Но, увы, мы не можем этого допустить.

Не тогда, когда нас внезапно прерывают все, когда они приходят поздравить нас со свадьбой.

— Поздравляю, тетя Сиси, — Клаудия крепко обнимает меня.

— Спасибо, любовь моя, — я целую ее в щеки, счастливая знать, что теперь нам рады в доме Марчелло, и я могу видеть ее в любое время, когда захочу.

Все приходят ко мне за поцелуями и объятиями. Один взгляд направо, и я замечаю Влада в похожей ситуации, когда мужчины подходят пожать ему руку, поздравляя со свадьбой и с тем, что он наконец-то нашел себе женщину.

Я почти краснею, когда слышу некоторые из их разговоров, но девушки быстро отводят меня в сторону, сплетни и болтовня набирают обороты.

Мы превратили весь сад за домом в место проведения свадьбы, и с видом спереди на океан это действительно свадьба мечты.

— Я всегда хотела спросить тебя, — Бьянка подходит ко мне с бокалом безалкогольного шампанского в руке. — Как ты его приручила?

— Приручила его? — я поднимаю бровь.

— Я знаю его больше десяти лет. И все же, не думаю, что знаю, не так ли? — спрашивает она, ее взгляд поворачивается туда, где Влад увлечен разговором с Адрианом и Марчелло.

— Я не приручала его. Не думаю, что кого-то вроде него можно приручить, — отвечаю я честно.

Даже без его эпизодов во Владе все еще есть дикость, которая не поддается никакой логике. Он дикий зверь в дорогом костюме, и он это знает. О, он определенно знает это, когда одаривает меня своей злобной ухмылкой, выгибая бровь в тихом вызове.

— Я просто… — я делаю паузу, пытаясь подобрать слова. — Я видела его. Видела, кто он был под маской.

— Ты, наверное, первая и последняя, — бормочет она, осушая свой бокал. — Я собираюсь взять немного этого торта, — она внезапно меняет тему, прижимая ладони к своему огромному животу. — этот ребенок меня доконает, — она качает головой, направляясь к стойке с тортами.

Я еще немного общаюсь с гостями, уделяя время частичному разговору со всеми.

— Как у тебя дела, Катя? — схватив тарелку с тортом, я сажусь рядом с ней.

Она не так далеко продвинулась, как Бьянка, но у ее беременности были некоторые осложнения, поэтому ей не разрешают много двигаться.

— Хорошо, — улыбается она. — Отлично. Это так… чудесно. Я так рада за вас двоих, — говорит она мне, ее слова пропитаны теплом, когда она берет мои руки в свои.

Тиберий рядом с ней, выглядящий не в своей тарелке среди стольких людей, его взгляд метается из стороны в сторону, как будто он ожидает опасности в любой момент. Его рука покровительственно лежит на плече Кати, и он ни на мгновение не отходит от нее.

Мы до сих пор точно не знаем, что случилось с ними в плену, и в настоящее время оба посещают терапевта, чтобы помочь им справиться с остаточной травмой. Катя мимоходом упомянула, что до этого у нее было несколько других беременностей, но я не стала расспрашивать о том, что случилось с этими детьми, поскольку это, должно быть, тяжелая тема для нее.

— Не думаю, что когда-либо могла представить, что именно Влад спасет меня — нас, — продолжает Катя, пристально глядя на своего брата. — Я всегда думала, что в нем есть нечто большее, чем то, что говорят люди, — она поворачивается ко мне. — Я счастлива, что у него есть ты.

— Спасибо, — я сжимаю ее руку. — Я знаю, было трудно сблизиться с ним. Но не сдавайся. Он не лучший, когда дело доходит до эмоций.

— Неужели? — спрашивает она, забавляясь, указывая на толпу, собравшуюся в задней части сада.

Я хмурюсь, когда вижу, как Влад вкатывает гриль и устанавливает его, привлекая всеобщее внимание.

— Спасибо всем, что пришли отпраздновать нашу свадьбу, — он поднимает бокал. — Думаю, я должен произнести речь? — он хмурится. — Может быть… а может и нет, — он лукаво улыбается, — но я все равно сделаю это.

Сняв смокинг, он вешает его на стул, медленно закатывая рукава рубашки.

