Зрачки чуть расширяются. Но и только.
Молчание становится угрожающим. После долгой паузы Джулия выдыхает:
— Ладно. О’кей.
— Возможно, мы сделаем для вас копию, когда-нибудь, — снисходительно произносит Джоанна, пока рука Селены медленно приближается к ее. — Если будете вести себя любезно и заодно объясните своей Маленькой Мисс Нахалке смысл слова "любезный". Как думаете, справитесь?
Это означает, что придется неделями — месяцами — годами смиренно улыбаться, когда Джоанна отпускает свои стервозные подколки в их адрес, а в придачу выпрашивать пожалуйста-препожалуйста, ну можно нам получить ключик и смотреть, как она, склонив голову набок, прикидывает, заслужили ли они такую привилегию, и, рассудив, с сожалением решает, что нет. Это означает конец их ночным прогулкам; конец всему. Они готовы обернуть ее горло тьмой ночного коридора и затянуть покрепче. Селена разжимает пальцы.
Джоанна касается ключа, и рука ее отдергивается. Ключ выскальзывает, вращаясь, падает на пол, а она сама сдавленно вскрикивает, как будто на полноценный визг ей не хватает дыхания:
— Ау! Ой, мамочки, он жжется, ой-ой-ой, у меня ожог, вы что сделали…
Холли и Джулия, метнувшись к ней, дружно шипят: "Заткнись, заткнись!" Но все же недостаточно быстро: из конца коридора доносится раздраженный сонный голос старосты:
— Что там случилось?
Джоанна разворачивается, намереваясь отозваться, но Джулия поспешно хватает ее за руку:
— Нет! Давай вали в свою комнату. Завтра получишь ключ. Обещаю.
— Отстань от меня, — ощеривается перепуганная Джоанна, впадая в откровенную ярость. — Вы еще пожалеете об этом. Только посмотри на мою руку, посмотри, что вы натворили…
Рука выглядит совершенно нормально, даже следа не осталось, но вообще-то в коридоре полумрак, да еще Джоанна все время дергается, так что кто его знает. Голос старосты, менее сонный и гораздо более раздраженный:
— Если я сейчас выйду, богом клянусь…
Джоанна вновь раскрывает рот.
— Послушай! — шипит Джулия со всей возможной убедительностью. — Если нас поймают, ключа не получит никто. Дошло? Иди спать, завтра разберемся. Просто вали отсюда.
— Вы полные придурки, — бросает Джоанна. — Вам нельзя учиться в одной школе с нормальными людьми. Если у меня останется шрам, я подам на вас в суд. — И, взметнув полы разрисованной губищами ночнушки, удаляется в свою комнату.
Джулия, уцепив за руку Бекку, несется к их спальне, чувствуя спиной, как остальные мчатся следом, и это ровно так же, как по пути к заветной поляне, только Селена притормаживает на миг, подхватывая с пола ключ. Закрыв за собой дверь, Холли прижимается к ней ухом, но старосте явно неохота вытаскивать себя из-под одеяла, раз уж шум в коридоре стих. Они в безопасности.
Селена и Бекка неудержимо хихикают в рукав.
— Ну и рожа у нее была — ой, мамочки, вы видели ее рожу, я чуть не померла…
— Дай потрогать, — шепчет Бекка, — дай мне его потрогать…
— Да он совсем не горячий, — говорит Селена. — Совершенно нормальный.
Девчонки отыскивают в темноте Селену и, путаясь в пальцах друг друга, ощупывают ключ, лежащий на ее ладони. Температура тела, ничего особенного.
— Видели, как он подпрыгнул? — спрашивает Бекка. Она едва не падает в обморок от восторга. — И пополз по полу, подальше от этой коровы.
— Или отскочил, — замечает Джулия. — Потому что она его выронила.
— Он подпрыгнул. Но ее физиономия. Это было прекрасно, что угодно отдала бы за фотку…
— Кто это сделал? — интересуется Холли и включает полуприкрытый подушкой ночник, чтобы они могли переодеться, не роняя мебель.
— Твоя работа, Бекс?
— Кажется, это я, — сознается Селена. Она перебрасывает ключ Джулии, и тот поблескивает, словно крошечный метеор, пролетая между ними. — Впрочем, это не имеет значения. Если я могу, значит, и вы тоже можете.
— Ух ты, круто! — Бекка одним движением высвобождается из одежек, зашвыривает их ногой под кровать, влезает в пижаму и прыгает в постель. Кладет крышечку от бутылки с водой на край тумбочки и пытается перевернуть ее, не прикасаясь руками.
