Пенелопа криво улыбнулась, вновь что-то вспоминая, а затем сосредотачивая внимание на нарезке очередного пучка зелени, похожего на укроп.

— Очень часто, — как-то загадочно протянула брюнетка. — Арсений довольно-таки…любвеобилен. Если честно, редко можно встретить мужчину с таким повышенным либидо. Поэтому, если ты не зациклена на сексе, то сочувствую.

Нахмурилась ещё больше, углубляясь в воспоминания о нашем…соитии с Белорецким, и только сейчас осознавая, что ведьма была права. Поначалу мне казалось, что мужчина так пытается восполнить одиннадцать лет моего отсутствия, или дорвался до желанного объекта своих мечтаний, а сейчас понимаю, что всё намного хуже, и желание держаться от оборотня подальше только усиливается.

— Предугадывая сразу твой следующий вопрос, — продолжает Пенелопа. — Кроме тебя Арсений более никого не сможет воспринимать, в качестве женщины. Учитывая вашу «истинности», порою он может становиться более неконтролируемым, а уж во время гона и подавно. Сочувствую, — искреннее выдохнула брюнетка, бросая на меня вновь короткий взгляд.

— Гона? — сдавленно переспросила, смотря непонимающе и на Киру, но девушка отвела взор к окну, прикусывая губу.

Прошло несколько секунд тишины. Меня словно не хотели…пугать, и это сильно напрягало.

— Это состояние повышенной сексуальной активности. Оборотни частично звери, волки. А у волков есть свои особенности организма. Например, гон. Происходит один раз в год, у кого-то и два раза, но это у Альф, и то не у всех. Твой же истинный — Бета, можно сказать, правая рука Альфы, и одного из самых сильных — Луциана Стружинского…

Дальше последовал рассказ об иерархии оборотней, о стае этого Луциана. По словам Пенелопы, Арсений вполне мог стать Альфы любой стаи в России, к примеру, но он был верен своему «хозяину», да и такой власти не особо желал, осознавая всю степень обязательств. Учитывая, что этот Стружинский был главенствующим Альфой России, и контролировал ещё пятнадцать стай в стране, то мне становилось не по себе.

Мне достался в пары не какой-то рядовой Бета, а один из сильнейших. А где сила, там власть и жестокость. Даже люди, находясь в подобной иерархии, не отличаются мягкостью, и на уступки не идут.

«Вот я влипла!», — горестно вскрикнула про себя, в реальности только нервно закусываю губу, обнимая себя руками за талию.

Стая Стружинского находилась в Питере, Белорецкий же вёл дела одной из компаний стаи в Москве, но вскоре собирался вернуться в родные пенаты, и я прекрасно помнила разговор во время вечера в доме Матвеевых. Арсений планировал поездку в Питер, и у меня есть основания полагать, что он бы и меня с собой забрал. Даже спрашивать бы не стал.

— Эту «истинность» и правда нельзя разорвать? — нервно спросила, когда Пенелопа закончила свой рассказ.

Девушки вновь переглянулись между собой, а Кира была на удивление молчалива, периодически прикасаясь к обручальному кольцу на безымянном пальце правой руки.

— Нет. Никто не в силах. Даже прося о помощи демонов, знай, что они откажут. Это повлечёт гнев Богов, не только тебе, но и тому, кто решится осуществить подобное, — мрачно ответила ведьма, смотря на меня таким взглядом, словно давая понять, что эту тему лучше больше не поднимать.

Я девочка не глупая, всё осознала, и вновь горько выдохнула, опуская голову ниже, желая отмотать всё назад…

«И, что тогда, Ката?», — задала вопрос самой себе.

Да, возможно, не пойдя в тот клуб в шестнадцать лет, я бы не повстречала Белорецкого, и продолжила бы жить в России, ещё долго пребывая в розовых очках. Но так или иначе, а судьба не дура, и однажды Арсений повстречался бы на моём пути. Не думаю, что он вёл бы себя мягче и учтивее, а возможно, всё было бы в разы хуже, чем одиннадцать лет назад.