— Когда я впервые увидел Сиси, то понял, что никогда не смогу жить без нее, — начинает он, и мои щеки краснеют, когда я понимаю, что он делает.

Все аплодируют его словам.

— Она бросила на меня один взгляд, а затем проигнорировала. Если это не любовь с первого взгляда, то я не знаю, что это тогда такое, — продолжает он, и все смеются над его шуткой.

Он быстро отрезвляет мысли.

— Я мог бы стоять здесь и вечно превозносить ее достоинства, потому что даже ее недостатки для меня совершенны, — он подмигивает мне, — но больше всего на свете я хочу поблагодарить ее.

Мои брови взлетают вверх, мне любопытно, что он хочет сказать. Все тоже внимательно слушают, и я думаю, что для многих это первый раз, когда они видят, что Влад ведет себя не как шутник.

— Спасибо, что пыталась спасти меня, когда все думали, что я обречен. Спасибо тебе за то, что спасла меня, когда все отказались от меня. И спасибо тебе за то, что спасла меня, когда я думал, что меня уже не спасти, — он делает паузу, в его глазах непреклонная напряженность, когда он смотрит на меня. — То, что я здесь, прямо сейчас, это все благожаря тебе, Дьяволица. И вот почему, — ухмыляется он, — двигаясь вперед, я буду жить только для тебя.

Все снова хлопают, а некоторые люди шепчутся, что это не может быть тот же Влад, которого они знали.

Но когда я смотрю на него, такого эффектного в его простой белой рубашке и черных брюках, я могу только чувствовать себя безмерно польщенным, мое сердце громко бьется в груди от его заявления.

— Я также хотел бы сделать тебе подарок, — говорит он, и теперь мне еще более любопытно, когда я наблюдаю, как он возится с грилем, прежде чем снять рубашку и сесть на стул.

Саша встает и обходит его, маленький мешочек в его руке, когда он достает скальпель.

Мой рот приоткрывается от удивления, когда до меня доходит, что он делает.

Я не единственная, кто полностью ошеломлен этим зрелищем, вокруг меня раздаются вздохи, когда скальпель вонзается в спину Влада, удаляя небольшой квадратик плоти и помещая его на гриль.

— Я знаю, что молодожены обычно делятся тортом, но я хочу поделиться с тобой собой, Сиси. Если ты примешь меня.

Я встаю на дрожащие ноги, медленно иду к нему, мои мысли в тысяче разных мест, когда я понимаю, насколько это особенный момент.

— Да, — отвечаю я, подходя к нему. Обойдя его сзади, я кладу руки ему на плечи и наклоняюсь, чтобы слизать капельки крови, вытекающие из пореза, прикасаясь губами к его коже. — Это самый замечательный сюрприз, Влад, — искренне говорю я ему.

— Но сначала я хочу, чтобы Саша тоже взял у меня кусочек.

Едва эти слова слетают с моих губ, как он поворачивается ко мне, его глаза дикие.

— Дьяволица — стонет он, и я думаю, что он собирается отказаться. Он прижимается лбом к моему плечу, тяжело дыша. — Иметь часть тебя… — умолкает он. — Я бы не осмелился просить об этом.

— Тебе и не нужно этого делать. Это дается добровольно, — я глажу его по щеке, быстро целую в нее, прежде чем сесть.

Процесс проходит быстро и не так болезненно, как я себе представляла.

Кусочек Влада готов, а мой быстро готовится на раскаленном гриле. Когда у нас в руках по кусочку друг друга, мы смотрим друг другу в глаза, медленно поднося кусочек ко рту.

Я смотрю, как его губы смыкаются на кусочке меня, как раз в тот момент, когда я подношу кусочек плоти ко рту.

Взрыв аромата происходит мгновенно, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не застонать от этого вкуса. Или, что еще хуже, наброситься на него и разорвать на нем одежду.

Похоже, у него такая же реакция, и его взгляд не отрывается от меня, пока он медленно пережевывает кусок мяса.

— Теперь ты часть меня, Дьяволица. Так же, как я часть тебя, — он растягивает слова, его опасная улыбка поглощает меня целиком.

— Да, мы наконец-то едины.

Мгновение тянется между нами, и как будто все исчезает. Вокруг ни шума, ни людей — только мы.

Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что то, что у нас есть, сильнее всего на свете. Нет ничего, что могло бы разлучить нас.