Удивительно, но ничего необычного я тоже не нашла. Обыск практически всегда преподносит сюрпризы, потому что у каждого человека есть пара-тройка секретов, которыми он не хочет делиться даже с самыми близкими. Единственный вопрос в том, имеют ли эти сюрпризы отношение к делу, которое расследуешь. Но здесь не было ничего, о чем бы не упоминала Люси, и ни малейшего намека на тайного любовника. А также ни сомнительных таблеток для похудения из интернета, ни секс-игрушек, даже ни одной копии ПРАВИЛ. Самым большим открытием стало то, что Ашлин носила лифчики пуш-ап.

— Бумаги у нее в жутком состоянии, — сказал Стив, появляясь на пороге спальни. — Все скинуто в одну кучу под столиком в прихожей: банковские выписки, счета, чеки. Целая гора.

Я поставила фотоальбомы обратно на антресоль.

— Гэффни занимается финансами, так что мы все это проверим. Но все равно надо забрать, у нас в машине есть ящик. Проглядим чеки. Вдруг у того, кто привез ей диван, были навязчивые идеи. Нашел хоть что-то интересное?

— Ее завещание. Распечатала на бланке, найденном в интернете. Половину имущества завещала Люси, остальное — детским приютам. Неясно, было ли оно нотариально заверено.

— Счастье Люси, что у нее есть алиби.

— Датировано двумя месяцами ранее.

— Может, Ашлин испугалась, что вляпалась в дурную историю, или просто решила, что уже взрослая и нужно составить завещание. Что еще?

— Заполненная анкета на получение паспорта. Готовая к отправке. С прикрепленными фотографиями.

— Может, ей, как и всем нам, захотелось немножко понежиться на солнышке.

— Или знала, что придется скоро бежать из страны.

— Все может быть. — Я захлопнула дверцу шкафа. — Больше ничего? Ни ежедневника с записями об оказании эскорт-услуг? Ни мужского дезодоранта в ванной?

Стив покачал головой.

— А у тебя?

— Аналогично.

Мы посмотрели друг на друга, на ковер с узором из ромашек, на разгромленную кровать.

— Ладно, — вздохнул Стив. — Может, в пабах выловим побольше.

Обыскали мы дом тщательно, но я нутром чувствовала: Ашлин удалось утаить что-то, нечто, лежащее на самом виду, прямо под носом. Но сколько ни ломала голову, ничего путного в нее не шло.

Барменов и Ашлин я недооценила или же переоценила ее кавалера. В первых пабах ответом на наши вопросы были ничего не выражающие взгляды и покачивания головой, а я-то держала блокнот наготове, чтобы записывать информацию, которой не было. Но в пабе "У Гэнли", заведении, спрятавшемся в самой гуще переулков, достаточно отвратного вида, чтобы даже хипстеры, падкие на аутентичность, обходили его стороной, и полагавшемся только на постоянных клиентов — старичье в потрепанных пиджаках, бармен, только взглянув на фото, ткнул пальцем в Ашлин:

— Да. Она здесь была.

— Вы уверены, что именно она? — спросил Стив, бросив на меня торжествующий взгляд.

Бармену наверняка перевалило за семьдесят — лысый, с линялыми глазами, в древних потертых нарукавниках и накрахмаленной рубашке.

— Конечно. Дамочка заказала персиковый шнапс с клюквой. Сказала, что хочет попробовать самые безумные сочетания вкусов, какие только может придумать, чтобы понять, что же ей действительно нравится. Я сказал, что если она ищет необычных ощущений, то ошиблась адресом. Ну и пришлось ей удовлетвориться ромом с элем. — Он поднес фотографию к свету. — Да, точно она. Я ее внимательно разглядел, сам бы за такой приударил. К нам не часто такие красотули захаживают.

— А я что же, недостаточно хорош для тебя? — вопросил старикан, сидевший за стойкой. — Можешь пялиться на меня сколько угодно, денег не возьму.

— Ты сам-то себя давно видел? Именно поэтому предпочитаю смотреть на молоденьких, чтобы твою рожу забыть.

— А когда она приходила? — спросил Стив.

Бармен подумал.

— Несколько месяцев назад. В августе где-то.

— Она была одна?

— Нет. Такая, как она… Вряд ли ей удалось бы одной-то долго оставаться.

Старичок у стойки понимающе хмыкнул:

— Да чего там, с хахалем она была.

