Стоя, он едва фокусируется на цели, как бросает их один за другим с такой скоростью и легкостью, что мне приходится заставлять себя не моргать, чтобы не пропустить.

— Вау, — шепчу я, когда мой взгляд перемещается на мишень. Все пятеро собрались в одном месте, их кончики в миллиметрах друг от друга, почти как будто они борются за превосходство.

— Практика делает лучше, — говорит он, помогая мне встать на ноги.

Собрав ножи обратно, он фиксирует мою стойку, аккуратно обхватывая пальцами рукояти кунаев.

Все еще стоя позади меня, он шепчет мне на ухо слова ободрения.

— Сейчас!

По его команде я вкладываю всю силу в свою руку, направляя кунай в цель.

— Ты восхитительна, — хвалит он, осматривая результат. Немного отклонившись от цели, он все же попал в нее.

— Мне это нравится, — я искренне говорю ему.

Есть определенный кайф в том, чтобы орудовать мощным клинком, и я понимаю, почему это его любимое занятие.

Упираясь в него спиной, я чувствую, как его тело прилегает к моему. Резко повернувшись, я приставляю острие клинка к его шее.

— Кровожадная? — спрашивает он, не обращая внимания на острие, которое сейчас находится чуть ниже его кадыка.

— Просто жаждущая, — отвечаю я, игриво проводя лезвием по его плоти. — Иногда я задаюсь вопросом, человек ли ты вообще, — бормочу я, опасность скатывается с него, глаза хищника следят за каждым моим движением. — Если бы ты истекал кровью, как все мы… — я прервалась, опустив лезвие на его шею и вокруг воротниковой кости.

На нем черная рубашка, которая полностью облегает его мышцы, широкий вырез дает мне доступ к его коже.

— Ты думаешь, я не человек, Дьяволица? — спрашивает он, его рука лежит на моей, когда он крепко сжимает ее над лезвием.

— Ты… нечто, — отвечаю я.

В нем есть что-то мифическое, как в том, каким он предстает перед миром, так и в том, каким я его знаю. В его костях глубоко укоренилась дикость, в его взгляде, когда он смотрит на меня, — свирепость. Это заставляет меня чувствовать себя желанной в первобытном, первородном смысле. Как будто нет ни пространства, ни времени, ни чего-либо еще.

Только он.

Это напоминает мне о том, как я впервые увидела его. Как чистая опасность, исходящая из его пор, возбудила меня, как его обещание смерти никогда не было таким сладким.

Это необъяснимо.

Животный магнетизм, первобытное влечение, смертельный соблазн.

Он воплощает в себе все то, от чего я должна бежать, а не к нему.

Моя рука ослабевает в его руке, но он не отпускает ее. Его глаза все еще смотрят на меня, на его лице появляется чувственная злая улыбка, когда он вонзает нож в кожу, чуть выше воротника рубашки.

Я ошеломленно смотрю, как лезвие разрезает плоть, красные капли прорываются сквозь поверхность и покрывают кончик.

Широко раскрыв глаза, я вопросительно смотрю на него.

— Скажи мне, — мурлычет он, его тон ровный и манящий, — у меня идет кровь?

Он не дает мне ответить, проталкивая лезвие еще глубже, еще больше крови достигает поверхности.

— Я истекаю кровью, — продолжает он низким горловым голосом, — но только для тебя.

Подняв другую руку, я провожу пальцем по маленькой ранке, смахнув немного крови и поднеся ее к губам.

— Только для меня? — повторяю я, чувствуя металлический привкус во рту.

— Дьяволица, — простонал он, глядя, как я облизываю пальцы, — ты играешь нечестно.

— Нечестно? — спрашиваю я, забавляясь. — Тогда как будет честно? — мои губы растягиваются в озорной улыбке, когда я перекладываю лезвие в другую руку. Он отпускает меня, нахмурившись, наблюдая, как я орудовала оружием в воздухе.

Знакомо улыбнувшись, я приставляю клинок к своей груди, слегка надавливая на острие. Я чувствую небольшой щипок, прежде чем кожа поддается, и красная жидкость медленно вытекает наружу.

Его взгляд устремлен на мою кожу, и на секунду я задумываюсь, не уколола ли я зверя. Он выглядит диким, вжимая меня спиной в стену, одной рукой схватив обе руки и подняв их над головой.

