Повинуясь нелепому порыву, она слегка закатала рукав, сильно ущипнув себя за предплечье.
— Ой, — пробормотала она.
— Прости? — Бо поднял взгляд на нее, слегка наклонив голову. — Ты что-то сказала?
Энни покачала головой, уже чувствуя себя полной дурой.
— Нет… ничего особенного. — она прочистил горло, потирая красную отметину на руке. — Итак. Что дальше?
Бо немного смущенно рассмеялся.
— Ну, честно говоря, я не продумал так далеко вперед. Но поскольку я надеялся убедить тебя, что Рождество — это не так уж плохо, думаю, нам стоит начать с этого.
— Что… ты имеешь в виду, например, походить по магазинам ради подарков? Пить гоголь-моголь? Найти куропатку на грушевом дереве? Украшать рождественскую елку? — Энни покачала головой, слегка рассмеявшись. — У меня дома даже нет елки.
— Нет рождественской ели? — Бо посмотрел на нее широко открытыми глазами, прежде чем покачать головой. — Ладно, ну, сначала нам нужно это исправить. Ты знаешь, где поблизости мы сможем приобрести елку?
На самом деле, Энни знала… старый Бен Джонстон последние тридцать лет выращивал рождественские елки на окраине города. Он был собутыльником мистера Дирборна, и они знали друг друга с давних пор. Но за те два года, что она провела здесь, ни разу не купила у него елку.
Но сейчас в энтузиазме Бо и его очевидной любви к сезону отпусков было что-то такое… ну, в некотором роде заразительное. Что-то в его улыбке согрело ее сердце, чего она никогда раньше не замечала. Это было тепло, которое уже начало растапливать лед цинизма в ее сердце.
Энни стиснула зубы.
Она не позволит, чтобы ее так легко сбили с ног. Бо, может, и избавился от Скотта, и он, возможно, был до смешного красив и чертовски обаятелен, но жизнь уже преподала ей много суровых уроков о людях и о том, как они, в конце концов, склонны ее бросать.
«Но это только на три дня…»
Она могла бы позволить себе пожить в мечте три дня, верно?
Может быть, после этого Бо бросит ее и вернется к своей семье. Но разве она не могла позволить себе быть счастливой следующие три дня?
Если она знала, что это не продлится вечно, то не расстроится, когда он уйдет. Она могла бы подготовиться к этому и постоянно напоминать себе, что это всего лишь на три дня. Не нужно ни к чему привязываться.
«Это сработает, — подумала она, стараясь не замечать, как екнуло ее сердце, когда их взгляды снова встретились.
— Знаю, — сказала он. — Это недалеко отсюда. За городом.
— Звучит заманчиво, — глаза Бо блеснули, когда он кивнул. — Но… не хочу показаться непорядочным, но не могла бы ты сесть за руль?
Энни сразу поняла, что он имел в виду: по понятным причинам она, возможно, была бы не в восторге от идеи запрыгнуть прямо в машину незнакомого мужчины.
— Наверно, так будет проще, поскольку я знаю путь, — сказала она. — Хотя это всего в пятнадцати минутах отсюда.
— Тогда еще проще. Показывай дорогу.
Энни и в голову не приходило, что ее машина выглядит настолько непрезентабельно. Это была старая, очень подержанная «Королла», с заметными пятнами ржавчины вокруг колесных колодок.
Вероятно, вскоре она полностью развалится, но Энни всегда хватало денег только на то, чтобы поддерживать ее в рабочем состоянии, и все.
Тем не менее, Бо, казалось, и глазом не моргнул, когда она открыла для него дверцу машины, втиснув свое длинное, широкое тело в тесное пространство пассажирского сиденья.
— Извини, это может занять некоторое время, — сказала Энни, поворачивая ключ в замке зажигания. Но либо Бо сотворил свое волшебство, растопившее сердце, и с ее машиной, либо это был ее счастливый день… или и то, и другое вместе… и двигатель заглох всего раз или два, прежде чем машина ожила с самыми незначительными жалобами.
— Фу. Повезло, — сказала Энни, выезжая на дорогу. — Рождественская елочная ферма Джонстона, мы скоро будем.
Бо мягко рассмеялся.
