Стас с широко раскрытыми, не моргающими глазами смотрел на девочку, никак не в силах успокоиться после того, как его мировоззрение было сломано вдребезги за один день.
— Где Оля?.. — выдавил он, сглотнув осадок от отвратительного вопроса, ответ на который он хотел получить так же, как и боялся его получить.
— Оля тут. — Юля положила дрожащую руку на мокрый кулон. — Умерев с этим кулоном вчера, она поменялась со мной местами, а теперь, чтобы это исправить, мне нужно сделать то же самое… — она косо посмотрела на черную воду позади парня.
Внезапно Стас заплакал, поджав губы, заплакал так, будто бы хотел сделать это так давно и отчаянно, что сейчас не стеснялся никого и ничего. Он с ужасом глядел сквозь дождь в лазурные глаза, в которых действительно больше не отражался свет морской воды и присутствие Оли.
— Я подменил камень… А тот я разбил, рассыпал в пыль… — его голос дрожал, а красивые глаза были заполнены слезами. И даже это принадлежало Оле, а не ей.
Сжав кулаки, Юля стала пытаться вытащить сине-зеленый камень из оправы с помощью ногтей. Она совершенно не выглядела испуганной или растерянной — в ней абсолютно ничего не поменялось. Не сумев достать камень с помощью ногтей, Юля со всей силы ударила его о дерево мостика, из-за чего камень покрылся сеточкой трещин. Выковыряв осколки, девочка с облегчением вздохнула, когда увидела крохотное тонкое зеркальце в оправе прямо за камнем.
— Оля все это время была не в камне, а в зеркале. Как и я… — вдруг возникшая тоска от грядущей гибели коснулась Юли. — Стас, ты должен мне помочь. — прогнав ее, уверенно посмотрела на него девочка. — Когда я нырну…
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе умереть? — утерев слезы, о которых никто никогда не узнает, с тревогой спросил Стас.
— Не умереть. — Юля грустно улыбнулась, отведя взгляд к воде. — Разве может умереть то, что никогда не жило?
— Теперь я понимаю, что да… — он часто закивал, все еще роняя теплые слезы с черных ресниц.
— Когда Оля снова получит это тело, а я вернусь в зеркало, нужно, чтобы кровь Кирилла попала на него. Тогда проклятие свершится. Олины родители вернутся, и память о них — тоже.
— Но в чем тогда был смысл проклятия, если по итогу родители вернутся?..
— Проклятие не понимает, кто находится в зеркале, а кто — в теле Оли. Но когда на зеркало попадет кровь потомка Людмилы, проклятие завершится, несмотря ни на что. Всю жизнь Кирилла одолевало это проклятие, а когда Оля приехала сюда, он сразу же узнал ее. Его стало тянуть к ней, он не мог сопротивляться. Это было предусмотрено для того, чтобы Кирилл подвел проклятие к исполнению. Людмила хотела, чтобы я заняла место Оли и вернула родителей, которые знали бы все это, но ничего не могли поделать после свершения проклятие. Таким образом, Оля навеки осталась бы заперта в Зазеркалье, наблюдая за тем, как ее жизнь проживаю я рядом с родителями, которых она никогда не видела сама. Бабушка хотела отомстить всем и сразу…
— Но как она вообще смогла все это сделать?.. В смысле, как возможно что-то подобное простому человеку… просто, что, черт возьми…
— Она заключила контракт с какой-то силой… я не знаю… Я появилась в зеркале уже после этого.
На пирсе воцарилась ледяная тишина, которая, казалось, была громче яростного шипения грязного моря, у которого вырвали добычу прямо из пасти.
— Как я должен сделать это?.. — тихо спросил Стас, не глядя на Юлю.
— Просто… не дай мне всплыть, как сделал это Кирилл с Олей.
— Он утопил ее? — его лицо исказилось от злости, не оставив и следа от рыданий.
— Да. Он столкнул ее, когда она догадалась, что что-то не так. — Теперь моя очередь. — Юля невесело усмехнулась и поднялась на ноги.
Стас подняла за ней.
— Как тебя должны были звать? — аккуратно бросил ей в спину он.
— Юля. — девочка развернулась и улыбнулась так, будто бы в следующую секунду не шагнула в пенящуюся черноту, в свою смерть.
Чуть подсохшие рыжие волосы мелькнули перед его глазами, медленно испаряясь в темноте. Раздался громкий всплеск, после которого Стас нехотя наклонился над водой и, нащупав женское плечо, стал держать Юлю в воде. Его рука противилась подобному действу, ведь недавно она боролась за жизнь этого самого тела, а теперь почему-то должна была ее у него отобрать.