Стив метнул в мою сторону еще один счастливый взгляд.

— Помните, как он выглядел?

— Да я его не очень разглядывал, ну вы ж понимаете, когда такая фифа есть. Но точно был старше ее, лет сорок, а то и пятьдесят. Ничего особенного. Не худой, не толстый. Да, и волосы у него были, вполне такая шевелюра. Уже достижение для его лет.

Портрет вполне подходил под описание незнакомца, пытавшегося перелезть через забор Ашлин. И к моему утреннему типу тоже.

— Если увидите его снова, узнаете?

Бармен пожал плечами:

— Может, да, а может, и нет. Не могу сказать наверняка.

— А вы уверены, что это был ее хахаль? — вмешалась я. — Они держались за руки? Целовались? Может, это был кузен? Просто друг, коллега?

Бармен скривил губы, мотнул головой.

— Может, оно и так. Они не нежничали, ничего такого, но если они не пара, то чего так жались друг к дружке? Я еще подумал, ну такая-то красотуля уж могла бы найти кого получше.

— Такого, как ты? — встрял старикан.

— А что со мной не так? Я в прекрасной форме.

— Может, богатый? — предположил Стив. — По виду как?

— Да я же говорю — ничего особенного.

— С чего бы богачу переться в такую дыру? — добавил старикан.

— Чтобы получить настоящую выпивку, — с достоинством указал бармен.

— Если бы он нашел ее здесь, то уж давно бы вернулся.

— А он возвращался? — спросил Стив.

— Нет. Я их больше не видел.

— А как насчет меня? — спросила я. — Я здесь уже бывала?

Бармен сузил глаза и ухмыльнулся:

— А как же. Позапрошлым летом, с кучей друзей-приятелей, сидели вон в том углу и все время смеялись.

— Ничего себе! — восхитилась я.

Я, конечно, выделяюсь в толпе значительно сильнее, чем Ашлин, но ведь и была я здесь намного раньше. Бармен не трепется попусту, лишь бы порадовать нас, он ее помнит.

— А что я за это получу?

— Прочтите это, проверьте, что все записано правильно, и распишитесь внизу, — сказала я, передавая ему блокнот. — Если повезет, сможете получить вызов в полицейский участок, там все повторите под запись.

Старикан изогнул шею, чтобы получше рассмотреть фото Ашлин.

— Фифа в бегах, да? Чего сделала, украла чего?

— Не лезь, Фредди, — буркнул бармен, проглядывая запись. — Я не хочу ничего знать. — Он старательно расписался внизу страницы, протянул блокнот мне и взял мокрую тряпку. — Что-нибудь еще?

Выйдя из бара, Стив аккуратно засунул снимок Ашлин в карман пиджака. Его непроизнесенное "Я же тебе говорил" разносилось по всей улице.

— Итак, — сказал он.

— Итак, — ответила я.

Мысль о том, что в комнате С хозяйничает Бреслин, очень нервировала.

— Все пабы мы обошли. Возвращаемся в отдел?

— Да, конечно.

Ухабистым, в рытвинах, переулком мы вышли на широкую улицу. Припустил дождь со снегом, я понадеялась, что Миихан уже закруглился со своей беготней. На перекрестке толпилось местное пацанье, не спешившее домой, потому что им полагалось быть сейчас в школе. Больше ни души. Шедевр граффити — рожа с оскаленными зубами и выпученными зенками пялилась на нас со стальных жалюзи заброшенного магазина, трепыхались обрывки объявления о пропавшей кошке и реклам летних распродаж. С пожелтевших плакатов неистово улыбались воздушные змеи и брикетики мороженого.

Стив наконец не выдержал:

— Тайный любовник начинает обретать плоть.

Так оно и было, но я возразила:

— Или это был тип с ее работы.

— Она работает в Клондолкине, за мили отсюда. Чего им тащиться выпить в Стонибаттер, если только они не хотели оказаться поближе к постели и не опасались, что их увидят вместе.

— Или парень с ее курсов сомелье или откуда угодно, чем она там занималась в августе.

Машину мы припарковали где-то на расстоянии шести пабов отсюда. Я прибавила шагу.

— Все эти модные пабы, которые ей нравились, набиты симпатичными богатенькими парнями. Ашлин могла заполучить любого. С чего бы ей возиться с каким-то типом среднего возраста, в котором нет ничего примечательного?