— Это радует, — пробормотала девушка, — но я не только поэтому пришла. Что мне делать?!

— Учиться спокойно. Вы же хорошо учитесь? Ну вот и продолжайте.

— А Книжник? Я пыталась поговорить с ним и убедить оставить меня в покое, но он очень упрямый. Я надеялась, что, может, вы сможете на него повлиять!

— М-да. Повлиять, — вздохнул он. Вновь поднялся. Налил ещё воды. — Не в этом случае. М-да, — проговорил, глядя в стакан, который держал в руках.

— В каком смысле? — опешила Исса.

— В таком. Он же менталист! — развёл руками проректор. — Друг императора к тому же.

— И что?

— И если он не позволяет себе ничего оскорбительного, я не могу вмешаться. Видите ли, менталисты на особом счету.

— Но…

— У меня вполне конкретные указания на его счёт, — признался мужчина. — Несмотря на то, что мне тоже совсем не нравится эта ситуация, я не могу вмешаться. Велено никоим образом его не травмировать и не задевать, уж простите.

— И что, эти особые указания заставят меня принять его ухаживания? — насупилась Исса.

— Ветер унеси! Конечно, нет! Это указания для нас. Вмешательство администрации тут… М-да. Давайте сойдёмся на том, что мы закроем глаза на его статус преподавателя, а ваш — студентки. И вы как-нибудь сами. Личным порядком.

— Ах вот как! — выцедила она. — Значит, и я могу поступать без оглядки на то, что он преподаватель? В рамках закона. И не бояться, что в случае отказа он может отказаться ставить мне зачёт? При наличии знаний, разумеется.

— Да, конечно! — облегчённо выдохнул проректор. — За это можете не беспокоиться, в крайнем случае зачёт примет комиссия!

Перспективу комиссии сложно было назвать радужной, но хоть что-то. Ещё бы проректор не отступился от своих слов в критической ситуации! Она не подозревала всерьёз, что Цитрин пойдёт на подлость, но любая страховка не лишняя.

***

Подруги бездействию проректора возмущались даже больше, чем сама змея. Исса насилу сумела их успокоить и убедить, что это не самый плохой вариант: главное, ей разрешили действовать на своё усмотрение и никто не пытался выдать замуж. Не пытался свести, как говорил Книжник про своих родителей, — до чего же мерзкое слово!

На это змея в итоге и отвлекла подруг: чем впустую ругаться, лучше придумать толковый способ отделаться от нежеланного внимания и попыток мужчины сблизиться. Может, Цитрин и не вызывал неприязни, а в чём-то даже был симпатичен, но общая ситуация и давление со всех сторон настолько возмущали, что даже обсуждать это не хотелось.

Вариантов выходило всего два: либо жёсткий и решительный, может даже оскорбительный отказ, либо прятаться от менталиста и прогуливать не только факультатив, но и пары. Второй змее претил, потому что не хотелось жертвовать знаниями, а первый к тому же вызывал чувство гадливости. Да, дракон хорошо её просчитал, да, это предсказуемо, но… как можно сделать гадость в ответ на что-то безобидное?! На заботу, участие, дружелюбие и благородство? Исса знала примеры и не хотела им уподобляться.

А третьего решения они не находили даже всей комнатой.

Вечером змея отправила весточку отцу: может, хотя бы в письмах получится спросить совета! Но тот оказался слишком занят и попросил потерпеть до завтра, если это возможно. Исса не стала настаивать, несколько часов вряд ли изменят ситуацию.

С мамой она списывалась куда чаще, едва ли не каждый день обмениваясь мелкими сообщениями, но беспокоить её столь серьёзным вопросом не стоило. Рисса непременно распереживается, расстроится и даже, может быть, примчится в панике, только вместо помощи от этого получатся одни проблемы. Исса любила маму, но прекрасно знала, насколько та неприспособленная к обычной жизни. И всё же девушка ей написала, пусть и на отвлечённую тему, — просто чтобы напомнить себе, что не одна, у неё есть не только подруги, но и семья. Даже если придётся уйти из университета, это будет грустно, обидно, но — не конец жизни.

