— Знаешь, я передумал, — нарушил долгую умиротворённую тишину Книжник. — Ещё одно такое свидание, и я стану совершенно профнепригоден. Впрочем, почему — стану? Уже. Вряд ли я смогу завтра… то есть сегодня вести пары, а не сидеть как идиот с блаженной улыбкой, — с иронией признал он.

Исса фыркнула, представив, но согласилась, что день предстоит трудный.

— А в чём ты передумал? — уточнила змея, подняла голову, но рассмотреть выражение лица не сумела, только смутно белеющий профиль в густом предрассветном сумраке. — Встречаться со мной?

— Ну нет, не дождёшься, — проворчал он. — Ждать передумал. Выходи за меня замуж. По-настоящему. Я люблю тебя. Да что там! С ума по тебе схожу и не могу больше ни о чём думать. — Обветренные губы прижались к виску замершей от неожиданности Иссы. — Вот по поводу обручального браслета я не подготовился, но вечером исправлюсь.

Змея хотела возмутиться и обвинить его в коварных манипуляциях и том, что специально её сюда притащил, но язык не повернулся. Вспомнилось совсем другое. Как целовал, не позволяя себе большего, несмотря на то, что — хотелось. Как ждал на берегу. Беспокойство о достоверности цветочной свадьбы. Тёмные, шальные глаза в тот момент, когда тщетно пытавшаяся сохранить серьёзность русалка торжественно нарекла их, стоящих по колено в прибое, детьми моря и предложила поцеловаться.

— Я согласна… — выдохнула Исса и самой себе не поверила.

Дракон благоразумно не стал переспрашивать, поймал ртом её губы, поцеловал — уверенно, настойчиво. Отвлекая, утешая и безмолвно обещая, что она об этом не пожалеет.

Не обманул. Потому что мораль у ментальных магов, конечно, своеобразная, но второе её правило Исса вывела для себя очень быстро: они никогда не врут.

Вот только вовремя передумать это не мешает.

Несмотря на согласие выйти замуж, эта перспектива всё равно пугала Иссу. Потому что согласиться — полдела, и даже выйти не очень сложно, а дальше-то как жить? Ей ещё два с половиной года учиться! И зачёт ему как-то сдавать, и вообще…

Мудрый дракон, как бы ему ни хотелось покрепче схватить сокровище и утащить в пещеру, снова проявил терпение и давить на девушку не стал, так что до конца семестра Исса доучилась, припрятав подаренный обручальный браслет и делая вид, что ни с каким менталистом она не встречается. Подруги, конечно, дразнили, да и остальные знакомые слепыми не были, но ситуацию на удивление спокойно приняли все.

Змея настойчиво предлагала подождать до окончания учёбы, потому что ну ведь и так всё хорошо, и её совершенно не смущает необходимость из его комнаты вечерами возвращаться к себе. Книжник не спорил, но поженились они летом, в Айсуре.

Отец оказался прав про менталиста и в другом: тот не помнил родителей возлюбленной. Узнал только тогда, когда собрался с ними знакомиться, над чем потешалась не только змея, но особенно — Лазурит Кастет, с которым Иссе пришлось познакомиться поближе. Впрочем, о том, с кем она говорит, удалось забыть достаточно быстро, наследник империи умел держаться с людьми легко и дружески.

Чего не скажешь об отце жениха, с которым найти общий язык так и не получилось. Книжник заверил, что это нормально, у него самого начало получаться всего несколько лет назад. Исса беспокоилась, но здорово помогала поддержка менталиста, который просто не позволял этим двоим надолго оказываться рядом и уж тем более делать это наедине. На отца он не рявкал, но умело переключал его на другие вопросы. О профессиональном Цитрин Якорь говорил гораздо легче и охотнее, и в такие моменты с ним даже приятно было общаться.

Много позже уже Исса выяснила, что так трагически на старшем менталисте сказалась смерть жены. Случайная и нелепая. Хрупкая и нежная, очень похожая на мать самой Иссы, она, в отличие от Риссы, не хотела сидеть дома, а постоянно рвалась к людям. Часто это заканчивалось страшными мигренями и долгим восстановлением моральных сил. А один раз ей не повезло, вместе с подругой женщина оказалась близко к месту трагического события: случился взрыв в алхимической лаборатории. Женщин не задело физически, но чужая боль и смерти, к которым молодая менталистка была не готова, убили и её: она полностью выгорела и через пару дней угасла.

Доучилась змея спокойно, правда, чем ближе к выпуску, тем тревожнее ей становилось: как жить дальше? У Книжника университет, а ей на Рыбном делать нечего, да и не хотелось оставаться. Наверное, она бы долго ещё мучилась, но этот вопрос в один прекрасный момент поднял муж и спокойно спросил, где бы она хотела работать после выпуска — в столице или, может быть, в родном городе? В том, что станет музейным магом, Исса уже не сомневалась, несмотря на недоверие и сомнения коллег и их попытки отговорить. Книжнику не хотелось возвращаться к императору, но сейчас он полагал, что выдержит прежнюю работу.

Тут змея решительно упёрлась, что не надо ничего выдерживать, и муж ей нужен в добром здравии, а не измученной тенью, так что пара перебралась в Айсур. Отпускать Цитрина из университета не хотели, но и удержать не смогли, а на юге он занялся тем же самым: обучением менталистов и всех окружающих — правильному с ними взаимодействию. В местный институт его приняли с распростёртыми объятиями, а потом как-то незаметно вокруг Книжника собралась целая стайка учеников, для которых выделили отдельную кафедру. Молодые менталисты съезжались со всех концов империи, и, хотя обычно им было сложно друг с другом, присутствие дракона уравновешивало.

Всё же прозвище Солнышко очень подходило ему, как искренне считала Исса. А Цитрин только улыбался в ответ. Он точно знал, что дело не в нём, а в ней. Ментальная магия тесно связана с чувствами, и, если маг счастлив, это не может не сказываться на окружающих.

Отец мужа смягчился к невестке через несколько лет, когда та родила дочку — юную драконицу, копию отца с теми же золотистыми локонами и ярко-зелёными глазами. А уж как злорадствовала Исса, когда оказалось, что ментального дара ребёнку не досталось вовсе!

Дар перешёл их сыну в полном объёме, но — вместе с маминым характером, костяной погремушкой на хвосте и ведущей огненной стихией. Впрочем, к этому моменту Исса уже достаточно прониклась особенностями взгляда менталистов на действительность, чтобы понимать: это по большей части проблемы не их сына, а окружающего мира.

Порой змея задумывалась, как бы сложилась жизнь, если бы ей не встретился этот коварный и осторожный ментальный маг, не заинтересовался ею — и не заинтересовал собой. Но фантазия пасовала. Не выходило представить на его месте кого-то другого, а если и представлялось — то что-то тоскливо-серое. Не мрачное, но — пустое. И дело вовсе не в том, что кто-то другой не мог её полюбить и увлечь, просто…

Вряд ли кто-то другой смог бы научить её любить.