Можно немного вина — и много поцелуев, которые не смущали, несмотря на свидетелей.

А ещё можно чуть-чуть насмешек окружающих над подбитым драконом. Тот легко отшучивался по поводу своей руки, заявляя, что сражался за девушку с её поклонниками и вот именно поэтому, отбив, уволок подальше. Иссе оставалось только со смехом соглашаться — и жалеть о том, что дракон ещё не выздоровел. Конечно, он прекрасно танцевал и с одной рукой, но обнимать его, прижиматься к нему было бы удобнее.

Потом Исса поняла, что ещё немного — и она полыхнёт. Бурлила в крови не только страсть, но и сила. Это не стало бы срывом и не причинило никому вреда, но змея в боевой ипостаси точно никому не нужна этой ночью.

Цитрин попытался отговорить девушку от ночного купания, но, когда она фыркнула, что выросла на берегу моря, сдался.

— Пойдём со мной? — предложила Исса, уже почти привычно прильнув к его боку. — Мы недалеко.

— Во-первых, не надо так сильно переоценивать мою выдержку. — Цитрин легко поцеловал её в губы и отпустил. — А во-вторых… Да нет, собственно, «во-первых» — это главное, остальное можно не упоминать. Я же обещал дать тебе время, а ты теперь сама провоцируешь, — с укором заметил он.

— Провокацией было привести меня сюда и так танцевать, — рассмеялась Исса. Благодаря горячему коктейлю из магии, возбуждения и алкоголя она чувствовала себя невероятно.

Наверное, это и правда к лучшему, что он с рукой на перевязи, а то змея бы не сдержалась. Да она и сейчас не пыталась, потянулась к его губам.

Дракон ответил на поцелуй — жадно, но коротко — и отстранился.

— Признаю, моя вина, — вполголоса сказал менталист. — Понятия не имел, что здесь бывает так… откровенно. Иди купайся. Сейчас только... — Он зажёг над ладонью небольшой, но яркий светлячок и подбросил повыше, так что тот завис в трёх метрах над пляжем и залил песок тёплым жёлтым светом. — Я отвернусь, не волнуйся.

— Может, всё-таки тебе тоже охладиться? — засмеялась Исса. — Должно стать полегче.

— Не поможет, — он качнул головой и отступил на полшага.

— А мне кажется, отличная идея. — Даже понимая, что бессовестно его дразнит и испытывает терпение, Исса не могла сейчас остановиться.

Цитрин широко ухмыльнулся, окинул её насмешливым взглядом через лёгкий прищур и велел подчёркнуто мягко:

— Солнышко, иди в воду. Это и так самое сложное свидание в моей жизни. — И всё-таки отвернулся.

— Почему? — не сдержала любопытства Исса, но послушно принялась скидывать одежду.

— Потому что эти танцы, твои поцелуи, сама атмосфера... А ещё иногда долетают всплески эмоций от тех парочек, которые догадайся зачем порой сбегают от костра. В этом, конечно, что-то есть, я не жалуюсь на судьбу и не хочу отсюда уходить, но давай не усугублять.

— Извини. — Сквозь дурман стихийного праздника наконец пробился здравый смысл. — Последний вопрос, ладно? Зачем этот светляк?

— Так мне проще отпускать тебя в темноту.

Спокойная, серьёзная тревога, которая стояла за этими словами, вдруг отрезвила. Даже почти расхотелось купаться, хотя Исса могла бы напомнить, что она боевой маг, да ещё и огненный, и прекрасно сумеет осветить себе дорогу к берегу.

Он не пытался удерживать, запрещать, требовать — но просил вернуться и обещал ждать. Она не могла этого не оценить.

Не в ночном купании дело, это был ответ на все невысказанные тревоги. Как ей учиться, какую службу выбирать, если они всё-таки будут вместе.

Доверие и — вера в неё. И последние тревоги слизнул мелкий тёплый прибой.

Вчера она согласилась со словами Цитрина, что нет повода для спешки, и собиралась обстоятельно разбираться в непривычных чувствах, которые будил этот человек. А сейчас с пронзительной ясностью поняла, что это время совсем не нужно. Всё и так понятно, и понятно давно, просто ей не хватало смелости признаться в этом самой себе. Хитрый менталист незаметно, осторожно, по-кошачьи, на мягких лапах пробрался ей в сердце и удобно там устроился — словно был всегда.

