Когда он развернулся и пошел в дом вслед за мамой Юра вернулся к мужичку и тот зашептал что-то ему на ухо, быстро и взволновано. «Как босc», — подумал Костя, — крёстный отец почти'.

Будто услышав его мысли брат обернулся и Костя закрыл дверь за собой чересчур поспешно.

— Кто это, мам?

— Люди эти? Друзья Юркины. Городские все. Приезжают с ним часто.

Она доставала тарелки из шкафа и быстро вытирала их полотенцем, а Костя прикрываясь занавеской как бы ненароком смотрел во двор. Брат о чем-то судачил с мужиком и явно был недоволен. Снял очки, вытер их платком и посмотрел сквозь стекла на солнце. Щурясьповернулся в сторону дома и Костя невольно отшатнулся.

— В нашу деревню?

— Не кривись. А что такого? Мы не люди что ли?Приезжать к нам не нужно? Речка, лес, земляника, грибы, рыбалка. Люди соскучились по природе.

— Мама…

— Не кривись, говорю. И самогонка тут почти бесплатно. И Юрка объединил народ.

— Юрка? — тут Костю чуть не прорвало,но как всегда было рот лень открыть. Этот Юрка которого всю жизнь в школе чмырили стал лидером? Этот Юрка, которого приходилось встречать у школы,первые четыре года маме а еще два ему? Этому Юрке, про которого говорили что «ему ни одна баба не даст»? Не верю. Но он промолчал. Впрочем как и всегда.

— Он изменился.Не то что ты, прости господи. Хотя и ты изменился, только в другую сторону. Был солдат, стал пьяница. А Юра маме помогал. И людям помогал. Вот и поверили в него они, потянулись за ним.

— Сектой попахивает, — буркнул Юрка и выглянул в окно, но кто-то заслонил вид случайно, встав у стены. Будто не хотел чтобы Костя видел.

— Верующие они,- согласилась мама,- в церкву ходят. И что? У нас теперь не коммунизм, люди верить хотят, надеются, что там будет лучше.

— Секта, — подытожил Костя и постучал в окно, — Уважаемый! Вы свет закрываете! Можно попросить?

«Спина» точно его услышала, но отреагировала только почесав между лопаток.

— Что за…- пробормотал Костян и во дворе забили паруса или кто-то решил выбить огромные ковры. Воздух почернел, а мама побелела и Костян бросился на выход. На пороге стоял залетный очкарик с бородкой, но препятствовать Косте не стал. Облако поднявшейся пыли медленно рассеивалось. Люди шли на выход, только брата среди них не было. Костян посмотрел наверх и ладошку козырьком поставил:

— Ясно.

В небе не было ничего кроме одинокого журавлиного клина и пары белых пушистых облаков.

— Что? — переспросил очконавт. Костян махнул рукой и вернулся в дом.

— Мама?

Она замерла в углу и тарелку бессмысленно в руках крутила, будто машину вела, вздрогнула и ничего не сказала, пряча глаза.

— Мама, ты тоже видишь у них крылья?

— Вот и я не знаю, что делать, крылатый ты наш.

Я думал, но голова не варила. Оставить дракона здесь? Так он сбежит, заблудится и сдохнет, или за мной полетит. Если за мной увяжется то наткнется на крылатых. Если сбежит,то вообще фиг знает, что с ним станется.

Вернуться в деревню спрятав его в сумку? Можно, хоть и рискованно. Я вообще не знаю чего туда толпа пошла и как они встретили Андрюху и Костяна. Ещё и мне со своим чемоданом, полным драконов туда идти. Но и стоять посреди кладбища глупо. Я мысленно метался из стороны в сторону не зная что делать.

Телефон! Посмотрел на полоски — связи здесь не было, мертвецам мобилки не нужны. Требуха крутил головой изредка вздрагивая и принюхивался. Толку от него как от облезлой кошки.

— Ладно, дракон. Выходит, что попали мы с тобой в переплет, крылатик. Заберем сумку и вернемся на станцию, позвоним оттуда. Там должно ловить.

Решение принято. Требуха шипит и лупит крыльями, я оборачиваюсь и не сразу замечаю на кого он так реагирует…

— Воздухом решили подышать? А я думал уезжаете.

Сначала я увидел два кружка двустволки, потом глаза деда, который её держал, а потом и целая картинка сформировалась. Он подкрался незаметно,вынырнул из лесочка, пришел почти не скрываясь и увидел то, что ему нельзя видеть.

