Затаскивая дерево на свой этаж, я столкнулся с урологом Никиширо Кусэем.

— Ого! — удивился он. — Вечер добрый, Кацураги-сан. Вот уж не думал, что вы — католик!

— А с чего вы решили, что я — католик? — не понял я.

— Ну как же? Ёлку на Рождество обычно именно они ставят, — ответил Никиширо. — А католическое Рождество у нас как раз сегодня в полночь. Ох и люблю же я этот праздник!

Бросив эту фразу, Никиширо убежал к выходу из дома. Я сразу же догадался, что имел в виду уролог. Дело в том, что Рождество в Японии никто не празднует. Оно воспринимается, как романтичный праздник с западным духом, который чаще всего проводится в духе Дня святого Валентина.

Другими словами, Рождество в Японии — это праздник для парочек. Никиширо Кусэй в своём репертуаре…

Когда я затащил ёлку в квартиру, встретившая меня Томимура Сайка даже рот открыла от удивления.

— Ничего себе, Тендо-кун! — рассмеялась она. — У нас что — свидание⁈

Ёлки-палки, и она туда же! Дайте же мне дотащить чёртову ёлку!

— Сегодня точно нет, — ответил я. — А вот завтра можем куда-нибудь сходить.

Интересно всё-таки глянуть, как японцы празднуют Рождество. Я слышал, что ёлки они всё же ставят и даже украшают, но только на улице. И ассоциируется дерево именно с этим праздником, но никак не с Новым годом. А само Рождество здесь называют «Курисумасу». Очевидно, словно произошло от английского «Christmas».

— Я тут тоже времени даром не теряла, — сказала Томимура Сайка, когда мы сели ужинать. — Сделала всё вразрез традициями праздника!

— Ты это о чём?

— Обычно на Рождество делают предложение, а я вот начала собирать документы на развод, — заявила она. — Только не знаю, стоит ли возвращать предыдущую фамилию. Всё-таки немногочисленные фанаты знают меня именно как Томимуру.

— Тут уж сама смотри. Я лично не считаю, что фамилию нужно срочно менять. Если, конечно, она не вызывает у тебя неприятных ассоциаций.

— Ещё как вызывает, — вздохнула Сайка.

— А какая у тебя была раньше фамилия?

— Хамабэ, — ответила девушка. — Но и с ней меня не связывает ничего хорошего. Родители со мной до сих пор общаться не хотят из-за того, что я несколько раз просила их помочь в расторжении брака. Прости, Тендо-кун, что-то я тебя загрузила. Подумаю ещё на досуге.

На следующий день нам удалось хорошо отоспаться. Наступили последние выходные перед грядущими праздниками. Мне осталось отработать всего три дня, если не считать внеплановых дежурств. А график дежурств в терапевтическом стационаре на первые числа января пока что так никто не составил. Совсем мои коллеги без Накадзимы Хидеки зашиваются.

В субботу вечером мы с Сайкой отправились в город — прогуляться и поужинать. Все улицы были опутаны множеством разноцветных гирлянд. На каждом шагу стояли наряженные ёлки, а по тротуарам гуляла молодёжь в костюмах западного Санта-Клауса.

Но до чего же я был удивлён, когда в процессе прогулки выяснилось, что традиционным блюдом у японцев на Рождество является… Фастфуд!

А точнее — жареная курочка из популярного западного ресторана «KFC». Как ни странно, именно там мы с Сайкой и поужинали. В качестве исключения я позволил своему организму насытиться вредной пищей. Хотя именно этот ресторан мне казался наилучшим вариантом из своих конкурентов.

Всё-таки чистая курица куда лучше, чем булка с каким-нибудь жирным свиным мясом.

Выходные пролетели незаметно, в компании Сайки я даже не скучал по работе. Наверное, это связано с тем, что девушка оказалась одной из немногих моих знакомых, которые никак не связаны с медициной. Двум медикам сложно чем-то друг друга удивить — только редкими случаями из практики. С Сайкой же мы могли обсуждать обе наши профессии и не только.

Однако под вечер воскресенья она начала собирать вещи.

— В общем, Тендо-кун, я решила не сидеть у тебя на шее, — сказала она. — Я уже нашла себе съёмную квартиру. Теперь Ичиро уж точно не сможет следить за тем, куда я переезжаю.

