Ребёнок был слишком…странным. Рассуждал, как взрослый, ещё и истинную суть видел. Учитывая, что ранее он сказал о том, что я ему понравилась, то и злым человеком не была, а это успокаивало. И всё же…

Это пугало.

— Держи. Это подарок тебе и твоей маме, — решила сменить тему, вручая Нэраю увесистую стопку с разными сладостями.

Мальчик изучающе смотрел на коробки, словно видел впервые, после презенты всё же забрал, вновь переводя взгляд своих светло-голубых глаз на меня.

— Ты наполнена теми же чувствами, что и я. Мы похожи, Катя. Маме сложно понять меня, и я не виню её в этом. Сестра Киры понимала, и помогала мне.

— Сестра Киры? А, где она сейчас? — решила уточнить, так как блондинка ничего не рассказывала о своей семье.

— Умерла, — сухо ответил Нэрай, смотря так, словно и правда ничего не чувствовал.

Я же чуть не дёрнулась назад от неожиданной информации и тона голоса мальчика, когда дело шло о смерти, и не абы кого, а, как понимаю, довольно-таки близкого человека ребёнку. Да и в целом всё выглядело и звучало, как будто я в горячке. Не понимала, о какой «схожести» вещал мальчик, он в разы младше меня, и не мог пройти через то, что выпало на мою долю. И неожиданностью стало иное…

Вдруг Нэрай положил коробки на край кровати, а затем бросился на меня, обнимая за шею и крепко прижимаясь к груди.

«Что происходит?», — только подумала, замирая.

Прошло минут пять, прежде чем мальчик отстранился от меня, и выглядел абсолютно спокойным, беря коробки обратно в руки.

— Пойдём вниз, — ровно произнёс, разворачиваясь и направляясь к выходу из комнаты.

До сих пор пребывая в разрозненных чувствах, поднялась следом, как сомнамбула следуя за Нэрайем. В голове роилось кучу мыслей, и ни одного адекватного предположения. Помню, мальчик сказал своей матери, едва прикоснулся ко мне, что я ему нравлюсь, возможно, дело в какой-то энергетике, которую улавливают сверхъестественные существа, но такой порыв…

Крайне неожиданно.

— Мама! Смотри, что Катя нам привезла! — ярко воскликнул малыш, едва мы оказались на кухне.

Две девушки тут же обернулись в сторону Нэрайя, наблюдая, как он аккуратно несёт коробки и кладёт их на круглый стол около окна, после чего забирается на стул, и начинает тщательно осматривать каждый презент, словно выбирая, что съесть первым делом.

— Спасибо за гостинцы, — мягко поблагодарила Пенелопа, скидывая грязный нож и разделочную доску в раковину.

— Я не могла явиться с пустыми руками, — только произнесла, подходя к острову.

— Так, — ударила ладонями Кира по каменной столешнице, привлекая к себе внимание. — Мне пора покинуть вас, а то муж будет лютовать.

Пенелопа понимающе хмыкнула, ласково улыбнувшись, а я застыла в ожидании, да и блондинка уже вызвала доверие, а тут я останусь наедине с незнакомыми людьми, хотя никакой агрессии от них в свою сторону совершенно не ощущала.

— Я приготовила тебе список, — вдруг всполошилась брюнетка, взмахнув руками и на мгновение оборачиваясь назад, схватив с объёмной бутылки сложенный белоснежный лист, после протягивая его блондинке.

— О! Точно! Чуть не забыла, — улыбнулась Хранительница, пряча листок в задний карман джинсов. — Нэрай, пока, — обратилась она к ребёнку, но тот только махнул ей рукой на прощание, всё не в силах оторваться от изучения коробок со сладостями.

Впрочем, блондинку никак это не задело, она только понимающе улыбнулась, прощаясь со мной и растворяясь в густом чёрном дыме. И вот…я осталась наедине с абсолютно чужими людьми, да ещё и в качестве нелегала в незнакомой стране, ведь ни разу не была тут.

— Поможешь накрыть на стол? — разбивая неловкую тишину, обратилась ко мне Пенелопа, и я тут же закивала, желая занять руки хоть чем-то. — Нэрай, оставь сладости на потом, сначала поедим основное блюдо.

