***

Дни в доме четы Вэр протекали быстро и интересно. Пенелопа показала мне разные травы и рассказала об их чудодейственных свойствах, мне даже удалось под её руководством сварить пару отваров, отчего на миг ощутила и себя ведьмой. Нэрай всё время находился подле нас, и периодически касался меня, словно невзначай. Я не противилась, так как негатива не чувствовала, только тепло, разливающееся по всему телу, дарующее покой.

Через две недели в уединении, мои мысли успокоились, кажется, я даже стала мягче, и мир выглядел…иначе. Мне более не хотелось конфликтов и склок. И вдруг словила себя на мысли, что моя публичность звезды утратила смысл. Это было всего лишь прикрытие, чтобы скрыться на виду от прошлого. Казалось, если буду окружена большим количеством людей, пристально наблюдающими за мной, то Белорецкий не станет вновь пытаться достать меня. Не осмелится. И это осознание пришло только в Австрии…

«Глупо», — едва заметно улыбаясь, хмыкнула, опуская взгляд на руки, перебирающие травы.

Пенелопа уехала с сыном в город, а я решила остаться. Не хотелось сталкиваться с людьми, да меня и легко могли узнать.

Подхватив очередные пучки зелени, перенесла их в кладовую, убирая на полку, после чего направилась в маленький санузел. А вот, когда мыла руки, бросила взгляд на своё отражение в зеркале, тут же наклоняясь чуть ниже, внимательно рассматривая макушку головы. Корни волос заметно отросли, и сейчас проявлялся мой натуральный пшеничный цвет волос. Но вот…краситься вновь не было желание.

«Пора прекращать бегать от прошлого. Настало время взглянуть своим страхам в лицо», — уверенно решила, поднимаясь в свою спальню.

Кнопочный телефон, который купила ещё в Москве, так и лежал нетронутым в чемодане. Я только раз воспользовалась им, чтобы предупредить Костю и родителей, что со мной всё в порядке, и я уезжаю на ретрит на пару недель, и связи со мной не будет. Конечно, друг отнёся скептически к моим словам, но выпытывать правду не стал, за что ему огромное спасибо. Мама, зная мои непредсказуемые поступки, заверила, что переговорит с отцом, и успокоит.

Но сейчас…

Возможно, поступаю необдуманно, но этот телефон мужчина не отследит, а поговорить нам всё же стоило.

Секунда. Две. Три.

Делаю глубокий вдох, словно перед прыжком в холодную воду, и нажимаю нужный номер, слушая монотонные длинные гудки. Первый вызов обрывается, и приходится повторить. И вновь срыв.

«Он издевается, что ли?», — недовольно набираю абонент в третий раз, и…

Наконец-то слышится раздражённый ответ.

— Кто это? — рявкает в трубку, отчего меня словно хлыстом бьют по нервам.

На миг прикрываю глаза, пытаясь отогнать от себя вспышки болезненных воспоминаний, и упрямо твержу себе, что это просто мозг так играет со мной.

— Нам надо поговорить, — монотонно произношу, опускаясь на край кровати.

Воцаряется тишина. Кажется, все звуки исчезают, а затем слышу громкое приказное «Все вон!». Адресовано явно не мне. Значит, мужчина не один, возможно, отвлекла его от каких-то дел, но вины за собой не ощущаю.

— Где ты? — звучит нервное, с едва сдерживаемой злобой.

— Это не важно. Я всё равно не скажу, — мягко выдыхаю, прислушиваясь к звукам за окном.

Ведьма с мальчиком могут прибыть в любой момент, и мне бы не хотелось, чтобы они стали свидетелями «этого» разговора.

— Что же ты тогда хочешь? — высокомерно хмыкает оборотень. — Или нашла способ отомстить мне? Так ты уже это сделала, исчезнув со всех радаров.

— Я хочу знать, Белорецкий, — твёрдо произнесла, глядя перед собой в стену. — Понял ли ты одиннадцать лет назад, что трахнул девственницу? А не девку, набивающую себе цену?

Да, я прекрасно помнила, что тогда твердил Арсений. Он полагал, что я опытная соблазнительница, и просто строю из себя целку, чтобы вызвать бОльший интерес у противоположного пола. Жаль, что сейчас не видела его глаза, ведь по ним можно было бы понять намного больше.

— Нет. Не понял. К чему этот вопрос, Катерина? — сухо произнёс так, словно говорил о каком-то бизнес проекте.

