— Не смей так о ней говорить! — взвился Бант, дёрнулся в его сторону, но дорогу заступил Кастет. На всякий случай: даже он не думал, что боевик кинется в драку.

Цитрин правильно предполагал, его присутствие спровоцировало-таки боевика на рассказ. Короткий, немного сумбурный и очень глупый.

Цитрин отлично помнил Кошку Нефрит — избалованную девчонку, которая слишком хотела привычной красивой жизни и ради этого пошла на преступление. На беду, ей вполне хватило таланта и навыков, чтобы готовить среднее зелье памяти — истурум. Но не хватило осторожности и здравомыслия, чтобы оценить последствия. Она так привыкла жить за спиной отца, который почти всё позволял, что даже не задумывалась о расплате.

Книжник тогда заметил странности в поведении одного хорошего знакомого, заподозрил неладное, пригляделся — и в конце концов вышел на тех, кто подсадил бедолагу на истурум. Всех, кого сумел вычислить, он без малейших колебаний сдал в деканат. Кошку отчислили, а могли бы и под суд отправить. Она вернулась в семью, где была вынуждена выйти замуж по указке родителя.

Цитрин этого не помнил, но Бант любил красивую драконицу, встречался с ней и собирался жениться. Потом грянула эта история, семейного счастья не случилось, да и с женщинами с тех пор Топазу удивительно не везло, так что окончательно забыть юношеское чувство не удалось. Понятно, что ничего уже не вернуть, но казалось, что та история — это главный упущенный шанс в его жизни, из-за чего всё сложилось не так.

Поначалу он не собирался мстить, когда Книжник явился в университет, но потихоньку обида и злость разгорелись, причём во многом благодаря Иссе ас-Брусле. Топаза невероятно злило особое положение менталиста, которому сходило с рук то, за что других выгоняли из университета. Ему сходило, а Кошке…

А дальше, как водится, слово за слово. Сначала распустить слухи, потом отправить анонимку в надзор — уж кто-кто, а куратор отлично знал горячий нрав подопечной. Потом под руку попал этот проклятый портал.

Не было преступного сообщества и канала контрабанды порталов, о которых думал наследник. Просто один бестолковый боевой маг воспользовался тем, что готовился очередной рейд на экспериментальный полигон, портал был готов и настроен. У Топаза было несколько друзей-артефакторов, найти подходящую коробку с экраном для серьёзной магической начинки — сложно для студента, а для него пара пустяков. И подкинуть артефакт недругу, чтобы того хоть немного проняло.

На эмоциях. Потому что прошлая подлянка обернулась не так, как должна была. Он не ожидал срыва, он хотел ссоры — чтобы Цитрин хотя бы ненадолго почувствовал боль от потери любимой женщины. И даже после этого Книжник казался непрошибаемым, чем невероятно злил, а Исса не испугалась, не отчаялась, даже наоборот, рассталась со своим парнем.

Что для менталиста, неспособного противостоять тварям Пустоты, встреча с ними означает неминуемую смерть, Топаз не задумывался до того момента, как об исчезновении преподавателя и студентки стало известно. Да и задумался только из-за беспокойства за Иссу: хорошая студентка, талантливая, но всего только третий курс! И спутник едва ли сможет её защитить.

Так что в последнем поступке он раскаивался совершенно искренне, готов был принять любое наказание и очень надеялся, что змея выкарабкается.

А самое ироничное, что Цитрин во время жизни во дворце сталкивался с Кошкой раздора чаще, чем во время учёбы, да и наследник её знал, и достаточно неплохо. Она вышла замуж в его клан, за очередного дальнего родственника, и была теперь Лазурит.

Говорить об этом Банту Книжник не стал, но, на его взгляд, такой жизненный поворот пошёл женщине на пользу: меньше любить деньги и удовольствия она не стала, но отсутствие соблазнов и наличие мужа, потакавшего капризам и не допускающего лишних контактов, сделали из неё законопослушную и даже где-то примерную супругу. Насколько она любила Лазурита, Цитрин точно сказать не мог, но в скандалах не участвовала и уж точно соблюдала приличия. Выглядела она счастливой и довольной судьбой.

