Исса, чудом не упустив щит, распахнула глаза и набрала воздуха в грудь, чтобы возмутиться, — и замерла на выдохе.

Чужое спокойствие не ощущалось как собственная эмоция, но не вызывало отторжения и мыслей о насильственной природе этого чувства. Оно окутывало ласково, мягко, подобно первым лучам рассветного солнца. Пробиралось под кожу, проникало в душу, заполняло изнутри, согревая и вызывая улыбку. В этих лучах, словно призраки ночи и отзвуки страшных сказок, таяла неуверенность, исчезала нервная дрожь и утихала суета мыслей.

— Это же грохотуны, как я могла не узнать?! — с облегчением выдохнула она.

— Кто? — спросил Цитрин.

— Драконы называют их полтергейстом, — пояснила змея, вновь сосредоточенно прикрывая глаза.

Инстинкт повёл её правильно, огненное кольцо было против этой мелкой, опасной, но всё же не самой страшной пакости самым эффективным оружием. Простое — похуже, а вот колеблющееся должно с гарантией зацепить всех. Оно повторяло движение ребра упавшей монеты, которую до падения закрутили волчком, но энергия иссякла, и вот-вот металлический диск замрёт неподвижно. А если запустить два таких одновременно…

Красивая магия. Сильная. Сложная. Самостоятельно Исса бы ни за что не справилась. Но чужие крылья за спиной, чужая уверенность и чужая сила не допускали сомнений: она сможет. Да, уйдёт много энергии. Да, щит здорово высосал, потому что он не рассчитан на такое долгое использование. Но сил хватит. Точно хватит. И даже не придётся впадать в перерасход.

Огненные ленты замкнулись в два кольца, которые покатились, качаясь, одно за другим. Исса пошатнулась от навалившейся слабости, но Книжник удержал, прижал к себе крепче, и змея с облегчением это позволила, развеяв щит: держать его уже не получалось. Со слабостью вернулось осознание холода, её накрыл озноб, и чужое тепло рядом показалось даже желаннее чужого спокойствия.

Прибой монотонно шелестел, облизывая гальку, и больше в мире, казалось, не осталось никаких звуков. Камни, как им и положено, смирно лежали на берегу.

— Боги, неужели всё?! — выдохнула Исса.

Навалилась усталость, мысли странно заметались, цепляясь за куски недавнего противостояния. Запоздало накатила жуть: змея осознала, насколько рисковала. Сорвись такая сложная магия, и они бы остались без щита, а значит — погибли.

Не сразу Исса сообразила, что всё это — последствия пропавшего воздействия. Менталист отпустил её сознание. Солнце спряталось за тучами, закончились кристальная ясность сознания и вера в собственные силы.

На мгновение остро кольнула жалость и захотелось вернуть всё назад, а потом — обдало жутью. Опасная ловушка это ментальное воздействие. Почти наркотик. Так заманчиво — с помощью чужой магии добиться того, с чем не получается справиться самостоятельно…

Чем больше она узнавала о менталистах, тем меньше удивлялась, почему их когда-то пытались истребить.

— Как-то странно, — проговорил Цитрин, разбив тревожное напряжение страхов о неслучившемся. — Тех троих я больше не ощущаю, они погибли...

— Но? — подбодрила змея, потому что менталист запнулся.

— Но что-то не так. Как будто чьё-то постороннее внимание. Враждебное. Рассеянное, я не могу определить дальность. Первый раз такое встречаю, как будто… не знаю, весь окрестный воздух не рад нас видеть. Это нормально для таких мест? Исса? — подобрался он. — Что не так?

Сначала змея выругалась, не стесняясь преподавателя. Он сам уже продемонстрировал богатый лексикон, вряд ли удивится.

— Нам конец, — пояснила она почти спокойно, не шевелясь. Чары менталист снял, но паника всё равно не спешила подступать — или не могла сквозь усталость. — Я разбудила магожорку. Мы всё ещё живы только потому, что стоим почти неподвижно, стоит сойти с этого камня… Как они тут всё это развели?!

— Но пока мы стоим, оно не нападает? Тогда поясняй, что это за дрянь. Что-нибудь придумаем.

