— Если журналисты что-то пронюхают, я самолично тебя прибью! — зыркнула на Костю, а тот на радостях метнулся ко мне, и крепко стиснул в объятиях.

— Ох, Ката! Я обязан тебе по гроб жизни! — всё не мог нарадоваться, а мне уже кислорода становилось мало.

— Ещё чуть-чуть и ты меня задушить, — прохрипела, наконец-то оказываясь на свободе. — Знаешь, Костик. Я согласна с твоими родителями.

— В чём?

— Тебе бы и правда жениться. Может, серьёзней станешь.

Друг тут же недовольно насупился, смотря исподлобья.

— На тебе хоть завтра женюсь! — твёрдо и уверенно произнёс, но всё равно выглядело забавно.

— А давай! В первый же день стану богатой вдовой, — задорно ответила, а вот если сначала мужчина засветился от счастья, то потом смотрел настороженно.

— Вдовой?

— Конечно. Потому что же я тебя сразу прибью, Матвеев, — рыкнула, пригрозив пальцем.

— Понял. Никакой женитьбы, — кивнул, отходя чуть назад.

— Тебе бы перестать в ловеласа играть и найти нормальную девушку, — устало произнесла, беря мужчину под руку и чуть ли не таща в столовую обратно.

— Знаешь, как тяжело в наше время найти «такую».

— Главное желание, Костя. Же-ла-ни-е! — последнее чуть ли не пропела, на что Матвеев фыркнул.

— Я, как и ты. Хочу нагуляться вдоволь.

— А я не ты. Мне смысла нагуливаться «вдоволь» нет, потому что не собираюсь даже выходить замуж, обзаводиться вечно ноющими детьми-спиногрызами, ипотеками и прочей атрибутиками семейной жизни.

— А чего ты ко мне тогда пристала? Мне твоё видение на жизнь больше импонирует, — возмутился.

— Так скажи тогда родителям, что на самом деле хочешь. Взрослый ведь мальчик, давно самостоятельно зарабатываешь, ни от кого не зависишь.

— Ты не понимаешь, — лишь отмахнулся, более не смотря на меня.

— Нет, Матвеев. Это ты не понимаешь, что твоя жизнь — это только твоя жизнь, и она целиком и полностью лишь в твоих руках, — отчеканила, и, превозмогая желание уйти, зашла с милой улыбкой в столовую.

Десерт ела не охотно, скорее ложкой ковырялась, старалась держать милую улыбку, и на чьи-либо вопросы отвечала односложно. Взгляды Белорецкого настойчиво игнорировала. Когда ужин закончился, тётя Карина начала уговаривать остаться на ночь, но благо Костя вступился и пошёл меня провожать до машины. Шли молча, оба друг на друга дуясь. Когда я уже открыла дверь авто, Матвеев младший всё же подал голос.

— Прости. Был не прав, — пробурчал, словно нехотя.

Я лишь усмехнулась, упираясь в крышу машины, и смотря на друга.

— От меня извинений не жди. И по-хорошему, тебе бы прислушаться к моим словам. Я не враг тебе, и никогда им не была.

Хотела ещё наговорить многое, но из дома вышел Белорецкий, поправляя лацканы пальто и этак вальяжно спускающийся в лестницы, при этом взгляда от меня не отводил. Цепкого и недовольного.

— У меня завтра съёмки, не звони, — быстро попрощалась и запрыгнула в авто, блокируя двери.

С места сорвалась так, словно за мной черти гнались.

«Хвала чудодейственной мази!», — улыбалась, разглядывая на утро свои зажившие засосы.

Все наряды для съёмок обговаривались заранее, и сегодня должно было быть весьма открытое платье, и как-то не хотелось менять образ в последний момент и придумывать байку перед стилистами, причём весьма абсурдную. Но вот, сейчас я стояла в чёрном бархатном платье на тонких бретелях и весьма с откровенным вырезом на груди чуть ли не до пупка, ещё и на одной ноге шёл разрез до бедра. Изначально у меня должен был быть парик с длинными волосами, но когда продюсер второго солиста увидел мой новый образ, то был так ошеломлён, что от парика отказался, попросив лишь уложить мне волосы крупными локонами. Макияж вновь под стать мне: эффектные смоки айз и тёмныё губы. В целом, даже чем-то напоминала героев фильма Тима Бёртона.

