— Он хотел поесть напоследок, — говорю я, изучая ее и ее необычную реакцию.

Она заходит еще дальше, хихикая над шуткой.

— Изобретательно, мне нравится, — комментирует она прямо перед тем, как положить кусочек в рот.

Я на мгновение ошарашен ее жестом, но, вспомнив не самое лучшее состояние мистера Петровича, который сейчас стонет и просит о помощи, я не могу с чистой совестью позволить ей это съесть. Если она хочет попробовать человеческое мясо, я принесу ей немного. А еще лучше дам ей кусочек от своего тела.

Черт, но разве это не будет верхом эротизма?

Действуя быстро, я хватаю ее за талию и притягиваю к себе, заставляя ее рот открыться вместе с моим и вырывая из него мясо.

Широко раскрыв глаза, она не сопротивляется, пока я целую ее губы, прижимая зубы, чтобы пережевать мясо.

— Ты… — она прерывается, глядя на меня так, будто у меня выросла вторая голова, — господи, Влад, — она наклоняется, смеясь.

— Помогите… — мистер Петрович все еще пытается привлечь ее внимание.

— Заткнись, — поворачиваюсь я к нему одновременно с Сиси. Видя наши одинаковые действия, мы оба разражаемся смехом.

— Ты сумасшедший, — шепчет она, ее нижняя губа дрожит от слишком сильного смеха.

— Я? Это ты пыталась съесть кусок моего пленника! — шутливо обвиняю я.

— Ну, не оставлять их валяться без дела. Кроме того, разве предлагать еду гостям не знак хороших манер? — она поднимает на меня бровь.

— Я думал, мы уже выяснили, что мне не хватает контроля, — отвечаю я.

— Хм, и я думаю, мы также установили, как я буду заботиться о твоём… отсутствии контроля, — нахально отвечает она, и уже не в первый раз за сегодняшний вечер я в восторге от нее.

— Помогите, — снова стонет мистер Петрович, и мы оба резко поворачиваемся к нему.

— Ты что, не видишь, что мы разговариваем? — Сиси качает головой, подходит ко мне и кладет голову мне на плечо. — А теперь не хочешь рассказать мне, в чем дело? — спрашивает она, ее глаза изучают запущенное состояние задницы мистера Петровича.

— О, дьяволица, — простонал я, обнимая ее за плечи, — ты ведь совсем не брезгливая, правда?

— Ну, мясо было не таким уж плохим, хотя я только попробовала.

— В следующий раз, — заверил я ее, быстро пересказывая свои планы с Петровичем и то, что он может быть недостающим звеном в поисках того, кто похитил мою сестру.

— Мне жаль, — шепчет она после того, как я закончил рассказывать обо всем. Странно, что даже Бьянка, которая была моим партнером почти десять лет, не знает подробностей моих планов. И все же один вечер с Сиси, и я собираюсь рассказать ей свои самые глубокие, самые темные секреты.

Ад и проклятие!

— Но ты же понимаешь, что особенно после этого он вряд ли будет говорить, — комментирует она, и я глубоко вздыхаю.

— Я не думал, что он продержится так долго. Одна только палка в заднице, наверное, болит как сука… — я поджимаю губы, впервые признавая, что мистер Петрович проявляет больше стойкости, чем я предполагал.

Сиси поджимает губы, поглаживая подбородок большим пальцем. Ее глаза ненадолго загораются, и она отводит меня в сторону, за пределы слышимости господина Петровича.

— Ты сказал, что он боится за свою семью, — шепчет она, и я киваю. — Тогда пригрози ему его семьей.

— Я не знаю, где они, — мрачно отвечаю я. Это была и моя первая мысль, но он хорошо их спрятал.

— Притворись, что знаешь, — говорит она, и я навостряю уши.

— Должен сказать, дьяволица, ты продолжаешь меня удивлять, — я смеюсь, когда она предлагает поиграть в «хорошего полицейского — плохого полицейского».

— Посмотрим, сработает ли это.

Возвращаясь к ситуации, я продолжаю кормить господина Петровича мясом, в то время как Сиси вышагивает по комнате, выглядя крайне обеспокоенной.

— Он должен говорить, Влад. Я знаю, что он заговорит. Только, пожалуйста, не причиняй вреда его семье… они невиновны! — все ее лицо преображается, когда она входит в свою роль, вскидывая брови в беспокойстве и опуская губы.

