— А что ты знаешь?

— Достаточно, — ответил я, — может и больше тебя повидал, целитель, бля.

— Не нужно выражаться при девушке.

— Тебя только это сейчас волнует, брат?

— Не повышай голос, — он говорил спокойно, как робот без эмоций, — не нужно раздражать этих ребят.

— Тебя только это волнует?- повторил я.

Он не прятал глаза, не отворачивался.

— Переживаю за голую старушку. Простудит потроха с этими полётами и на тот свет раньше чем нужно отправится.

— Смешно. И это всё?

— Эй! — Паренек вдруг позвал очкастого и шагнул к нему и охранники бросились наперерез, прикрывая своего хозяина и окружили парня, меня оставив за скобками. Тот обернулся и телефон экраном к груди приложил. Морда недовольная.

— Чего тебе? Не видишь я разговариваю?

— А не обманешь?

— С чего мне тебя обманывать пацан.

— Ты получил питомца…

— На этом всё. Вы мне больше не нужны, вы — пыль. Сейчас договорю и посадим вас на электричку.

— Хозяин звонит? Я думал ты здесь главный.

Очкастый моргнул и трубку сильнее к груди прижал:

— Не зли меня, а то передумаю.

— Резчик тоже может передумать, если я попрошу.

— Не надо, Миша, — прошептала девчонка ему в плечо. Она ещё надеялась выйти из этой передряги живой.

— Не обману, — сказал Юра, — слово даю. Все в город вернётесь.

— Андрюху я не отдам, — сам не понял, как я это сказал, но не задумываясь ни на грамм сказал по-мужски, — Андрюха — мой брат. Мы своих не бросаем.

— Это точно, — согласился парень и кивнул мне, — мы сами его похороним.

Китайский дракон следил за нашим разговором, вертел головой и вращал ушами. Умная тварь, как же жаль…

— Я перезвоню, — Юра Безотчества закончил разговор и засунул телефон в карман. Лицо у него исказилось от ярости на белой коже лба проступило большое красное пятно. Вот бы он сейчас вырубился с инсультом — вдвоём мы бы селюков попробовали сделать, а если бы дракон вписался, то наш Шаолинь непобедим. Но у маньяков, убивающих женщин, наверное мозгов нет, нечему там умирать.

Он не бросился на парня, просто смотрел на него почти минуту и тяжело дышал, раздувая тонкие ноздри. Серая масса последователей ждала только команды «Фас», я сжал кулаки.

— Ещё пожелания есть? Может извиниться? Или кофэ подать?

— Мы его похороним сами. Неприятный был сосед, но живой. Теперь его нет.

Юра пожал плечами:

— Не нужно было лезть в политику и связываться с неудачниками.

— Спокойно, — Мишка смотрел на меня и только его взгляд успокоил и остановил боль в мышцах, но не смог убрать боль из головы.

Мразь ухмыльнулась:

— Этот тоже хочет доиграться? Может так и лучше. Думаю в городе его уже ждут. Лучше закончить здесь и сейчас. Давай длинный, побоксируем! За брата!

Он расправил крылья и они были такие чёрные, как безлунная ночь летом. Я сжал кулаки до боли, сжал челюсти, в голове грохотало от боли в затылке. Я хотел боксировать. Последний раз. За брата. Один на один.

— Он уйдёт со мной. Живой. И Катя. Тогда резчик останется у вас.

— И Костян, — сказал я, — он тоже уйдёт.

— Э нет. Мы так не договоримся, брат останется дома.

— Ты ему не брат, дрочила. Костян уйдёт с нами, позови его.

Мишка посмотрел на меня кажется неодобрительно, но возражать не стал.

1.

Поскрипывая едет телега по деревне. Впереди сидит с кнутом серый, как дорожная пыль, рыже-кучерявый погонщик. Я такой «машины» не видел с детства, надо же. Стоило главному скомандовать и двое «серых» взлетели и скрылись вдали, а вернулись уже на этом деревянном «мерседесе». С собой они привезли грязные одеяла, в которые мы с Мишкой завернули бедного Андрюху и положили на воз. Там он сейчас и трясся босыми ступнями вверх. Я не смог его спасти, я пытался, но наверное я слишком тупой и невезучий. Сам же и предложил парням в деревне спрятаться. Результат минус друг.