Джулия прячет ключ в чехол своего телефона.
— И в следующий раз не могли бы вы тщательнее скрывать свои сверхспособности, чтобы мы не вляпались в еще большее дерьмо? Уж сделайте одолжение, а?
— Я нечаянно, — бормочет Селена, стягивая худи. — Оно само, потому что я была на взводе. Но если бы этого не произошло, Джоанна забрала бы ключ.
— Ага, но она наверняка не забудет. И завтра нам все едино придется с этим разбираться. Вдобавок она жутко злится на нас.
Это несколько охлаждает атмосферу.
— Да все у нее в порядке с рукой, — говорит Селена. — Она просто истеричка.
— Верно, и теперь мы имеем дело с истеричной сучкой, которая впала в бешенство. И чем это лучше?
— Что же нам делать? — Бекка отвлекается от своей крышечки.
— А что нам, по-твоему, остается? — Холли сует свитер в гардероб. — Сделаем ей копию ключа. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас исключили.
— А за что нас исключать? Она ничем не докажет.
— О’кей. Если вы не хотите больше выходить из школы, то ладно. Потому что стоит нам сунуться за порог, как Джоанна помчится к кастелянше, и все будет кончено. "О-о-о, мэм, я только что случайно увидела, как они направились вниз, и я так волнуюсь за них". А потом кастелянша подкарауливает нас и ловит ровно на входе, и вот тогда нас выгоняют.
— Я разберусь. — Джулия натягивает пижамные штаны. — Поговорю с ней. Кажется, в металлоремонте рядом с "Кортом" делают ключи.
— Она будет вести себя как последняя стерва, — говорит Холли.
— Стопудово. Мне придется извиняться за то, что ты нахамила ей, — это она Бекке. — Думаешь, я мечтаю пресмыкаться перед этой тупорылой коровой?
— А и не надо, — возражает Бекка. — Она нас теперь боится.
— Первые десять секунд боялась, ага. А потом вся история в ее башке превратилась в киношную драму, где она отважная героиня, а мы злобные ведьмы, которые пытались сжечь ее дотла, но она оказалась особенной и таинственным образом уцелела. И за это мне тоже придется извиняться. И убеждать ее, что ключ просто нагрелся в руке, потому что Лени держала его слишком крепко, а рука у нее была горячей из-за того, что мы быстро бежали, в общем, придется нести какую-то хрень. — Забравшись в кровать, Джулия с облегчением плюхается на подушки. — Веселуха.
— Но ключ-то мы все-таки сохраним, — замечает Селена.
— Да мы бы и так сохранили. Отговорили бы ее или просто стащили другой. Не надо было вам обрушивать на нее этот долбаный полтергейст.
— Всё лучше, чем кланяться, — натянутым голосом говорит Бекка. — Да, Джоанна, нет, Джоанна, ваше высокоглупие, Джоанна, позволить этой тупой корове командовать нами…
Крышечка на тумбочке подпрыгивает и переворачивается.
— Смотрите! — вскрикивает Бекка и тут же зажимает рот ладонью, когда остальные сердито шикают. — Да смотрите же! У меня получилось!
— Офигеть!.. — восхищается Холли. — Утром попробую повторить.
— Чем мы занимаемся? — внезапно возмущенно восклицает Джулия. — Вот эта хрень — свет и все такое. Во что мы вляпались?
Остальные оборачиваются к ней. В этом освещении она вновь кажется смутным силуэтом с таинственной поляны — причудливая арка, опирающаяся на локоть.
— Я счастлива, — говорит Бекка. — Вот во что вляпалась я.
— Мы же ничего не взрываем. Ничего же ужасного не случится. — Это Холли.
— А откуда ты знаешь? Я не говорю — боже правый, мы выпустили демонов на волю; я просто говорю, что это опасная бредятина. Если бы это работало только на поляне — не вопрос: нечто особенное в особенном месте. Но здесь?
— И что? Если станет совсем уж жутким, мы просто прекратим. В чем проблема-то?
— Да ты что? Просто прекратим? Лени, ты ведь даже не стремилась разогреть ключ, это произошло само собой, потому что ты разволновалась. То же самое с Беккой, когда она в первый раз погасила свет, — все получилось, когда мы ссорились. А если сестра Корнелиус начнет капать мне на мозги, мне просто использовать телекинез и запустить учебником ей в физиономию? Что, конечно, будет страшно забавно, но вряд ли отличная мысль? Или мне теперь постоянно контролировать себя и окончательно впасть в дзен ради того только, чтобы продолжать жить как нормальный человек?