— Сиси, — простонал я, вживаясь в свою роль, — именно поэтому я не хотел тебя здесь видеть. Теперь ты его жалеешь!

— Они же дети, Влад! Старшему всего восемь… как ты можешь так с ними поступать? — кричит она, слезы уже собираются в уголках ее глаз.

Черт меня побери, она убивает меня.

— Знаешь, что я делал, когда мне было восемь? Я расчленял охранников моего отца. С ним все будет в порядке, — я машу рукой в воздухе, — немного боли никому не повредит, — добавляю я и тут же замечаю, как мистер Петрович быстро втягивает воздух.

— Но это ты… ты как порождение зла, — говорит она, и я вижу, как на ее губах играет маленькая улыбка, — он всего лишь невинный ребенок.

— Никто не невинен в этом мире, Сиси. Может, сейчас он и невинен, но подожди, пока он вырастет и захочет отомстить за своего отца. Лучше вырезать их, пока они молоды, — говорю я, наслаждаясь ее скандальным взглядом.

— Что-что ты говоришь, — слышу я низкий голос господина Петровича.

— Влад, он же ребенок! — кричит на меня Сиси, подаваясь вперед и хватаясь за отвороты моей рубашки. — Неужели ты настолько бездушен, что можешь причинить вред ребенку? — она плачет, ее руки тянутся к моей груди, когда она бьет меня.

— Тише, — говорю я, хватая ее за лицо, — может быть, следующая еда господина Петровича будет немного посвежее, — говорю я, — мясо восьмилетней давности… — я прервался, и глаза Сиси расширились. На мгновение я испугался, что зашел слишком далеко, но она продолжает подыгрывать.

— Ты бы не стал, — качает она головой, делая шаг назад, ее глаза наполняются ужасом.

— Стоп! — наконец говорит мистер Петрович, его тон побежден. — Я скажу вам только… пожалуйста… не позволяйте ему причинить вред моим детям, — он смотрит на Сиси, когда говорит это.

— Говори, — побуждаю я его, внезапно желая услышать, что он хочет сказать.

— Проект Г-Гуманитас… — он прерывается, делая глубокий вдох, — … я знаю не слишком многого, только то, что ваша сестра была отдана Майлзу, главе проекта Гуманитас. — Он смотрит между мной и Сиси, а затем снова обращается к ней с мольбой: — Пожалуйста, не причиняйте вреда моей семье.

Проект «Гуманитас»…

— Влад? — спрашивает Сиси, когда видит, что я не отвечаю.

Я дважды моргаю, какое-то воспоминание всплывает, но тут же исчезает.

— Влад! — я чувствую ее руку на моей, она щипает меня, и я, наконец, реагирую.

— Мне нужно идти, — бормочу я, выпутывая ее пальцы из материала моей рубашки.

Я почти в трансе покидаю сад и направляюсь прямо в свою комнату. Смутно понимаю, что Сиси идет за мной, но сейчас меня это не волнует.

Я быстро срываю с себя рубашку, сбрасываю брюки и нижнее белье, прежде чем забраться в душ. Вода обжигающе горячая, моя кожа краснеет, когда поток каскадом стекает по моему телу.

— Проект «Гуманитас», — шепчу я себе, и боль пронзает меня, когда я произношу эти слова.

Ошеломленный, падаю на колени, держась за кабинку туалета.

— Ваня, — зову я, мой голос едва превышает шепот. — Где ты, Ваня? — спрашиваю я, отчаянно желая услышать ее голос. Почему ее нет здесь, когда она нужна мне больше всего.

Мое дыхание сбивается, тело начинает неконтролируемо дрожать, перед глазами возникают видения крови и органов, все это валяется у моих ног, пока я убиваю и калечу.

— Ваня, пожалуйста, — всхлипывая, говорю я, прижимаясь головой к стене. — Где ты? — спрашиваю я снова, ударяясь головой еще сильнее. — Пожалуйста, — срывается мой голос, когда я умоляю ее ответить мне.

Я продолжаю биться головой о стену, пока ярко-красный цвет не смешивается с прозрачной водой.

— Влад? — кажется, я слышу голос, зовущий меня по имени. Я едва прихожу в себя, когда Сиси забирается в душ вместе со мной, ее руки широко раскрыты, и она заключает меня в объятия.

— Ты в безопасности, — шепчет она мне в волосы. — Теперь ты в безопасности, — ее мягкая рука ласкает мое тело, и я медленно прихожу в себя.