Телега скрипит, переваливаясь с боку на бок. Мы втроём, плечом к плечу, шагаем следом. Никто не захотел сесть на повозку. Мы хоронили хорошего человека, мы чувствовали не сговариваясь, что этот путь нужно пройти на своих двоих.

Мерзкий Юра кружит в небе,как уродливая птица. С ним ещё парочка двуногих летает, как верные телохранители. И Требуха — китайский дракон тоже кружит над очкастым. Иногда дракон падает вниз, но выравнивается и возвращается на свою высоту.

Основная часть крылатых крестьян идет по дороге, прямо за нами. Их много и они молчат. Они не трогают нас и не препятствуют нашим тихим разговорам, но я чувствую взгляды. От них чешется между лопатками, хочется развернуться и броситься на серых с кулаками, но впереди едет в свой последний путь Андрюха.

— Ты ведь понимаешь, что нас не отпустят живыми?

Я поворачиваюсь к Мишке-целителю и смотрю ему в глаза, Катя тоже всё слышит и ловит мой взгляд.

— Уверен в этом.

— И почему мы тогда идём как бараны на заклание?

Я оглядываюсь назад. Дорога поднимается круто вверх и серые люди будто смотрят снизу вверх на нас, но не слушают. Им не интересно.

— Он обещал похоронить Андрюху на местном кладбище.

— Ты веришь этому? — Мишка глазами показывает вверх.

— Андрюху нужно похоронить. Он заслужил хотя бы это.

— А потом что будет?

— Потом посмотрим.

На самом деле Юра Безотчества много чего обещал. Например, подключить своего знакомого и замять всё, что произошло в городе. Он сказал, что сделает так, что мы вернемся к своей обыденной жизни и никто слова не скажет. Никто даже не спросит где мы были. Так Юра отблагодарит за «резчика». Убийца очень счастлив и порхает в небе, как подвыпивший ангел. Он раздобыл телегу и пообещал мне встречу с Костяном, а тот «пусть сам решает уходить с нами или остаться».

Верить ему? Не стоит. Но если бы хотел убить, то давно бы это сделал — перевес у них человек в пятьдесят. Я бы и в лучшие годы не потянул один против двадцати (остальных взял бы на себя молодой).

— Зачем ему это животное? Кому он звонил? — спросила девочка негромко. Спросила почему-то у меня, а не у парня, пришлось отвечать.

— Я так понял, что он добытчик. Для кого-то влиятельного искал нашего зверя. И этот тип скоро здесь появится, потому что ему уже сообщили радостное известие. А что будет дальше, я даже не догадываюсь.

— Ты готов отдать Требухашку? — Мишка давит на жалость, хочется ответить ему резко, но я не решаюсь парня обижать при девке. Им ещё детей рожать.

— Разве я похож на предателя?

Пацан отводит взгляд. Удалось его задеть, но пусть не расслабляется. Я таких благородных навидался уже. Благородство и сила они не в словах — они в действиях.

— Нет.

— Дракона мы не отдадим. Русские и китайцы — братья навек. Шутка. Следите за обстановкой, а там будет видно. Сначала вернем Костяна и похороним Андрюху.

Таков был план.

Когда мы уже приближались к знакомому дому Юра спустился и сел рядом с «водителем телеги», только задом наперёд — лицом к нам. Сложил свои чёрные простыни в мешок за спиной и всматривался прищурясь в наши лица. Лошадь равномерно и тяжело дыша волокла повозку с двумя живыми телами и одним мёртвым.

— Что смутные такие? Я же говорил, садитесь в подводу, в ногах правды нет. Молчите? Мы почти приехали. Сейчас Костя выйдет, потом шефа дождёмся, поговорим и разойдёмся с миром.

Требуха камнем упал вниз и закрепился на плече нового хозяина. Взмахнул крылом и аккуратно его сложил, второе торчало осколком из спины не желая правильно сокрашщаться. Хотелось кое-что сказать Мишке, но слишком близко находился убийца друга и слишком внимательно он следил за мной. А я бы сказал: «Требухашка твой. Видишь? В глаза не смотрит. Отворачивается. Стыдится?»

Юра ерзает на седалище и вдруг подмигнув мне разворачивается, приподнимается и заглядывает через забор, хотя мог бы просто взлететь.