Это было до безумия странное ощущение. Они словно замерли на крошечном пятачке над пропастью, таком, что не развернуться, не сменить положения. Неловкое движение — и смерть, ощерившаяся снизу, примет в распростёртые объятия. А они стоят, обнявшись, и спокойно обсуждают геологические тонкости, из-за которых появился этот разлом, протянувшийся до самого центра мира.

Магожорка была дрянью тоже из середины списка, не самой опасной, но на неё никогда не ходили в одиночку. Название она получила из-за предпочитаемой пищи: употребляла исключительно переработанную людьми магическую энергию. Её нельзя победить чарами, словно кидаться мясом в волка, но — можно отвлечь. Убивали магожорку холодным оружием, найдя вполне материальную сердцевину размером с арбуз — небольшую в сравнении со всей тварью, занимавшей до сотни квадратных метров. С этим выродком старались иметь дело только в атакующей трансформации.

— Я могла бы её отвлечь и дать тебе время добежать до той косы, перекинуться и взлететь, магожорка достаточно тупа и малоподвижна, но я на нуле. Тут с полным резервом шансов немного, а уж так…

— Если дело только в силе — бери мою, — спокойно предложил мужчина.

— Ты издеваешься? — всё-таки спросила Исса даже после того, как напомнила себе, с кем разговаривает. Преподаватель, да, но… он что, героических хроник перечитал?!

— Я — воздух, ты — огонь, я для тебя идеальный донор, — столь же хладнокровно продолжил он. — При добровольной передаче это имеет смысл, потерь немного. Вот только… А как эта гадость отреагирует на сопутствующий побочный выброс силы?

— Порадуется, — буркнула змея. — Ты после выгорания собираешься силой делиться?! Так магии можно лишиться или вообще погибнуть!

— Мне приятно, что ты за меня волнуешься. — Тёплый смешок вновь пощекотал ухо, губы опять, лаская, прошлись по шее.

Внутри тревожно ёкнуло, сердце заколотилось где-то под горлом.

— Что ты делаешь? — севшим голосом пробормотала Исса, обеими руками судорожно вцепившись в его запястье.

— То, о чём давно мечтал, — признался он и нежно прикусил мочку уха, пощекотал языком.

— Ты… Вы… Ты… Другого времени не нашлось?! — возмущённо прошипела змея, ощущая, как пылают щёки.

— Не хочу умирать, не попробовав. — Язык медленно очертил контур уха, и Иссу опалило жаром, как будто и не было вокруг сырости и холодного ветра Скалистого острова. — Раз уж мы стали так близки и перешли на «ты», — с коротким смешком мужчина чуть теснее прижал её к себе.

— Сумасшедший! — с трудом выдохнула змея. Высвободиться, однако, не попыталась. — А как же… Вся глубина моего отвращения, или как ты сказал?..

— Даже опытный менталист не застрахован от ошибки и сомнений, — признался он, а ладонь медленно, не спеша двинулась вверх. Пальцы Иссы невесомо скользнули по влажному шёлку рубашки, не в силах — да и не пытаясь — удержать. — Когда не уверен, слишком легко принять злость любимой на свой счёт.

— А сейчас? Уверен?

Мимоходом, словно невзначай огладив грудь, ладонь поднялась к шее, кончики пальцев пробежались по ней, надавили на подбородок, поворачивая голову.

— Вполне, — ответил Цитрин.

Так близко, что Исса, в какой-то момент вновь закрывшая глаза, чувствовала губами дразнящее тепло его губ. Несколько мгновений промедления показались бесконечно долгими, и она уже почти подалась навстречу сама — потому что это должно было случиться, независимо от того, что думала по этому поводу змея.

Впрочем, могла ли она вообще сейчас думать?

Несмотря на видимую неспешность, поцелуй вышел жадным, уверенным, ударил в голову сладким креплёным вином. Нестерпимо хотелось обернуться, перестать выворачивать шею — но Исса не смела шелохнуться. Разверстая хищная бездна всё ещё была здесь, почти рядом, и странно, что до сих пор не отреагировала на человеческое присутствие…

Вместо того чтобы думать над выходом из опасной ситуации, они отчаянно целовались, стоя на отмели, оставленной Пустотой. Почему-то это казалось во много раз важнее и неотложнее затаившейся магожорки.