На последних моих словах Милютина вновь перекосило.

— Дело не в чьих-то конкретных словах! — прошипел он. — Дело в системе! Ты прав в том, что все, за чем нет силы, рушится. Но сила аристократии — в ней самой. В ее древней крови и священных обычаях. Раньше люди верили, что и над нами стоит всемогущий Господь, и сила была в нем. Это давно в прошлом. Аристократы сильны лишь до тех пор, пока сами считают себя таковыми, считают себя одной кастой, одной семьей. А в семье все должны находиться на своих местах… барон. Нет никого, кто придет свыше и скажет — ай-ай-ай, не ругайтесь, достойные! Только мы сами имеем право карать и миловать друг друга. Но тот же князь Шувалов не мог наказать тебя…

—.Потому что мы не семья, граф. — прервал я его рассуждения. — Не бывает так, что огромная, гигантская страна с полумиллиардным населением, жила по семейным законам. Князь Шувалов не мог публично выступить против меня потому что… есть высшая сила. Она стоит над каждым отдельным дворянином. И ты даже верно ее обозначил — это не бог. Это интересы всего дворянства. Ради интересов всех каждый отдельный дворянин поступается своими, а иначе он быстро станет изгоем, парией.

— Я ведь об этом и говорю! И ты нарушил…

— Но! — вскинул я ладонь, продолжая мысль. — Существование общего интереса не отменяет интереса частного. И, как я уже сказал, бывают ситуации, когда соблюдение общего интереса означает поражение для отдельного лица. А бывает наоборот — частные амбиции губят всех. Так вот, Константин. Я считаю, что перед лицом грядущей катастрофы все эти игры в благородство — пыль.

— И что ты предлагаешь⁈ — аж приподнялся с постели граф. Из уголка его рта выступила капля крови. Сплюнув прямо на белоснежную простыню, он продолжил. — Без высшего дворянства, без его руководства, Империя не выстоит! Играть сейчас на дудке частного интереса всякой мелочи — это…

— Это спасение для всех, кретин. — холодно прервал я егопылкий возглас. — Ты, кажется, пока не понял. Сила теперь будет сосредоточена не в Москве и прочих крупных городах. Сила — за теми, кто стоит лицом к лицу со смертью. Оглянись вокруг, посмотри на тех, с кем тебе предстоит сражаться бок о бок. Много ли ты видишь среди них старых политиканов? А торгашей, владельцев мегакорпораций? Облысевших от бесполезных опытов «теоретиков магии»? Очнись, идиот! Все эти князья и высшие графы будут трястись лишь над своим имуществом как сказочный Кащей. Ваш бог недаром гнал торгашей из храмов. Вскоре главным в жизни всего мира станет война. Величайшая битва за будущее мира. И первыми встретят удар именно тысячи, десятки тысяч рядовых магов, мелких нетитулованных и баронов.

— Тебя послушать, так у Японии наивышие шансы победить!

— Брось, граф. Смысл армии Японии в том, чтобы низшие маги навсегда остались низшими. Больше того, стали друг без друга совсем немощными калеками. Их девиз — сильная власть, слабый народ. А я говорю ровно об обратном. Закончим на этом. Ты выглядишь неважно, а мне нужны здоровые бойцы.

— Не зазнавайся, Лихачёв! — бросил Милютин мне в спину. — Нами командует княжич Шувалов, а не ты!

— В наше время все меняется очень стремительно, Костя. Не упусти ход истории.

С этими словами я аккуратно закрыл дверь палаты, оказавшись в пустом вечернем коридоре.

С тех пор мы с Милютиным больше не разговаривали. Он выписался из больницы почти через неделю — и все время ходил угрюмый и задумчивый. Но попытки с чьей-либо стороны меня подставить прекратились, и это меня полностью устраивало.

Жизнь в корпусе пока тянулась спокойно. В кои-то веки не лезли отовсюду чудовища, не пытались меня прикончить обиженные на что-нибудь дворяне, никто, кажется, мной особо не интересовался.

Это иллюзия, конечно. Я уже знал, что запись моего боя разлетелась по сети. Читал то и дело форумы заядлых дуэлянтов, на которых пышным цветом расцвели споры о том, что это было и как такое возможно. Конечно, рисунка маны на записи не видно, но то, что я атаковал не простой Пустотой, ясно любому приличному магу.