— К тому, Белорецкий, что ты конченный поддонок, — устало выдохнула, прикрывая глаза и потирая переносицу. — Мне было шестнадцать лет, сукин сын. Я говорила, а ты даже слушать не стал. Возомнил, что знаешь обо мне всё, не поверил моим словам. Так скажи, какого чёрта, теперь я должна верить тебе? Дьявол! — в сердцах воскликнула, резко вскакивая на ноги, заметавшись по комнате. — Мне надо было тогда остаться и выцарапать тебе лицо, как минимум.

— Мы хищники, девочка. Нами руководят инстинкты. Тогда я прилично выпил алкоголя, и зверь взял верх над человеческой частью. Но честно, я не жалею о случившемся. Да, мне следовало быть более…сдержанным, но прошлое не перепишешь, Катерина. Тебе это прекрасно известно. Мы живём в настоящем, и в моих планах сделать так, чтобы ты более не думала о побеге, а всегда была рядом со мной, пребывая не в страхе, а в спокойствии, — с нажимом пояснял, отчего мои губы сами собой исказились в жуткой гримасе отвращения и боли.

— Спокойствие и ты — вещи несовместимые, Белорецкий, — горько хмыкнула, потирая заднюю часть шеи.

— Вернись. Обещаю, мы всё обсудим на нейтральной территории и спокойно.

И вновь только моя кривая ухмылка.

Если бы Арсений видел меня, то по внешнему виду бы понял, что я не готова на диалог тет-а-тет.

— Я вернусь, когда сама посчитаю нужным, — жёстко отрезала, собираясь дать отпор.

«В этот раз ему не победить».

На заднем фоне раздался какой-то треск, а затем оглушающий грохот. Арсений лютовал, но сам лично никаких проклятий или рычаний не издавал. Честно, я не желала доводить всё до такого состояния, но оборотень вновь пошатнул моё равновесие. И казалось бы, я только успокоилась, решилась на разговор, а у нас всё идёт чёрти как.

— Я найду тебя, Катерина. Клянусь Богами! Ты — моя, и это никто и ничто не изменит, — твёрдо отчеканил, тяжело дыша.

Слова, как пощёчина, полоснули по сознанию, и я трусливо сбросила вызов, отключая полностью телефон и пряча на самую дальнюю полку шкафа.

Меня била крупная дрожь, и представать в таком виде перед ведьмой и её сыном совершенно не хотелось. Поэтому пришлось принимать холодный душ, чтобы более-менее взять себя в руки, и переключиться, а после ещё выпила несколько чашек успокаивающего травяного чая.

Стало ли легче?

Лишь отчасти.

Но, когда Пенелопа и Нэрай вернулись, я уже была более собранной, и даже немного меланхоличной. Мальчик, забежав на кухню, тут же ринулся ко мне с довольно-таки увесистым крафтовым пакетом, в котором лежали различные фрукты.

— Смотри, что мама нам купила! — поделился своей радостью малыш, отчего я не удержалась и мягко улыбнулась, потрепав рукой шелковистые чёрные волосы.

— Можем сделать фруктовый салат, — охотно предложила, на что ребёнок озадачено нахмурился, скользя взглядом на свою мать.

— Почему мы раньше не делали салат из фруктов? — уточнил Нэрай у ведьмы.

— Ты любил овощи, только с недавнего времени стал уделять внимание сладкому, — пояснила брюнетка, раскладывая продукты в холодильник.

— Точно, — кивнул мальчик, вновь оборачиваясь ко мне. — Ты поможешь мне нарезать?

— С удовольствием. Но сначала фрукты надо помыть.

Не знаю, заметили что-то странное в моём настроении Пенелопа или Нэрай, по крайне мере вида не подали.

Мы прекрасно провели остаток дня, сделав фруктовый салат, а затем объедаясь им под просмотр фильма ужасов. Правда, больше хохотали от абсурдности происходящего на экране. В какой-то момент, заметила спящего Нэрая, который примостился у меня под боком, и сладко посапывал, обнимая одной рукой мой живот. Меня умилила столь милая картина, а Пенелопа только мягко улыбнулась, не проявив и капли ревности.

Даже странно, что её сын тянулся больше ко мне, чем к собственной матери.

— Отнесёшь его наверх? — шёпотом спросила брюнетка, глядя на меня.