— Ты и не сидишь у меня на шее, — пожал плечами я. — Можешь оставаться столько, сколько тебе потребуется — не спеши.

— Я понимаю, Тендо-кун, и очень это ценю, — ответила она. — Но я всё же решила попытаться наладить контакты с родителями. Всё-таки… Новый год — семейный праздник. Может, хотя бы этой зимой мы сможем понять друг друга. Попробую к ним наведаться.

Это решение я одобрил. Не знаю, что из себя представляют родители Сайки, но каждый имеет право на ошибку. Может быть, узнав, кем всё это время был Томимура Ичиро, они изменят своё мнение.

Наконец, наступил мой любимый день недели — понедельник! Последний понедельник этого года. Под конец приёма ко мне прибежал Кондо Кагари. Уже по его выражению лица я понял, что мой коллега успел где-то набедокурить.

— Кацураги-сан, а сегодня ночью случайно не вы в стационаре дежурите? — спросил он.

— Да, с понедельника на вторник — моё дежурство, — кивнул я. — А что?

— Блин! — выругался он. — Простите, я это не специально сделал, клянусь!

— Что случилось, Кондо-сан? — вздохнул я.

— Я случайно госпитализировал десять человек в терапию… — произнёс он и закрыл руками лицо.

— Случайно? Десять человек? А сколько у вас сегодня пациентов было на приёме? — поинтересовался я.

— Одиннадцать! — заявил он. — Но все тяжёлые, это кошмар какой-то! Я бы и одиннадцатого положил, но он написал отказ от госпитализации.

Да… Десять впервые поступивших равняется одной бессонной ночи. Мне придётся до утра им лечение корректировать.

— Ну, Кондо-сан, если они действительно тяжёлые, то с чего бы я должен вас осуждать? — подытожил я.

— Там с одним пациентом могут быть проблемы… В общем, у больного, судя по всему, из-за сахарного диабета гангрена началась… — произнёс Кондо Кагари.

— И вы его в терапию закинули⁈ — воскликнул я. — Нахре… Кхем, — я с трудом сдержал порыв эмоций. — С гангреной же, очевидно, в хирургию надо было!

— Да я уже получил за это от Куренай-сана, — признался Кондо Кагари. — Но все отделения хирургии забиты под завязку. К ним травматология людей суёт. Не справляются с переломами. Чёртов гололёд!

— Понятно, Кондо-сан. Похоже, мне имеет смысл прямо сейчас бросать все дела и идти заниматься больными, — сказал я.

— Я с вами пойду, помогу разгрести, — навязался Кагари. — Я сам виноват. Половину из них нужно было положить уже давно, а я затянул.

Кондо Кагари вроде весьма способный врач, но порой может сотворить такую дичь, что потом её разгребать приходится чуть ли не всем отделением.

Или только мне, как его бывшему наставнику.

Мы переместились в терапевтическое отделение. Куренай Цукасы на месте уже не оказалось. Видимо, сбежал сразу же, как только закончилось дежурство. Могу его понять. Увидел, наверное, сколько Кагари людей накидал и решил совершить тактическое отступление.

Я пробежался по списку только что госпитализированных. Давление, давление, ишемическая болезнь сердца… Ерунда, это мы всё быстро купируем.

— Лучше пойдём сразу к пациенту с гангреной, — сказал я Кагари.

Хронические заболевания я смогу вывести в ремиссию с помощью лекарской магии в любой момент. А вот омертвевшие ткани восстановить не так-то просто. Если гангрена зайдёт слишком далеко, это может и вовсе оказаться невозможным даже для меня.

Мы с Кагари вошли в палату, где лежал тучный мужчина. Его ноги были покрыты язвами, а кончики пальцев на ногах практически полностью почернели.

Рядом с ним суетилась анестезиолог Нода Тирико. Рыжеволосая девушка поклонилась нам и сообщила:

— Я его обезболила. Уснул пока что. По идее должны скоро приступить к операции.

— Ампутировать собираются? — спросил я, разглядывая «анализом» ноги больного.

— Сосудистая хирургия полностью занята, пока что сами не знаем, — призналась она. — Цубаки-сан сейчас на операции, делает тромбэкстракцию вместе с Асакурой Джуном.

Видимо, у кого-то случился ишемический инсульт из-за крупного тромба. Плохо дело — это может затянуться надолго.