— Это он, — приговаривает задыхаясь поп и оглядывается на того, кого назвал Юрой, — это он её выпустил. Я пытался удержать, а он меня серпом по яйцам. Еле увернулся, да. Но сейчас он ответит перед всеми, да. Сейчас я выбью из него и отца, и сына, и святого духа. Он у меня будет мучиться хуже чем в аду на сковороде, скотина.

— Где баба? — спрашивает Юра. Он говорит тихо, но безумец останавливается как по команде и вытягивается в струнку. Андрей кашляет и выплевывает кровяные сгустки. Вокруг головы образовалась небольшая красная каша и кажется зубов у него стало меньше на два.

Священник отступает и вдруг бухается на колени, что-то бормочет, завывает и протягивает руки, стремясь обнять новоприбывшего за колени, но тот не даётся и отступает.

— Где баба? — шипит Юра — Это важно, вы…

Он не успевает продолжить, когда здоровый мужик обходит крестоносца и без страха смотрит в глаза крылатому.

— Не злись, Юрий. Убежала она. Отец Пётр не виноват, вот этот пришелец отпустил её. Далеко она не уйдёт, найдём. Главное что бы в электричку не села, но там дед Игнат крутится. Мимо него не пройдет.

Юрий смотрит на Андрея безразлично и не более секунды:

— А парень где?

— Под контролем, — удивляется здоровяк, — там где ты приказал, на твоем любимом месте.

— Точно?

— Ага.

— Встань, — скривившись говорит Юрий священнику и крылья у него за спиной расправляются на всю ширь, трепеща как нацистские флаги на ветру, — Подвёл ты меня отец Пётр, дебет с кредитом не сошёлся. Главным Васька теперь побудет, слушай его и делай что он прикажет. Небольшая встряска вам не повредит, святой отец.

Васька вытянулся как в строю и слушал шефа, старик-священник только униженно кивал и поддакивал.

— Девку я сам найду. Устроим встречу им сегодня же, не нравится мне всё это. Брат явился, не запылился — это дружок его наверное. Толстая сбежала. Мама как-то странно смотрит. Навалилось…

Он смотрит на Андрюху, подходит и наклоняется резко, так что тот инстинктивно отшатывается подальше. В разбитых линзах очков смеются глаза, Юрий улыбается и бьет лежачего по щеке,смачно,с размахом.

— Тебя как зовут, эй?

— Андрей, — хрипит тот и дёргается в сторону,потому что кажется ему, что сейчас будет еще один болезненный удар, но Юрий только пугает и останавливает ладонь на полпути.

— Ты с Костей приехал?

Андрюхе кажется. что сейчас решается многое в его жизни, может сама жизнь и решается и кивает, кивает, кивает. Робко улыбается и продолжает трясти челюстью, говорит нежно и дрожащим голоском, лишь бы выжить, лишь бы сука выжить.

— Да, да. Костя мой лучший друг. Он ваш брат, да? Приятно познакомиться, он много о вас рассказывал. А какая у вас мама приятная и добрая. Накормила нас так, что пузо лопало, давно я так вкусно не ел.

— Этого утопить как щенка, — скучно говорит Юра, обращаясь к новому начальнику сельской банды, — слишком много знает. Интересно, как он крылья видит? Так глазами и цепляет за спиной. Вася тут не подведешь?

Тот «некает» и головой мотает. Священник ползёт, чтобы поцеловать Юрию ноги, пачкая одежду в кровавой пыли и тот отходит, скривившись.

— Утопить так чтобы в городе не всплыл. Я ушёл.

Крылья начинают работать вверх-вниз поднимая пыль. Облако покрывает Юрия как саван. Все присутствующие закрывают носы и отворачиваются. Андрей тоже отворачивается но поздно, пыль уже проникла в рот, схватила за язык и плотным тампоном лезет в горло. Он выталкивает пыль отяжелевшим языком и тяжело кашляет. Крылья работают как мотор а потом мощный толчок воздуха и Андрея швыряет под чьи-то ноги. Ноги ругаются и пинаются, а потом шум затихает и только мгновенный свист в ушах остается эхом. Черная фигура закрывает солнце и летит прочь, не видно куда — солнце слепит.

Андрюху хватают за ворот и тащат, он вспоминает зачем и пытается отбиться, отодрать руки, уцепиться за землю, подхватывает горсть пыли кидает впёред, засыпая глаза только себе. Кто-то ржет.