Удивительно, с какой лёгкостью мальчик отложил все коробки на подоконник, даже не начав истерить. Я привыкла, что все дети не могут устоять перед сладким, и отказываются всяческими способами от основной еды, а этот же вёл себя…разумно, как взрослый человек.

«Воистину странный ребёнок», — вновь подчеркнула про себя, выкладывая на ажурные тканевые салфетки на столе столовые приборы.

Ели мы в полной тишине, и какого-то напряжения совершенно не ощущала. Чуть позже поняла, что скорее всего в этом доме есть правило молчания во время еды. Но, когда с супом было покончено, началось время разговоров. Пенелопа уточнила, пью ли я травяные чаи, после чего я помогла ей убрать грязную посуду, и мы вместе уже приготовили стол к чаепитию, а Нэрай выбрал одну из коробок со сладостями, открывая и выставляя посередине стола.

— Очень вкусно, — вынес вердикт мальчик, когда съел конфету в виде ракушки, но при этом не выглядел шибко радостным.

— Нэрай редко есть сладости, — пояснила Пенелопа, делая глоток чая и тоже беря конфету.

— Почему? Дети же обожают сладкое, — тут же заинтересовалась.

— Еда для него всего лишь один из источников сил, не более. Он различает вкусы, но, как ты уже поняла, отличается от других детей, — пояснила девушка, глядя на своего сына с любовью.

К слову, тот даже бровью не повёл, слушая наш разговор. Для него, словно было нормой, что его особенности…организма обсуждают.

— Если он редко есть сладкое, то это не навредит ему? — с настороженностью уточнила.

— Нет. Лучше расскажи, какие предпочтения у тебя в еде? Есть ли аллергии на определённые виды продуктов?

— Я всеядна, и аллергий нет. По крайне мере, до сих пор не замечала этого.

Пенелопа коротко кивнула, а после…

Мы обсуждали обычные женские темы, не затрагивая ничего личного. Девушка интересовалась моей жизнью в Америке и то, как я стала певицей, Нэрай тоже задавал вопросы, а чуть позже мы переместились в уютную небольшую гостиную, с мягкими белоснежными диванчиками и множеством маленьких подушек с узорами на них. В камине горел огонь и потрескивали поленья, Нэрай разместился на ковре недалеко от нас, равнодушно собирая конструктор, который предназначался явно для детей старше тринадцати лет, не менее.

— Прости, что лезу не в своё дело, но твой сын совершенно отличается от обычных детей, — аккуратно начала, переводя взгляд на Пенелопу.

Брюнетка понимающе улыбнулась, наблюдая за сыном, и никак отрицательно на моё любопытство не отреагировала.

— Его отец демон, и весьма сильный. Но говоря сразу, ему не интересен сын, как и я. Нэрай тоже не тянется к отцу, и предпочитает проводить время наедине с собой или с малочисленными гостями, которые посещают нас. Я и сама до сих пор не поняла сына, порою его поступки нелогичны. Например, я не ожидала, что он проникнется к тебе таким теплом с первой встречи, — мягко улыбнулась, переводя взгляд на меня.

Стало неуютно, и я совершенно не понимала, как реагировать на столь открытую откровенность. Пенелопа сама отличалась от тех, с кем я общалась, а учитывая её ведьменскую суть, почему-то была уверена, что встречусь с высокомерной стервой, а не милой и весьма открытой девушкой, которая сразу же расположила к себе.

— Кира успела поведать тебе о моей истории, и последние одиннадцать лет…ожесточили меня, — решила тоже раскрыться, смотря на огонь в камине. — Порою я поступала эгоистично к людям, выводила их на эмоции, шла по головам. Даже создавалось ощущение, что у меня отсутствует душа, а любовь и вовсе стала чем-то сказочным, не присущим мне. Ещё и информация о существовании сверхъестественного мира свалилась, как снежный ком на голову. Казалось, весь мой мир перевернулся и сошёл с ума, но твой сын…, - на миг замолчала, наблюдая за мальчиком. — Стоило ему взять меня за руку, а затем обнять… Я ощутила такой прилив тепла, что мне даже показалось, что мою душу можно исцелить. И сейчас у меня снова рвутся шаблоны. Прости, я могу говорить лишнее, но не хочется врать и не договаривать. Знаешь, твой сын…пугает, для своего возраста он ведёт себя нетипично, но одновременно меня тянет к нему, словно в нём…моё спасение.