— Нечестно, — рычит он, прежде чем опустить свой рот на мою кожу. Я чувствую всасывание, когда его губы обхватывают небольшую рану, и он всасывает кровь, вбирая ее в себя.

Легкое жжение от пореза в сочетании с его теплым ртом делают мое дыхание все более затрудненным, волосы на моем теле встают дыбом, и я хочу умолять его сделать это со мной.

Но как только он оказывается на мне, он исчезает.

Свесив голову, он делает шаг назад, не глядя на меня. На его губах остались следы крови, и, когда он начинает беспокойно вышагивать, я понимаю, что, возможно, завела его слишком далеко.

— Мне нужно… — он сбивается, хмурится, как будто не знает, что ему нужно делать.

— Иди, — подталкиваю я его. — Я найду тебя позже.

Он поворачивает ко мне голову, рассматривает меня в течение мгновения, прежде чем бодро кивнуть. Его лицо бледное, черты натянуты и полны напряжения.

Не задерживаясь, он уходит, направляясь прямо в комнату крови.

Когда я слышу, как за ним закрывается дверь, то чувствую себя немного виноватой за то, что приманивала его, когда знаю, что кровь — его главный триггер. Тем не менее, был момент, когда я хотела предложить ему свою кровь в обмен на его.

Может быть, это безумие, но его спусковой крючок может быть моим самым большим возбуждением.

Покачав головой над этой абсурдной мыслью, я продолжаю тренироваться.

Я подгоняю себя все сильнее, и два часа спустя я все еще метаю ножи в мишени. Тяжело дыша, я останавливаюсь на мгновение, сажусь на пол и беру бутылку воды.

Немного уставшая, я в итоге целую минуту смотрю на стену, не в силах собраться с мыслями.

Но тут из ниоткуда в воздухе раздается взрывной звук, и мои руки автоматически тянутся к ушам, чтобы закрыть их.

Что?

Дезориентированная, я оглядываюсь вокруг себя, пока не нахожу планшет в стене на другой стороне комнаты, экран которого ярко-красный. Встав, я спешу к нему и ввожу пароль, чтобы получить доступ к главному каркасу дома.

Экран оживает, и меня встречает предупреждающее сообщение, вся область красная. Я нажимаю на несколько кнопок, и появляется несколько окон, каждое из которых показывает разные части дома.

Прямая трансляция.

Но когда я просматриваю каждое из них, то понимаю, что вызвало тревогу.

Мои глаза расширяются, когда я вижу, что по меньшей мере пять вооруженных мужчин пробираются через сад и оценивают периметр. Еще двое уже в доме, на первом этаже, и еще двое поднимаются по лестнице.

Черт!

Все они хорошо вооружены и в полном снаряжении. Некоторые выглядят как военные, но я не могу быть уверена. Все, что я знаю на данный момент, это то, что я должна добраться до Влада.

Не желая терять спокойствие, я начинаю собирать как можно больше ножей, пристегивая их к своему телу. Мне нужно действовать с умом. Лучшее, что я могу сделать, это взять Влада и вместе отправиться в комнату паники.

Я уже знаю, что, скорее всего, найду его голым и безоружным, так что это не поможет против палящего оружия.

Еще раз проверив запись, чтобы убедиться, что они еще не в подвале, я собралась с силами и открыла дверь, направляясь в коридор.

Черт, Влад!

Зачем ему понадобилось строить этот гигантский подвал? Он размером во весь участок, возможно, даже больше футбольного поля, а это значит, что даже если злоумышленников здесь еще нет, они могут спуститься в любой момент за то время, которое мне понадобится, чтобы добраться до комнаты крови.

Крепко держа ножи в руках, я спешу по коридору, прислушиваясь к любому шуму.

Я уже на полпути, когда слышу выстрелы. Инстинктивно я пригибаюсь, закрывая глаза.

Черт!

Выстрелы доносятся сверху, и, судя по звуку, они стреляют вниз.

Дверь-ловушка!

Мои глаза расширяются, когда я поворачиваю голову и смотрю на дверь-ловушку, ведущую в подвал из гостиной. Часть первоначальной конструкции дома, она полностью сделана из дерева.