Хотя прямо сейчас она в этом, конечно, не признается. Не потому, что не доверяет или боится, а потому, что хочет немного побыть наедине с этим новым, непривычным чувством.

Долго купаться змея не стала, и далеко отплывать — тоже. Всё время оборачивалась на сидящего на песке, вытянув ноги, дракона, терпеливо ожидающего её возвращения, и внутри от этой картины трепетало необъяснимое предвкушение.

Книжник послушно отвернулся, когда она попросила об этом из воды, дожидаясь, пока магией высушит кожу и оденется. Но когда она бесшумно приблизилась, чтобы обнять, — не вздрогнул. Глупо пытаться застать врасплох менталиста.

Исса прижалась к спине дракона, он накрыл здоровой ладонью её руки, не спеша оборачиваться. Купание помогло ей остудить голову — и ему тоже стало ощутимо легче. Бурлящее хмельное возбуждение сменилось тёплой нежностью и удовольствием просто быть рядом.

Цитрин почти сразу погасил светляк, и вот так, молча, они простояли несколько минут. Общество у костра не начало вдруг тяготить, но хорошо было и задержаться поодаль от всех, видя отсветы пламени и слушая голоса и музыку.

Их возвращение не осталось незамеченным, посыпались шутки и почти свадебные пожелания, от которых Исса ворчала. Остальным, значит, можно заниматься непотребствами, и никого это не смущает, а на них тут же обратили внимание! Впрочем, бурчала не всерьёз: прекрасно понимала, что здесь все друг друга знают, а они — новые лица, да и Книжника с его маяком наверняка было неплохо видно. Потом дошло, что видно было, наверное, и её тоже, но… Да что теперь смущаться!

Одна из русалок воодушевилась порядочностью и стойкостью менталиста, слово за слово — и все дружно загорелись идеей цветочной свадьбы.

Этот отголосок древних традиций сейчас превратился в красивый, но игровой ритуал для туристов. Змея о нём не только слышала, но и наблюдала неоднократно, пару раз даже участвовала, хотя и не в роли невесты. К ней на родину его привезли русалки, там он быстро прижился и нравился не только приезжим, для которых проводили самые красочные и эффектные церемонии, но и местным влюблённым парочкам.

— А это точно шутка? — растерялся Цитрин, когда ему объяснили суть. — Я не то чтобы против, но мы же договаривались…

Это искреннее недоумение и опасение вызывали почти восторженное умиление, и уже Исса охотно включилась в объяснения, уговоры, а потом и в подготовку.

Было красиво и трогательно. Принесли странные местные цветы, кажется ободрав ближайшие заросли. Некоторые были с колючками, и их основания заворачивали в плотные кожистые листья, чтобы не пораниться, когда плели венки. У русалок получалось сноровисто, чувствовался большой опыт.

Кто-то зажёг огни. Лёгких высоких факелов не было, зато имелся толковый огненный маг, сумевший их заменить.

Песни — красивые, тягучие. Чужие руки, расчёсывающие распущенные волосы костяным гребнем. Запах вина, которым рисовали знаки на коже.

Путь навстречу друг другу через стихии. Воздух, который символизировали взмахи вееров из пальмовых листьев. Земля — песок, который сыпался им на плечи. Огонь — яркая пламенеющая полоса на песке. И, наконец, вода — прибой, по колено в котором они остановились.

Обещания. Благословения. Поцелуй — долгий, медленный, тягучий. Новый. Никогда раньше Исса не чувствовала ничего подобного…

А потом — снова танцы, снова улыбки и звон гитары, только теперь — как-то иначе. Мягче, проникновенней. Не ярость пожара — тепло очага, и настроение это затронуло не только «молодожёнов», но всех гуляющих. Парочки сидели обнявшись.

...Костёр прогорел, гитара утихла, многие разошлись. Горизонт за морем обозначила голубая полоса, обещавшая скорый рассвет, звёзды померкли, а луна — давно закатилась. Кто-то остался спать прямо здесь, на песке. Исса и Цитрин сидели немного в стороне, голова девушки уютно устроилась на мужском плече. Снятый венок лежал рядом, а второй — венчал голову менталиста.

Оба понимали, что нужно возвращаться. На сон времени уже не оставалось, а прогуливать целый день, особенно преподавателю, — последнее дело. Но шевелиться не хотелось.