Сегодня была фотосессия для обложки совместной песни и плюс для презентационных фото. Я — этакая стерва во плоти, держащая мужчин под каблуком, а Денис что-то вроде парня-одуванчика, влюбившегося в меня. Сначала он играл роль наивного и мягкого «ангела», а к концу нашего дуэта становился подобен мне, и я в него влюблялась. Поэтому у меня образы были однообразные, лишь наряды менялись, а вот Денису пару раз меняли образы полностью.

Удивительно, но сегодня даже успели управиться к восьми вечера. Денис пригласил меня отметить через три дня Хеллоуин в местном клубе с ним и его друзьями, отказываться не стала, сказав лишь, что приглашу ещё друга. Распрощавшись, уехала домой, с наслаждением представляя, как погружусь в пенную ванну и устрою себе вечер релакса под медленную музыку и бокал красного вина.

И ведь устроила. А чтобы курьеры всякие не отвлекали, отключила домофон и дверной звонок.

И вот, нежась в ароматной ванне, благоухающей дорогими маслами, под звуки релаксирующих мелодий, в интимной полутьме лишь освещённой большими свечами, расставленными по полу, удерживая в руке объёмный бокал на высокой тонкой ножке с дорогим вином, который периодически попивала, действительно отдыхала душой и телом, откинув все проблемы. Было так хорошо, что расслабилась, к сожалению, быстро и зря.

— Необычно, — раздался сбоку низкий баритон, а я от страха взбрыкнула ногами, выплёскивая часть алкоголя, практически с головой уходя под воду, тут же выныривая.

— Ты! — отплёвываясь от пены, злилась и недоумевала, как этот маньяк смог пробраться ко мне в квартиру.

— Если что, я звонил, — констатирует, не торопясь подходить.

Замер в дверном проёме, сложив руки на груди, и внимательно меня разглядывал. При этом он даже обувь уличную не удосужился разуть и пальто. Казалось, как зашёл ко мне, так первым делом пошёл на звуки музыки. Радовало, что пена скрывала моё тело, хотя стесняться было глупо, он и так всё видел, но перед ним хотелось облачиться в паранджу, закрыть доступ ко мне от него.

— Как ты попал в мою квартиру? — разозлилась, вопрошая, при этом стараясь делать равнодушный вид, словно не страшно и вообще всё равно на происходящее, даже вино отпила, точнее незначительные остатки.

— Как и ты. Открыл дверь ключом, — ровно резюмировал.

— Откуда у тебя ключ от моей квартиры?

— Для меня была не проблема сделать дубликат.

Насупилась, понимая, что вызывать полицию бессмысленно. Белорецкий насядет им на уши, ещё приплатит, лишь бы отстали, а они ловко увернуться, сказав, что Арсений открыл дверь квартиры своим ключом, а следовательно, никакой попытки взлома, а под конец обвинят меня, мол, это я издеваюсь над бедным мужчиной и после ссоры пытаюсь его принизить.

— Подлей вина и оставь меня одну, — фыркнула, вновь откидываясь назад и прикрывая глаза, хотя всё тело было напряженно до предела.

— И, что же будешь делать в столь…соблазнительном виде, сладкая моя? — словно змей-искуситель спросил, но учитывая наше знакомство, на меня его уловки не действовали.

— Строить планы твоего убийства. Если хочешь обсудить детали или внести предложения, присоединяйся, — махнула рукой. — Но для начала прибери грязь, что ты разнёс по «моей» квартире.

В ответ только хмыканье и шелест одежды. Лишь через пару секунд решилась приоткрыть глаза и убедиться, что дверь в ванную прикрыта, но по приглушённым звукам за пределами комнаты сразу стало ясно, что покидать квартиру никто не планирует. Ещё и вино не подлил, отчего пришлось это делать самой, неудобно перегибаясь через ванну. А учитывая, что была в бешенстве, и действительно в голове мелькали планы извращённых убийств этого надоедливого маньяка, Вина я выпила далеко не один бокал, и под конец своих банных процедур захмелела, чувствуя лёгкость в теле и готовность обороняться. Умывшись, прибрав за собой в ванной, сняв линзы, которые стали в последнее время вызывать невыносимую сухость глаз, замоталась в чёрный махровый халат, волочащийся по полу, и вышла на встречу Белорецкому.