Внезапно кто-то схватил его за плечо и со всей силы оттащил от воды. Бросив Стаса на спину, Паша придавил его собой.
— Ты что делаешь?! — видевший все произошедшее за последние несколько минут парень озлобленно глядел в черные глаза друга.
— Отпусти меня! Она сейчас утонет! — Стас стал пытаться сбросить с себя Павла обеими руками.
— Ты пытался утопить ее! — он сопротивлялся до последнего, но когда стал понимать, что сила Дроздова превосходит его собственную, парень замахнулся и со всей силы ударил кулаком по бронзовому лицу.
Почувствовав, как мужская рука перестала удерживать ее, Юля попыталась выплыть, не в силах самостоятельно терпеть боль в груди от недостатка воздуха. Но внезапно что-то холодное схватило ее за ногу, резко потянув вниз. Обернувшись в воде, Юля заметила, к сожалению, знакомое лицо.
— Мама… — она беззвучно прошептала под водой, растратив последний воздух из груди.
Девушка с бело-зеленой кожей в упор смотрела на нее мутными серыми глазами, которые не умели выражать ни единой эмоции. Сжав на этот раз теплое горло, она попыталась утянуть девочку вниз, но Юля стала сопротивляться. Схватив скользкие ледяные руки, больше похожие на рыбье тело, она попыталась оторвать их от себя, ногами упираясь сирене в мягкий чешуйчатый живот. Боль в груди предательски увеличивалась, лишая сил и желания сопротивляться. Понимая, что проживает свои последние секунды, Юля обняла маму, после чего Олино тело обмякло, а веки медленно опустились, не закрыв светлые глаза до конца.
***
Сознание вернулось запахом нашатыря и резкой болью в груди, сильно похожей на ожог. Подскочив на месте, Оля выплюнула горькую грязную воду, что обжигала легкие и горло. Откашлявшись, она, наконец, сумела разглядеть, что перед ней с мокрой ваткой сидит Кристина, а позади стоят Никита и Кирилл. Все смотрят на нее — на нее или на Юлю?
— Оля?.. — осторожно спросила Кристина с какой-то надеждой, будто бы знала все, что происходило ранее.
— Да… — неувереннл кивнула девочка, удивленно глядя на нее, после чего перевела недовольный взгляд на Ворона, который смотрел на нее точно так же.
Обернувшись к парням, Кристина медленно поднялась с края дивана, на котором лежала Оля. Дом, в котором они все находились, она видела впервые. Это заставило ее напрячься. Она неотрывно наблюдала за всем, что делает Кирилл. Но он не делал ничего.
— Где Стас и Паша? — требовательно спросила Оля, не зная, чего ожидать от Кристины и Никиты.
— Подойдут позже. — ласково улыбнулась девушка, передав Кириллу оправу от кулона с зеркальцем внутри.
Взяв ее, парень поднес заранее раненый палец с точкой крови на подушечке и провел им по зеркальной поверхности оправы. Сердце Оли машинально сжалось и ненадолго замерло, все еще храня эмоции Юли, — она исчезла. Зеркальце едва ли вспыхнуло при солнечном свете, после чего потухло. И этот маленький знак давал понять, что проклятие совершено и что скоро родители Оли должны вернуться, если это условие было правдивым.
Внезапно перед глазами появились короткие детские воспоминания, которое будто бы Оля знала и до этого, но теперь они были с лицами.
Яркий свет солнца щекотал нежные веки с рыжеватыми ресницами, которые ей тоже было видно. Мультяшно-яркий мир мутным пейзажем рисовался по сторонам. Перед ней — яркое голубое небо с сахарными белыми облаками. Рядом с ней — тепло-серые скалы и зелено-голубая длинная трава. Откуда-то из мутного видения донеслись счастливые смешки, смешанные с запахом сваренной на костре ухи. Оля очень хотела разглядеть хоть что-то не через призму пелены, и тогда перед ней выросла небольшая тень, в которой по мере приближения к наблюдательнице стала различаться фигура стройной девушки. Она улыбалась янтарными глазами, глядя прямо на Олю. Прямые волосы, похожие на ленты пламени в ночи, ласково выскользнули из-за уха и коснулись светлой чистой кожи. Девушка широко улыбнулась, протягивая руки к наблюдательнице. Позади рыжеволосой красавицы показался более крепкий силуэт мужчины, лицо которого стало различимым лишь на секунду, которой дочери было достаточно, чтобы узнать в нем своего отца. Оля никогда не видела их лиц, но сейчас, глядя в карие и голубые глаза, она знала, что это были они.
