А потом они уехали.

Знаешь, что он сказал? Что сказал сосед, когда уходил? Он сказал «Своих не бросаем, слышь». Так меня это за душу взяло, не передать, брат. По нашему это, по-русски своих не бросать. А мы его оставили. Дали его увезти.

И так меня рвануло за ворот души стыдом,что я не выдержал и побежал. Схватил ремень, на кулак его намотал, слышь, какой я боец, и во двор. Костян за мной бежит, улюлюкает, ну чистый психопат и битой над головой вертит. Так безумной парочкой и выскочили, разбудив весь подъезд… А во дворе никого, только ворон куча в небе каркает.

Так мы и остались стоять и хлебалами хлопать. Потом я квартиру запер и мы к тебе пошли, слышь, смотреть как ты питомца избиваешь, помощник. И не стыдно тебе?

Я пока Андрюху слушал две сигареты скурил и не заметил, так любопытно было. А еще он пока рассказывал дракона по голове гладил, а тот только жмурился и шею подставлял. Вот гад, а мне чуть руку не отгрыз.

— Слышь, где там твоё кофе?

— Твой кофе, — поправил я из вредности и разлил по чашкам. Для животного нашлось блюдечко с водичкой. Так молча и пили, три мужика (для кого-то три деда) и неведома зверушка. Пили молчали, обдумывали каждый своё.

— Цапнул? — спросил Андрюха и кивнул на перебинтованную руку.

— Да.

— Бывает, — подтвердил Костян, — дай сигарету.

— Угощайся.

— Теперь ясно почему ты его гонял по улице. Мстил, значит, малютке.

— Не. Не слушался он и через форточку вылетел.

— С одним крылом?

— Типа того.

— Бывает, — подтвердил Костян, — дай огня.

— Спички на подоконнике.

Мы смотрели как он бредет к окну, выглядывает во двор и закуривает, возвращается, садится, и пепельницу ближе подтягивает.

— Нехорошо беззащитную зверушку обижать.

— Посмотри на его пасть, вон как раз зевает.

— Оно жрать хочет, — зевнул Костян, — смотри как ноздри раздуваются. Колбасу чует.

— Люблю как ты базаришь, — поднялся Андрюха, — редко, но метко. И чего ему дать?

С грехом пополам зверя накормили, он действительно был голоден. Так увлекся едой, что даже на меня шипеть перестал.

— Слышь, продолжаем разговор. Ты как сам? Добрался без происшествий?

Я всё и рассказал о неожиданной погоне и о потасовке. Парни слушали внимательно, с интересом.

— Костян, слыхал? Серый побоксировал немного — вспомнил молодость. Ты видел кого-то как мы сюда шли? И я не видел. В любом случае Серёгу в рожу они уже знают. Мой адрес тоже. Нехорошо. Наберу соседа.

Он приложил телефон к уху и долго слушал гудки, но никто так и не поднял трубку на той стороне.

— Может не нужно было свой номер светить,- додумался Костян, и Андрей зло посмотрел на него, сбрасывая звонок.

— Слышь, а раньше ты не мог сказать, чудак?

— Я думал ты знаешь.

— Ладно. Если будут звонить, выкину сим-карту. Ты звонил заике?

Он смотрел на меня.

— Кому?

— Ну зоологу. Спецу по этому животному экзотическому.

— Не звонил, — сознался я, — не до этого было.

— Избивал животное сачком, — хохотнул Андрюха.

Я махнул рукой и закурил. Дым наполнил кухню приятным туманом, режущим глаз и открытая форточка уже не помогала. Дракон положил морду на пол и закрыл глаза, трепыхая крылом.

— Чё делать будем, парни? Костян, не молчи.

Костян терялся в догадках, как и я.

— В «ментуру» пойдём?

— Не хотелось бы. Да и не послушает нас никто.

— Это точно. Репутация, — подчеркнул Андрей, — меня там хорошо помнят.

— Не поверит нам никто, — сказал я, — ждать нужно. Может целитель вернется. За вами никто не следил?

— Да вроде нет. Разве что по воздуху.

— Значит у меня пока животному безопасно. Твоя хата засвечена — туда нельзя пока. Можешь у меня ночевать. Хата Костяна в запасе.

