Арсений стремительно вывел меня из гостиной, быстро ведя к лестнице, а затем и на второй этаж так, словно боялся, что за нами Кира устроит погоню. Но мы добрались до выделенной комнаты спокойно, а стоило остаться один на один с волком в обособленном пространстве, и почувствовала себя скованно. При этом Белорецкий, отпустив меня, направился сначала в ванную комнату, позже вернулся в спальню, чуть ли не каждый угол изучая, чем насторожил.

— Что ты делаешь? — не выдержав, полюбопытствовала, медленно делая пару шагов вперёд.

— Убеждаюсь, что тебе здесь ничего не угрожает, — ровно поясняет, наконец-то подходя ко мне.

— А, что мне может здесь угрожать? — непонимающе спрашиваю, приглядываясь ко всей обстановке более внимательно.

«Мало ли. Может Белорецкий видит то, что не дано отметить мне, моим ещё человеческим взглядом».

— Всё, что угодно.

— Меня потолком пришибёт или вон того шкафа хватит? — скептически хмыкаю, указывая кивком головы на нужный предмет мебели.

— Катерина, — твёрдо произносит оборотень, одновременно кладя ладони на мои щёки, вынуждая запрокинуть голову назад, смотря исключительно в карие, практически чёрные глаза. — Ты верховная ведьма из рода, который давно считали вымершим. Ещё в тебе течёт демонская кровь, ты провела обмен сил с мальчиком, чьи способности не только впечатляют для столь юного возраста, но и пугают. Одни охотники мертвы, но на их место придут другие. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Контакт глаза в глаза, расстояние наших лиц меньше, чем в десяти сантиметрах друг от друга, и практически соприкосновение тел, более чем будоражило, прокатывая по позвоночнику обжигающую волну. Клянусь, чисто машинально положила ладони на мужскую грудь, обтянутую тонким джемпером, но хватило и этого, чтобы меня торкнуло. Учитывая, что моё отношение к Арсению кардинально изменилось, и я допустила мысль на наше совместное будущее, не удивительно, почему в данный момент моё тело так реагировало.

«Совсем не во время», — дала себе мысленный подзатыльник.

— Подожди, — попыталась отстраниться, прикрывая глаза, но заслужила обратный эффект.

Уверена, оборотень сам понимал, что сейчас не лучшее время для выяснения наших отношений, но мы оба находились на пределе, и стоило грубым губам коснуться моих губ, и я сама бросилась в объятия когда-то заклятого врага.

Этот поцелуй был на грани эмоций, чертовски безумный, искрящимся и порабощающим. Меня вели в древнем танце, а я покорно подчинялась. В нетерпении, волк переместил руки ниже, сжимая талию, скомкивая ткань тонкого платья, и меня так знатно тряхнуло от переполняющих чувств. Мы цеплялись друг за друга, как два путника, наконец-то нашедших живительный источник, и оба забыли, где находимся и по каким причинам.

Дико, резко, мужчина опустил руки ниже, сжимая до боли ягодицы, а после дёргая меня вверх, вынуждая обхватить ногами крепкий стан, и теперь наши лица находились на одном уровне. Низ платья задрался чуть выше бёдер, и грубая ладонь прошлась по оголённой коже ноги, на миг сжимая бедро, скользя на попу. И каждое касание, точно током, било по нервам.

Секунда.

Арсений опрокидывает меня на кровать, набрасываясь поцелуями на шею, а когда касается метки, выгибаюсь дугой, громко застонав. Мир перед глазами искрится, кислорода катастрофически не хватает, и я чудом не вскрикиваю, в последний момент закусив губу до крови, не в силах открыть глаза. А платье задирается выше до талии. Кажется, меня ласкают языки адского пламени, и в этот раз нет и грамма сопротивления. Наоборот. Мне мало.

Мало касаний. Мало поцелуев. Мало…Арсения.

Хочется больше, и я, кладя руки на твёрдую грудь, веду их ниже, подцепляя край джемпера, потянув вверх. Белорецкий помогает, отстраняется на мгновение, сбрасывая с себя ненужную вещь, а после ложится на меня, делая поступательное движение бёдрами, давая ощутить каменный член, скрытый джинсами. Но даже это заставляет меня задрожать, вновь застонав. А стоит положить ладони на оголённый плечи, очерчивая мускулы, точно стальные жгуты, коснуться горячей спины, и осознаю, что мужчина реагирует на меня также неудержимо сильно, как и я на него.

