — он произносит мое имя своим низким тембром с такой нежностью, что мое тело покрывается мурашками. Его взгляд обжигает кожу, пробуждая… желание. — Как ты?

Все больше смущаюсь под его взглядом, красотка я сейчас та еще: большой синяк на скуле, разбитая губа и множество ссадин.

— Я — крепкий орешек, — усмехаюсь. — Если больной хочет жить, врачи бессильны, — с улыбкой поглядываю на него, пытаясь не выдать возникшее возбуждение. — Как тебя пропустили? Ведь в будни часы посещения после семнадцати.

— Завотделением — мировой мужик, разрешил на несколько минут заглянуть, — он улыбается, а мне до жути хочется, чтобы он вообще не уходил!

— Так, молодой человек, повидались и до свидания, — заходит наш лечащий врач со свитой. — Нам нужно осмотреть больных.

— Уже ухожу, — отвечает ему Ратмир, и, задерживая свой взгляд на мне: — Я не прощаюсь, — подмигивает и быстро покидает палату.

До самого тихого часа прокручиваю в голове визит Ратмира, пока мой ослабевший организм не берет свое, и я засыпаю.

А вечером ко мне приходят родители: мама, как обычно, говорит без умолку, пользуясь моей слабостью, а папа — просто держит за руку и тихонько улыбается. Даже трудно представить, что им довелось пережить, когда я пропала. Ратмир постарался максимально оградить их от пугающих новостей, поэтому они знают мало из того, что случилось. К счастью.

Родителей сменяют Николай с Никой.

— Аврор, привет! Как у тебя дела? Как самочувствие? — Озабоченно рассматривают меня.

Николай вручает мне букет из крупных ярких гербер, а Ника — пакет с угощением.

— Да нормально, спасибо, — я улыбаюсь, глядя на них. — Скоро все пройдет.

— Я очень виноват перед тобой… — начинает Николай.

— Коль, перестань, — без раздумий останавливаю его. — Мы с тобой вместе чуть не совершили ошибку. И вот что я скажу: все сложилось так, как надо. И я очень рада видеть счастливыми и тебя, и Нику.

— Мы уже и заявление подали в ЗАГС, — глаза его сияют, когда он смотрит на мою подругу. Таким я его еще не видела ни разу, он очень изменился за это короткое время.

— Поздравляю вас от души! — похлопываю Нику по руке, лежащей на моей постели. — Вместо трех несчастных людей теперь трое счастливых!

— Рорик, а ты?.. — Ника обеспокоенно заглядывает в мои глаза. — Счастлива?

— Пока не пойму. — Я перевожу задумчивый взгляд на тюльпаны. — Мне нужно время…

— Аврор, это кто же был? — подает голос со своей кровати Тамара, сразу же, как только Вероника с Николаем покидают палату.

— Это был мой бывший жених со своей невестой, — отвечаю ей, улыбаясь краешком губ, и подхожу к окну. Вижу, как по аллее идут, взявшись за руки, Ника с Николаем, будто связанные невидимой нитью.

— Обалдеть! Это как?! — продолжает любопытствовать женщина.

— А вот так, — усмехаюсь я. — Жизнь щедра на сюрпризы.

Солнечные дни сменяются давящей серостью, на улице хмуро и пасмурно. Ветер безжалостно срывает листья с деревьев, заставляя их хаотично кружить в воздухе, а затем швыряя под ноги редким от зарядившего дождя прохожим.

Безрадостная картина за окном усугубляет мое и без того унылое настроение. Мой спаситель опять пропал с горизонта после той единственной встречи в больнице. От него нет ни единой весточки, и я изнемогаю в неведении, мучаясь в догадках и терзаясь сомнениями. То мне кажется, что я ему нравлюсь, то вроде как сама все себе придумала.