«А как же я? А я? Василий? Давай Ниву подгоню», — просит «попяра», пока Андрюху тащат по земле.

«Сегодня я главный. Юра мне доверился и обосраться я перед ним не хочу. Поэтому отец Пётр извини, ждать не буду. Ты знаешь где нас искать».

Тот что-то продолжал умолять и говорил, что не успеет и про «далеко», и «подождите меня», но его уже не слушали.

— Раскрываем крылья, пойдем быстро. Я один не справлюсь, но лететь буду не останавливаясь. Если кто уронит этого городского, труп будет тащить уже в одиночку. Ясно? Взялись!

Андрюха рванул из последних сил и вырвался. Внезапно стало легче дышать и не тянули назад. Как распрямившаяся пружина он побежал вперед, но засыпанные пылью глаза не дали развить успех. Кажется он врезался в фонарный столб и ударившись грудью, на секунду обнял его и свалился в бок. На плечо легла тяжелая рука.

— Полетели? Не дёргайся, хуже будет.

— Не ходи сынок!

Костя обернулся. Мама стояла у калитки и держалась там, где у нормальных людей бывает сердце. Он всё еще пытался крутить головой во все стороны и куда идти пока точно не понимал.

Беда пришла.Точно пришла. Нехорошо всё это. Пацаны пропали. Брат явился, не запылился. И так они хотели отсидеться. Завел друзей в ловушку, дурак.

— Мама иди домой!

— Не ходи Костик за братом. И за его людьми тоже не ходи. Не нужны тебе они!

— Мама! — чуть не психанул Костян и вернулся к воротам. Встал напротив матери и в глаза ей посмотрел, — что происходит?

— Я говорила они хорошие и дружные. Я врала, сынок. Плохие люди — плохая компания.А ты изменился, чувствую сердцем. Ты светлый — они тёмные. Ты со мной на огороде полдня был, помогал маме, а Юра ни разу не помог, хоть и приезжал часто. Он только деньги тычет и девчонок водит.

— Девок? — переспросил Костян, — а жена?

— Не ходи за ним, — повторяла мама как проклятая, — Плохой он. Хуже чем ты. Только притворяется, чувствую я сынок. Не ходи.

Он вдруг захотел прижать её к себе, снять платок, погладить волосы, почувствовать тот запах мамы из детства, но удержался.

— Мама я разберусь. Мне друзей нужно собрать, Юрка твой мне нахрен не упал.

— Он не только мой, но и твой, — погрозила мама пальцем, — но он тебе не нужен. Будь дома и жди друзей. Придут, куда денутся. Лишь бы с Юрой и его друзьями не встретились. А то твой лысый друг наглый — может зацепиться языками. Да и тот длинный деловой. Всё обойдётся. Подожди дома.

Костян отлепился от ворот и вернулся на дорогу. Никого. Село мертвее пустыни арабской — одна пыль кругом. Но на месте ему точно не сиделось.

— Пойду мама. К деду Игнату зайду. Может пацаны у него сидят, болтают.

— Нет!

И тут вдруг мама проделала такое, чего он точно не ожидал. Рухнула на колени и руки к нему протянула:

— Не ходи! Только не к нему!

Да ёб твою за ногу. Столько говорить он не привык, а тут еще упрашивать многословно придётся. Костян вернулся и маму рывком на ноги поставил и спиной к воротам прижал, для надёжности.

— Не буду, — запричитала она, — не буду больше, не злись! Только не ходи к Игнату. Плохой он!

«Да с чего плохой? — подумал Костян — Я его с детства знаю. Он мне сливы разрешал рвать и с псом играть. И вчера нормально поговорили, дед как дед.»

— Боюсь я их. И его боюсь. Изменился дед Игнат.

Она оторвалась от забора и вполне уверенно подошла к Косте и зашептала, оглядываясь по сторонам.

— Водит их Юрка и водит. «Корми», — говорит, — Друзья мои. А они постоянно новые, друзья его. Деньги даёт, продукты привозит — вари. А я что кухарка ему бесплатная? Один раз попробовала против сказать, так он посмотрел сквозь очки свои так, что холодом облило. Больше не спорила.

— А девки?

— Мужики хоть постоянные есть, как священник которого он приволок год назад и вниз по улице поселил, как дед Игнат. Да и много кто ещё возвращается не раз, но девчонки никогда. Каждый раз новая! Приходит Юрка с ней, накормит и уводит, а потом всё. Бросает она его. Каждая.