Белорецкий вновь целует, срывая все дозволенные границы, и я осознаю, что пути обратно больше не будет. Словно подписываю договор с Дьяволом, обрекая себя на вечное рабство в одни единственные руки, но нет и капли сожаления. Всё кажется чертовски правильным, хотя каюсь, в данный момент мной руководят инстинкты, затмевая разум.

Оборотень покрывает жадными поцелуями мои щёки, скулы, шею, ключицы, спускаясь к груди, коротко играя с соском, а затем стремительно опускаясь ниже, слегка прикусывая бедро, и целуя лобок. Запоздало осознаю, что с меня в какой-то момент исчезли трусики, а мужчина уже прикусывает клитор, отчего меня точно пронзает мощным разрядом молнии, и, вздрогнув, громко стону. Дыхание тяжелое, рваное, не могу открыть глаз, боясь лишиться контроля окончательно, а волк продолжает пытку, скользя шершавым языком по нежным складкам, а затем ныряя внутрь моего естества.

— Ах! — громко вскрикиваю, скомкивая пальцами бархатное покрывало, выгибаясь в спине, закрутив головой то в одну, то в другую сторону.

Мужчина открывает себе ещё больше доступа моего тела, едва подхватывает ноги, закидывая себе на плече, дёргая чуть ниже, а его язык уже творит нечто нереальное, раз за разом нажимая на ту самую точку «G», отчего вздрагиваю всем телом, не в силах сделать вдох. Невозможно объяснить то, что чувствую, это за гранью реального, а после…

Весь мир рассыпается на миллиард ярких вспышек, прокатывая по телу горячие волны. Белорецкий вновь на мне, целует в губы, жадно сжимает бёдра, прижимая к себе ещё теснее, хотя мы и так практически становимся единым целым. А после, отстраняясь, прижимается лбом к моему лбу.

Комнату разрывает наше тяжёлое дыхание и запах возбуждённых тел. Нет сил пошевелить и пальцем, не с первой попытки удаётся открыть глаза, но всё же…

Смотрю на идеальное лицо, потемневшее от муки и явной борьбы, и на выдохе прикасаюсь пальцами к стальному плечу. Волк распахивает глаза, светящиеся золотом, а это верный признак того, что мужчина на грани. Не понимаю, зачем было останавливаться, я даже не сопротивлялась, а наоборот, показывала свою открытость и желание. Но прежде чем успеваю открыть рот, Арсений начинает говорить…

— Если сейчас войду в тебя, чего жажду больше всего, то не смогу остановиться, — недовольно рычит, сдавливая бёдра чуть сильнее. — Слишком долго ты бегала от меня, девочка, — выдыхает, наклоняясь, целуя шею чуть ниже уха. — Сначала должен обеспечить тебе полную безопасность, а потом, обещаю, не выпущу из постели, пока не сорвёшь голос и не отработаешь все потраченные секунды своего бегства.

Звучало устрашающе, и вместе с тем будоражаще.

— Иди, пока отпускаю, — выдохнула, убирая руки с тела волка.

Не знаю, какой выдержкой обладал Белорецкий, но видела, как тяжело ему даётся уйти. Он даже не оделся, покидая спальню, только схватил джемпер с пола. Я же, закрыв глаза руками, мысленно материала себя, но не за слабохарактерность, а за то, что отпустила оборотня.

Изначально я сама хотела отправиться с Кирой за Нэрайем, но решили, что это может быть опасно. Может на мне никто не обнаружил каких-то магических маячков, прочих заклинаний, но лучше было перестраховаться. Марбас не дурак, успел понять, что между мной и мальчиком существует особая связь.

И вот, нервно покусывая нижнюю губу, хожу из угла угол в гостиной, периодически бросая взгляд за окно. Белорецкий в кабинете Гретосс, мужчины обсуждают свои личные дела, Лилит телепортировалась в Россию по личному вопросу, а я оказалась предоставлена сама себе. Находиться в спальне больше не могла, поэтому отправилась на прогулку по дому, в итоге оказываясь вновь в гостиной. Не скажу, что ощущала себя здесь спокойно, всё же чужая страна и новые…существа. До сих пор в голове не укладывалось, как моя жизнь за короткий промежуток изменилась столь кардинальным образом. Но углубиться не успела, так как рядом с камином начал образовываться густой чёрный дым, и вскоре из него словно материализовались Кира и Нэрай.