Работа с собственным телом выводилась на другой уровень только в университете и только для боевых магов. Тонкости контроля над энергиями, тренировка координации, выработка привычки к изменённому облику и, наконец, частичная трансформация, которая позволяла добиться лучших результатов с минимальными затратами сил. Боевая форма по большей части существовала за счёт магии и сильно истощала резерв.

— Разве драконы не способны к частичной трансформации? — спросила Исса. — А как же глаза? И чешуя иногда проступает…

— Глаза да, но это совсем не тот уровень. А чешуи нет, только узор, она нематериальна и бесполезна. Что-то вроде специфического мимического проявления. Разве это не общеизвестно?

— Может, было на биологии в школе, но я никогда её не любила, — смущённо призналась девушка. — А со знакомыми драконами никогда речь не заходила, у меня нет среди них хороших друзей. Цитрин, а скажите…

— Давайте завтра? — предложил он. — Мы пришли, и я не думаю, что будет уместно провожать вас до общежития.

— И всё-таки у меня есть третий каверзный вопрос, — настояла Исса, которая прекрасно понимала, что без ответа опять будет маяться, и специально приберегала именно эти слова напоследок. — Это не займёт много времени. Скажите, вы заинтересовались мной, потому что почувствовали «своего человека»? Того, кто может войти в ближний круг?

— Почему вы думаете, что вами можно заинтересоваться только по этой причине? У вас есть талант, и было бы странно и даже почти преступно его не развивать. К тому же у нас обнаружились некоторые общие интересы, которые всегда приятно обсудить. Мне кажется, в этом нет ничего предосудительного.

— Это не ответ, — нахмурилась девушка.

— Разве? — безмятежно улыбнулся он.

Несколько секунд они мерились взглядами, потом змея недовольно фыркнула.

— Да ну вас в Пустоту! Тёплой ночи.

— Исса, постойте! — через пару шагов окликнул дракон. — Я не хотел вас задеть, просто… Исса! Да. Да, я так чувствую.

Она остановилась и всё-таки обернулась. Нахохлившийся в свете фонарей, в немного съехавшей набекрень шапке, небрежно замотанный в шарф, Цитрин выглядел заблудившимся ребёнком из какой-то зимней сказки, а не взрослым мужчиной. Иссу на мгновение кольнула совесть, а потом пришло раздражение. Чего стыдиться, если она не сделала ничего дурного и даже никакой гадости не сказала!

Хотя, наверное, стоило. Наверное, и оборачиваться не надо было, а просто уйти. И уж точно не стоило отвечать.

— Спасибо за откровенность.

Он коротко кивнул, пожелал добрых снов, и Исса ушла, до самых дверей корпуса ощущая спиной внимательный, тяжёлый взгляд дракона.

Если Исса рассчитывала, что полученный ответ принесёт облегчение и поможет спокойно заснуть, то — напрасно. Сначала её ещё больше взбудоражили соседки вопросами об окончании вечера, и пришлось выкручиваться, вспоминая вечеринку. Говорить об интересе преподавателя было всё ещё неловко и неприятно, а по существу жаловаться как будто не на что. Потом все угомонились, но легче не стало, девушка долго ворочалась, перебирая события и слова.

Забывшись только под утро, змея наверняка проспала бы и завтрак, и первую пару, но Веля знала расписание подруг и не позволяла им разлёживаться утром, невзирая на брюзжание Айнур. Дурное настроение не повлияло на аппетит, даже наоборот — внутри как будто разверзлась маленькая Пустота.

Составители программы обучения по оборотной практике заслуживали прижизненного увековечивания в бронзе или граните, потому что свести вместе все расы со своими особенностями было задачей нетривиальной. Драконов отпускали полетать, чему они искренне радовались: нахождение на территории университета в отличной от человеческой трансформации запрещалось и всегда влекло дисциплинарное расследование. Одно дело, если инстинктивно в защитную форму перекинулся, тут небольшой спрос, а вот если сознательно, да ещё для нападения… Не то что отчисление, можно и под суд загреметь.