— У тебя правда его нет?
— Нет. — Энни покачала головой. — Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем она нужна. Я имею в виду, может быть, пластиковая лучше, потому что ее можно использовать снова и снова. А с настоящей, по-моему, слишком много хлопот. Она простоит пару недель, рассыпая иголки по всему ковру, а потом сдохнет.
— Возможно, в этом есть смысл, — сказал Бо, кивая. — Я определенно понимаю, что ты не хочешь пылесосить все иглы. Это довольно хлопотно.
Энни взглянула на него, остановившись на красный свет.
— Значит, ты готов открыть дебаты на рождественскую тему?
— Конечно. — Бо ей улыбнулся. — Я думаю, для меня смысл настоящей рождественской елки в том же, в чем и само Рождество. Это требует много работы, и это довольно хлопотно. Но случается раз в год, и тот факт, что все так временно, делает праздник таким особенным. Ты бы не стал тратить столько сил на что-то другое. Но в течение этих двух недель, когда ты в конце дня сидишь сложа руки и смотришь на елку, которую украсил, вдыхаешь запах сосновых иголок и думаешь о том, что это единственное время года, когда ты можешь заниматься такими вещами, это, наверное, немного банально, но для меня что-то особенное. Особенно если тебе есть с кем этим поделиться.
Энни сглотнула, выезжая на перекресток, стараясь не отрывать взгляда от дороги. Тем не менее, она все еще ощущала присутствие Бо рядом с собой, который казался слишком теплым и близким в тесном пространстве ее крошечной машины.
— Наверно, — сказала она, в конце концов, и, честно говоря, то, как Бо описывал Рождество, действительно звучало по-особенному. Просто она всегда чувствовала себя отрезанной от этой необычности… всегда словно со стороны смотрела внутрь. — Когда ты так говоришь об этом… звучит действительно заманчиво. Но мне всегда казалось, что подобные вещи предназначены для других людей. Мне никогда не было с кем поделиться этим.
И снова она ощутила странное стеснение в груди, которое заставляло ее быть честной. Даже странно, насколько комфортно она чувствовала себя, рассказывая все Бо, с которым только что познакомилась. Обычно она держала свое прошлое при себе.
— Полагаю, люди часто говорят, что Рождество — это время, когда нужно быть ближе к своим любимым, — согласился Бо. — Но я считаю, это не всегда возможно. Но вы всегда можем отнестись к этому как к особому времени только для себя — времени, когда можно сосредоточиться на себе, чтобы оценить прошедший год и то, что ты за него сделал.
Энни посмотрела на него.
— Что… ты имеешь в виду купить себе подарок или что-то в этом роде?
— Ну, а почему бы и нет? — Бо тихо рассмеялся. — Иногда мы должны брать дело в свои руки. Кроме того, кому лучше купить подарок, как не себе? По крайней мере, ты знаешь, что купишь себе то, что понравится, и не придется притворяться, что бетонная лягушка, которую твоя тетя подарила вам для вашего несуществующего сада, — лучшее, что ты когда-либо видела.
Его слова заставили Энни рассмеяться. Такого она не ожидала!
— Звучит так, словно ты испытал это на собственной шкуре.
Бо покачал головой.
— Ну, давай просто скажем, что во дворе моего соседа теперь живет очень счастливая бетонная лягушка, а также куча бетонных фей, бетонных гномов и бетонных кошек. Там они чувствуют себя гораздо счастливее, чем в качестве швейцара в моей квартире, это точно.
— Звучит, как разумное переселение, — согласилась Энни, не в силах сдержать улыбку. — Надеюсь, в это году твоя тетя подарит тебе что-нибудь еще.
Бо пожал плечами, с мягким выражением лица.
— Думаю, каждый такой подарок можно воспринимать как послание.
— Какое же?
Взглянув на нее, Бо слегка заерзал на своем сиденье.
— Думаю, что, возможно, это было намеком на то, что пришло время переехать из моей однокомнатной квартиры и найти что-то большее, с садом для лягушки. Не пойми меня неправильно, я люблю свою семью, но они не самые утонченные люди в мире. По их мнению, мне давно пора перестать так сильно концентрироваться на работе и наладить свою жизнь.