— У меня мама в селе, — зевнул он, — можно туда махнуть.У нее вопросов не будет. Всех примет и спасибо скажет, что приехали. Ей только по хозяйству нужно помогать и будем сытые. Дров наколол — кастрюля борща. Воды принес из колодца — тарелка пельменей. Красота. И не найдет никто. Там в селе два человека осталось и каждому по сто лет. Лес вокруг богатый, чистый, ягоды, грибы, речка — благодать. Поедем туда?

Он даже глаза закрыл, представляя будущую малину, не понятно почему до сих пор там не жил, если такой рай в этом шалаше, а в городе мозги пропивал. Наверное потому что в селе вкалывать надо, чтобы существовать, причем бесплатно.

Андруха отказался не задумываясь. Сказал, что это будет четвертый вариант, мы в городе лучше спрячемся. На самом деле он думал также как я и был абсолютно городским человеком, поэтому для него попасть в село — как потеряться в лесу. Хотя знал бы насколько там легче достать бесплатный самогон — передумал.

— Как хотите, — обиделся Костян и надолго замолчал. Он вообще неразговорчивый у нас, даже когда пьяный, говорит только по делу. На этот раз разговорился и не поддержали. Теперь только сигареты будет выпрашивать, на этом в общении ограничится.

— Значит решено, — сделал вид, что не понял его обиды Андрей. — Дракона спрячем до утра здесь. Я домой пойду, но буду настороже. До завтра думаем. Я на телефоне. Если что — звони. Костян, чего так смотришь? Хочешь остаться? Слышишь, обидчивый, язык проглотил? Ладно, если Серый не против, то ночуйте, вместе — веселее. А я домой.

Он нехотя поднялся, когда дракончик закричал. Такого звука я еще не слышал, такой пронзительный вопль, такой жалостный крик, что мы повскакивали с мест, а Андрюха отскочил, и мы смотрели, как бьется в судорогах однокрылая гусеница.

Она выгибалась, изгибалась и выкручивалась, била крылом о ножку стола и ловила маленькими глазками мой взгляд. И кричала, постоянно кричала. Кричала так, что раздувалась скорлупа, готовая лопнуть.

— Что делать? — оглядывался на нас Андрюха, — слышь, парни. Что с ним? Может плохо ему? Звони зоологу, Серый!

Я потянулся за телефоном, но Костян остановил мою руку и покачал головой.

— Не нужно. Страдает он, не видишь?

Маленькое чудовище продолжало кричать и я понял почему Костян так решил.

— Слезы! — ткнул пальцем Андрюха, — слышите мужики? У него слезы в глазах!

Глаза, маленькие пронзительные глазки, блестели у нашего чудовища. Юркие капли летели на пол и растворялись в покрытии. Крыло лупило и лупило изо всех сил, а тельце даже не пыталось взлететь и морда поочередно поворачивалась к каждому из нашей тройки.

— Страдает,- сказал Андрюха, — что делать будем?

— Ничего, — ответил я. Костян продолжать не собирался, — Пусть перетерпит, переживёт. Лекарю сейчас плохо и дракон это чувствует. Не знаю как, но чувствует, и страдает вместе с ним.

Как же меня замучило это животное. Дети в школе за десять лет так не доставали, как это создание за одну ночь.

Андрюха посидел немного и домой ушел, хотя я его не выгонял, а даже просил остаться, места на всех хватит. Но он сказал, что не боится никаких бандосов, «мой дом — моя крепость» и ушёл.

А мы с Костяном остались сторожить это маленькое бешенство. Как же оно надрывалось полночи, будто чужого рожало. Кричит и кричит. Кричит и ползает по стенке вокруг окна. Да, оно лапы отрастило из брюха и начало выход из кухни искать. Ползет такой таракан по стене, а вниз крыло длинное свисает, на пол стены тянется. Жуть.

Я окно надежно закрыл, так животное полезло к двери, пришлось вместе с ним на кухне закрыться. Мало ли что оно тут учудить может — газ включит случайно и не проснёмся утром.

Костян долго не выдержал и спать ушёл, а я один на один с этим жуком остался. На всю ночь.

Вспоминать не хочется. Чай пил кружками, а когда неожиданно кончились сигареты, то счёт пошёл на литры. Дракон без устали искал выход и даже набросился на вытяжку, еле отогнал, пришлось применять швабру. Потом боялся что он зло затаит и сожрёт мне пол лица поэтому спал урывками, просыпаясь весь мокрый от пота и ощущения челюстей на шее, но это был только сон. Требуха зависла в углу и еле слышно пищала. Так и пережили первую ночь. Снился жд-вокзал, мужик в пальто и семечки в большом мешке.