Русалки, жившие на большом архипелаге островов и атоллов к югу, тренироваться со всеми не могли, но для них имелся отдельный бассейн. Птицы же, змеи и кентавры занимались все вместе, а с третьего курса даже спарринговали друг с другом. Преподаватель очень любил сводить межрасовые пары, считая, что так студенты лучше закрепляют материал.

Единственным, что не нравилось Иссе в этих занятиях, был путь от раздевалки до тренировочного зала и обратно, который требовалось проделать в человеческом облике. Форма для занятия у всех была одинаковой — никакой обуви, одна только короткая свободная туника с завязками на спине и плечах и с поясом. Всего десяток метров, но — босиком, да и в тренировочном зале, мягко говоря, не жарко.

Зато в атакующей ипостаси уже никакой холод не страшен, тело защищает магия. Заняв своё место, Исса с наслаждением растеклась кольцами узорчатого золотисто-коричневого хвоста.

Этот момент всегда отзывался коротким головокружением и дезориентацией. Перестройка скелетно-мышечного каркаса, смещение центра тяжести, изменение роста и восприятия. Пол становится ближе — держать себя хвостом на прежней высоте физически тяжелее, гораздо приятнее свернуть пару колец и сесть на них в ожидании начала занятия. Цвета приглушённые, тусклые, выгоревшие, но формы — отчётливей и контрастнее, малейшее движение даже на периферии мгновенно цепляет внимание.

И тепло, да. Не чувствовать холода, когда мгновение назад немели пальцы, — дорогого стоит.

Рядом встряхивались и привыкали к полуобороту одногруппники. Змей, кроме Иссы, был всего один, флегматичный и неожиданно массивный для этого народа здоровяк Ксац сине-серебряной масти. Перебирали копытами кентавры и встряхивали крыльями сирины — если у змеелюдов число конечностей уменьшалось, то остальным добавлялась лишняя пара, и к этому каждый раз приходилось привыкать заново.

Исса призвала к порядку хвост, кончик которого затрепетал, выражая общее дурное настроение, и рассыпал по залу характерный костяной стрекот. Этнические гремучники, раньше жившие достаточно обособленно, сейчас распространились и смешались с остальными змеями, так что в чистом виде встречались нечасто. Исса унаследовала характерное хвостовое украшение и расцветку от матери.

— Доброе утро, мои дорогие питомцы, — с привычным приветствием в зал процокал пожилой кентавр Хакон, который производил впечатление степенного мудреца, державшееся, однако, до первого разговора. — Копыта подрезали, пёрышки почистили? Исса, а чего мы так нервничаем, что трещим на весь зал?

— Разминаюсь, — отмахнулась первым подходящим объяснением змея, которая не горела желанием вдаваться в подробности, всё равно они преподавателю нужны как русалке крылья. В полуобороте к тому же не наговоришься: изменившиеся зубы добавляли шепелявости и портили дикцию, а держать их человеческими — дополнительные усилия.

— Чудненько! Надеюсь, остальные тоже не теряли времени даром, но пара минут у вас есть, пока мы понаблюдаем за змеиным клубком. Чешуйчатые у нас сегодня откроют представление, для разнообразия. Вас как раз двое.

Он повёл широкой мозолистой ладонью в сторону большого круглого ринга, на котором в учеников вколачивались нужные навыки вместе с осознанием тщетности бытия и собственной ущербности. Часть воспитательной системы Хакона: он считал непедагогичным хвалить подопечных, они же не дети.

Студенты не всегда могли определиться, как на это реагировать. Вроде поведение преподавателя задевало, но странно требовать снисхождения после такого, не признавать же себя ребёнком! Примитивная, однако эффективная манипуляция, которой кентавр не просто пользовался без зазрения совести — гордился. Но поскольку в остальном наставником он был отличным и меру знал, его терпели и даже иногда любили.

Но сейчас змея едва сдержала недовольное шипение. На этом занятии Ксац был для неё самым неудобным противником: её же вида, с тем же набором тактик, гораздо лучшей выдержкой и силой. Она могла управиться с ним магией, в которой была куда более умелой, но при этом выложиться по полной. Первая пара, как потом выживать весь день, включая практические занятия?