— Небо, какой же идиот! — высказался наследник, когда они с менталистом оставили арестанта в одиночестве. — Он что, вообще газет не читает и не знает, что любовь всей его жизни прекрасно себя чувствует?

— Людям свойственно закрывать глаза на то, что не вписывается в их картину мира. — Книжник отреагировал гораздо спокойнее. — Грустная история. Мне думается, всё он прекрасно знал. Просто не смог вовремя отпустить. Психологу бы его хорошему показать — так ведь не пойдёт! Чтобы крутой боевик признал, что ему нужна помощь… — Цитрин поморщился и махнул здоровой рукой.

— Что с ним делать после этого? — помолчав, проговорил Кастет. — Наворотил от души, без наказания не оставить, но вроде и сам понял, что натворил. Отправить на Туманную гряду, что ли, пусть там отрабатывает! Или ты жаждешь крови?

— Делай как считаешь нужным. Я бы оставил до конца учебного года, чтобы замену не искать в середине семестра…

— А ты, гляжу, проникся преподавательской деятельностью! — развеселился Лазурит. — Ладно, посмотрим. Иди-ка отдыхай. А за артефактом я завтра кого-нибудь пришлю, ну или сам явлюсь, если время найду.

Книжник только кивнул. Всё, что он хотел сделать сегодня, уже сделал, Иссе ничем помочь не мог, и самое лучшее, что ему оставалось, это и впрямь пойти спать.

Просыпалась Исса с трудом. Ничего не болело, но чувство было такое, будто она две ночи кряду готовилась к важному экзамену, наконец легла отоспаться — но должна вставать через час после того, как голова коснулась подушки.

Сразу задаться вопросом, а кто её к этому вынуждает и как, она не сообразила, а когда подумала об этом — очнулась достаточно, чтобы заинтересоваться окружающим миром и своим в нём положением. Первым делом почему-то вспомнила дракона, вид снизу — красивого, серебряного с чернью и оранжево-янтарной изнанкой крыльев. Потом память выдала жаркий, волнующий поцелуй, от которого к щекам прилила кровь, и только потом сложилась вся картина случайного провала в портал, драки и последующего полёта.

Хотелось вскочить и помчаться на поиски менталиста, чтобы выяснить, как он, но сил не было, а там и здравый смысл подключился. Если она лежит в лазарете и ощущает на положенных местах руки и ноги, они оба выжили. Цитрин сумел дотянуть до университета и благополучно приземлиться, не раздавив и не уронив ношу, а значит, травмы его не настолько тяжёлые. Помощь ему точно оказали без её участия. Куда рваться?

Хотелось его увидеть. Убедиться лишний раз, что — да, живой.

Убедиться, что ей всё это не приснилось. Потому что стыдно, странно, и сердце в груди замирает, но… это новое ощущение скорее приятное, чем нет. Непривычное просто. Никогда раньше с ней такого не было!

Некоторое время она полежала, почти соскальзывая в дрёму и тут же выныривая обратно, а окончательно собраться и встать заставили в конце концов естественные потребности. Хотелось в туалет и есть, причём последнего больше. Сколько же она тут провалялась?..

Достаточно быстро всё прояснилось, и на некоторое время Исса оказалась занята. Медсестра встретила её на полпути в уборную, проводила, позвала целителя, принесла еды, и не диетически лёгкой, а большую тарелку тёплой каши с маленькой, но радующей душу котлеткой и парой ломтей хлеба.

Целитель быстро осмотрел пациентку, порадовался аппетиту, заверил, что опасности нет, а проспала она около двух суток, и стоило бы поспать ещё. От осторожного вопроса о Цитрине Книжнике отмахнулся, мол, что ему сделается, давно уже удрал к себе.

Окончательно успокоившись, Исса не стала следовать его примеру — чувствовала себя очень слабой, ещё не хватало плестись в таком состоянии в общежитие, — так что осталась в палате.

Правда, долго одна она не просидела. Первым примчался отец, которому сообщили, что змея пришла в себя. Явно порталом, и Иссе стало ужасно стыдно, что уже второй раз вынуждает его бросать всё и мчаться сюда.