— Зверюгу выгуливаешь? Я её не видел в деревне-то. Прятал в чемодане? Мы чемодан с Рексом нашли под деревом, там и оставили.

У его левой ноги рычала псина и на моего дракона смотрела оскалив пасть.

— Зачем выкидывать чужие вещи?

— А ты зачем разбрасываешься ими? Закладки делаешь непонятные, по кладбищу ходишь, подслушиваешь. Вы сразу мне не понравились, городские. Особенно ты не понравился. Ходишь, вынюхиваешь по селу.

Неприятно слушать такое под дулом ружья. Я бы этого любителя бокса с одного удара уложил, если бы не оружие.

— Дед Игнат, вы хоть ствол в сторону уберите. У вас вон пес какой. Не нужно нервничать, давайте спокойно говорить.

— У меня то пёс, — согласился дед и ружье чуть отвел в сторону, буквально на сантиметр, — а у тебя что за хрень на плече сидит?

Сербернар продолжал глухо рычать и смотреть на дракона, а тот шипел на него сверху.

— Летучая мышь. Китайская порода, редкая. Еще не тренированная,так что я бы пса крепко держал, а то без глаза может собака остаться. А моя крыса без крыла. Никому не выгодна эта драка. Пока, дед.

— Щас, — не согласился дед и махнул стволом указывая направление, — шагай в деревню. Разбираться с вами умный человек будет, не я.

— Какие крылья? — мама прятала глаза и бледнела.

Костян ткнул пальцем в окно. Один из местных как раз раскрыл спину,как самка чужого, показывая черные перья. Мама посмотрела и быстро отвела глаза. «Видит», — понял он, — всё она прекрасно видит и знает. Но вот понимает ли? Я и сам ни черта не понимаю'.

— Они, как падшие ангелы, — тихо сказала мама, — ждут своего Христа. Чтобы он принял их и простил за прегрешения их. А Юра поводырь их на земле этой.

— Ты тоже ждёшь?

Она вздрогнула поняв его интонацию и нашла силы ответить.

— На мне грехов нет. Разве что сыновей не доглядела, но разве это большой грех? Глупость человеческая. У тебя нет крыльев под футболкой, я ведь смотрела когда вы спали. И у твоих друзей тоже. Уезжайте в город пока ещё не поздно.

«Похоже уже поздно», — подумал Костян и кивнув матери вышел во двор не прощаясь. Очкарик исчез, как и все остальные гости. Двор опустел и только потерявший квочку цыплёнок желтым комочком метался между двумя перевёрнутыми вёдрами и беспомощно пищал.

Андрей бежал вниз по улице, задыхаясь от усталости. Толпа не спешила и загоняла его как зайца в ловушку. Они знали местность,каждый поворот,каждый колодец и каждую улочку — уйти невозможно, он бежал вниз. Свернул в противоположную сторону той, куда убежала девчонка, но и толпа разделилась — опять неудача.

Преследователи младше, их больше, но жить очень хочется, а страх попасть в руки священника, который держит в сарае пленницу придавал сил. Андрей продолжал бежать и радоваться, что дорога идет постоянно вниз. Больше ему ничего не оставалось.

— Не пойду, — я сунул руки в карманы и лениво посмотрел в небо.

— Что? — удивился дед и повысил голос, — А ну шагай, а то застрелю!

Ствол ходил в руках вверх-вниз. Пес всё также фотографировал злобным взглядом Требуху.

— Я конечно знал, что деревенские не любят городских, но так чтобы ружьем угрожать? Не пойду.

— Застрелю на месте!

— Стреляй, — поджилки у меня тряслись,конечно, но ведь со стороны не видно. Пусть дед боится больше меня.

— Застрелю и закопаю здесь же!

— Мои друзья знают куда я пошёл. Полиция быстро по останкам поймёт из какого ружья стреляли. Провести остаток жизни в тюрьме, даже если жить осталось пару лет никому не хочется,тем более оставить после себя память убийцы. Стоило жить девяносто лет ради тюремной баланды?

Я сделал вид, что задумался и осторожно головой покачал.

— Вита Геннадьевна будет недовольна. Передачки носить убийце точно не станет.

Дед выругался и пса погладил, опять ружьё навёл, скрипя зубами.