Но тут меня отвлёк от мрачных мыслей детский громкий голос, кричащий радостно «Мама!». И голос показался мне знаком, словно уже слышала его раньше, но подобное точно невозможно. Повернув резко голову к слегка закруглённому входу на кухню, кажется, даже дышать перестала, столкнувшись взглядом с бездушными светло-голубыми глазами. Время замерло, и я не могла понять саму себя, точнее своей реакции на мальчика лет шести. Чёрные волосы, темнее самой тьмы, торчали в разные стороны, а спокойное чуть заострённое лицо выражало дикое любопытство, направленное на меня. Такому ребёнку в фильме ужасов сниматься, а не разгуливать в столь тёплом сказочном доме.

Больше удивилась тому, когда мальчик подошёл ко мне уверенно, и вдруг взял за руку. В этот момент меня словно окутало необъяснимым теплом, и вся боль и злость начали отступать. Но стоило мальчику отнять руку, и все негативные чувства и эмоции, терзающие меня, все страхи, резко вернулись.

«Что за …?», — мысленно вопрошала, заворожено глядя в светло-голубые глаза.

— Она мне нравится, — мягко и крайне рассудительно произнёс ребёнок, чуть склоняя голову к плечу и чему-то кивая, после чего убегая к Пенелопе.

«Так это её сын! Ещё совсем малыш», — вынесла вердикт, не в силах до сих пор даже моргнуть.

— Нэрай, ты помедитировал? — мягко спросила брюнетка, едва сын приблизился к ней, с интересом поглядывая на таз, наполненный зеленью, а затем и на плиту.

— Да. Как ты и говорила, — лаконично ответил, переводя взгляд на блондинку.

— Привет, Кира, — вежливо поздоровался, на что девушка ему мило улыбнулась.

— Привет. Как проходят твои дни? — полюбопытствовала Хранительница, склоняя голову чуть ниже.

— По плану.

Столь короткий и сухой ответ удивил. Обычно дети вели себя иначе, пускаясь в долгие рассказы о проведённом времени, излучая при этом много живости, их глаза горели от воспоминаний, а тут… Сухость и полное безразличие. Даже на миг создалось впечатление, что это взрослый умудрённый жизнью человек в теле ребёнка.

— Мама уже рассказала тебе о новой гостье? — вновь вопрос от блондинки, и короткий взгляд на меня.

— Да. Катя. Поживёт какое-то время с нами, чему я рад.

«Рад? Серьёзно?», — скептически подумала, так как ребёнок до сих пор оставался без капли эмоций.

Стало любопытно расспросить ведьму, почему у неё «такой» сын. С малышом явно было что-то…не то. Возможно, дело в отце, о котором тема не поднималась.

— Покажешь ей комнату? — обратилась к сыну Пенелопа, и тот с готовностью уверенно кивнул, подходя ко мне и вновь беря за руку, и…

Очередная волна тепла и спокойствия накрыла с головой. Я шла за мальчиком, как сомнамбула, правда, всё же проходя мимо прихожей, немного замедлилась, уже сама потянув Нэрая за собой, чтобы забрать чемодан.

Мне выделили уютную светлую комнату на втором этаже, с двуспальной кроватью с балдахином. Здесь была вся необходимая мебель, даже туалетный небольшой столик недалеко от резного окна, из которого открывался потрясающий вид на горы и заснеженное поле.

— Зачем ты выкрасила волосы? Ты и так красивая, — вдруг раздалось за спиной, и я поспешно обернулась, наблюдая за стоящим около кровати мальчиком.

— Захотелось перемен, — мягко улыбнулась, подходя ближе, а после укладывая чемодан горизонтально на пол, присаживаясь на мягкий пушистый ковёр.

— Не понимаю, — мотнул головой ребёнок, не стесняясь, прикасаясь к моим волосам и беря небольшую прядь, пропуская её сквозь пальцы.

— Так бывает. Хочется что-то изменить, и люди экспериментируют с внешностью. Кто-то отрезает себе волосы, кто-то выкрашивает в другой цвет, кто-то завивает прямые волосы. Это нормально. Люди не хотят жить однотипно, — мягко поясняла, расстегивая чемодан и раскрывая, доставая купленные гостинцы.

— Но твой натуральный цвет волосы идёт тебе больше, подчёркивая твою уникальность, — настырно продолжал мальчик, чем заставил меня нахмуриться от удивления.

— Как ты узнал, какого цвета мои натуральные волосы?

— Я могу видеть истинную суть всех существ. Твоё фантомное тело совсем иное, Катя.

«Хм …», — только промычала про себя.