Споров, в кого из родни пошла Исса, в семье никогда не возникало: все давно уже сошлись на прабабке по материнской линии. Из чистокровных гремучников, она, по семейным преданиям, была боевой, решительной и очень сильным огненным магом. Даже как будто рыжей, но яркую масть могли передать и другие родственники.

Мама, несмотря на то, что тоже уродилась гремучницей, не походила не только на боевитую родственницу, но вообще на весь свой народ. Хрупкая, очень уязвимая и нежная — тепличный цветок. Средняя из трёх детей, при старшей сестре и младшем брате, она не могла вырасти такой из-за особого отношения родных, да и её родители говорили, что Рисса с самого детства была «слабенькой и бледненькой». Не болезненной, на здоровье мама не жаловалась; психологически слабой. Это не мешало ей быть матерью семьи, в своём доме Рисса не боялась ничего, лечила болеющих детей, не впадая в истерику, но — почти не выходила на улицу.

Она всегда повторяла, что ей невероятно повезло встретить Сурта в юности. Он был старше на пять лет, она вышла замуж в девятнадцать и всю себя посвятила дому. К счастью, её мужу именно такая возлюбленная и требовалась, так что пара жила душа в душу, не пытаясь друг друга изменить, а принимая целиком.

Отец семейства отличался рассудительностью, сдержанностью и честностью, благодаря чему двигался по служебной лестнице, может, медленнее некоторых своих коллег, но без падений. Таким же он был и дома: ответственный, заботливый, надёжный. Настоящий мужчина, сила которого проявлялась не в железных кулаках и мощном магическом даре, а в характере. Надёжная опора и защита для своей семьи. Быть похожей на маму Исса не хотела даже в детстве, а вот собственное несходство с отцом иногда расстраивало.

Мама ответила быстро. Дома всё было спокойно. Брат учился и немного бедокурил, но, в сравнении с взрослением Иссы, мелкий был идеальным, покладистым ребёнком. Как раз он очень походил на отца. Во всяком случае, сейчас, а пока рос — крови сестре попортил изрядно. Изрисованные тетрадки, постоянные ябеды о каждом неловком шаге, любопытный нос во всех делах и бесконечные провокации, за которые в итоге доставалось именно старшей… Зато сейчас Крас оказался отличным парнем, особенно если видеть его нечасто и недолго.

Отец не просто так сослался на дела: оказалось, его отправили в командировку. Сурт служил в региональном управлении городского строительства, обычно спокойно, — в городе его знали и редко пытались спорить с упрямым принципиальным змеем, если что не так — куда чаще лезли через начальство. Но иногда, если с какими-то объектами не ладилось аж до суда, приходилось отправляться и в командировки, в том числе в столицу, и бывал в такие моменты отец напряжён, взвинчен и очень сосредоточен.

Перед сном Исса постаралась коротко сформулировать вопросы к отцу, чтобы не мучиться с этим завтра, но ничего путного в голову прийти не успело. Вымотанная напряжением последних дней, девушка наконец уснула очень быстро.

Утро началось с неожиданного вопроса одной из соседок по блоку: правда ли, что Исса разбила лицо Яману из-за менталиста? Кентавра со сломанным носом видели многие, сознаваться, кто его повредил, парень наотрез отказался, и молва пришла именно к такому выводу.

Когда успели, только вчера всё случилось!

Змея попыталась объяснить, что она никого не била, где Яман сломал нос — понятия не имеет. Настаивать соседки не стали, но, кажется, не поверили.

Не верили и остальные, отчего Исса злилась всё сильнее. К счастью, дело до этой истории было далеко не всему университету, но и нескольких десятков любопытствующих хватало за глаза.

— Исса, на минуту! — окликнул её куратор на выходе из столовой.

— Нет, я не била Ямана! — проворчала она, подходя к дракону.

— А что, заслужил? — изумился тот.

— Извините, — вздохнула она. — Меня сегодня все спрашивают, думала, и вы по тому же вопросу.

— Я просто хотел спросить, как ты, — усмехнулся он. — Судя по всему, не очень…

— Ну... Всё не так плохо, как могло быть, — оптимистично проговорила она. — Надеюсь, скоро сплетня приестся, и народ переключится на кого-нибудь ещё.