За это время мне пару раз звонил Лопатин — попытался отчитать меня по поводу дуэли, но, получив отпор, быстро сник и просто попросил не перегибать палку. Сказал, что мной заинтересовались ученые.

Благо, покровительство самого Императора сильно упрощает жизнь.

Я, однако, не терял время зря. Помимо участия в обычной физподготовке и военном инструктаже, не сообщившем мне особо ничего нового, я активно готовился к другой тренировке — к своей собственной.

Ожоги, покрывшие тело после дуэли, почти прошли — увы, магия с ними справиться не могла, к полноценным адептам Жизни я обращаться не собирался, а для естественного заживления понадобилось время. Иначе я не смог бы скопить достаточно маны для того, что планирую сделать — сила утекала через эти раны как через сито.

Но теперь я, наконец, скопил силы, а неделя отдыха и медитации в спокойных условиях позволила худо-бедно расширить запас Источника. Тем же самым я заставил заниматься всех своих подчиненных — дело нам предстояло непростое.

Ведь сегодня после ужина я планировал открыть портал самостоятельно. Ждать нового вторжения ни в коем случае нельзя — оно грозит стать началом полномасштабной бойни. Уверен, прошлые две волны лишь прощупывали силы человечества, а также служили отвлекающими маневрами для заброски в наш мир шпионов и диверсантов.

Соратники уже знали о моих планах, так что ужинали мы в полной тишине. Каждый напряженно думал о чем-то своем. Ведь я сразу предупредил — ни место, в которое откроется портал, ни даже мир прибытия я выбрать пока не могу — старые тоннели, которыми я пользовался тысячи лет назад, давно разрушены, а отыскать новые я пока могу только наощупь. Так что теперь все напряженно ждали прыжка в неизвестность.

Мы как обычно сидели в нашем углу. Полутьма и тишина создавали вокруг него атмосферы отчуждения — никто не хотел садиться даже за ближайшие столики. А вот в остальных частях столовой жизнь кипела. За прошедшие семь дней бойцы сдружились, притерлись друг к другу, провели еще с десяток дуэлей — как показательных, так и по пьяне, или из-за девчонок. Мало ли поводов.

— Кстати, Дима. — обратилась ко мне Юля, задумчиво глядя на нескольких мужиков явно нетрезвого вида, сидящих на другом конце зала. — Тут же запрещено пить, разве нет? А они так открыто бухают.

Виктор с улыбкой вытащил из кармана брюк бутылочку хорошего вина — совсем небольшую, на пару хороших глотков.

— Юля, ну что ты как маленькая? — усмехнулся он. — Какая армия без бухла? Да еще прямо посреди города. Все всё прекрасно понимают — и в умеренных дозах позволяют «доставать» увеселительное.

— Нам сейчас не до веселья. — жестко произнес я. Нечего пить эту дрянь перед серьезным делом. После — другое дело. Это же я заявил и немцу.

— Да ты чего, командир! — картинно выставил руки Виктор. — Я ж не нам. Да на нас тут так, в чай пару капель добавить разве что. Я, вон, Ваське подарю. Смотри, какой он сёдня смурной — как в воду опущенный.

Я бросил взгляд на нашего княжича. Он, как и всегда, сидел в общей столовой, но за отдельным столиком. За неделю я успел заметить, как это его угнетает — но имидж оказался ему дороже компании, так что есть он продолжал в одиночку.

А правда, чего это с ним? Раньше он сидел не очень жизнерадостно, но и не так, как сейчас. Я поглядел на Шувалова, гипнотизирующего взглядом тарелку каши с мясом. Голова вяло опущена, руки висят под столом плетьми. Того и гляди ложка из пальцев вывалится. Зубы крепко сжаты — даже отсюда вижу, как напряжены мышцы лица.

— Чего с ним? — повернулся я обратно к своим.

— Понятия не имею — мотнул головой немец. Девушки закивали, тоже не зная, что случилось.

Это нехорошо. Командир нам нужен с ясной головой и без черных мыслей. Особенно в преддверии нашего дела — а то заглянет к нам в комнату, увидит, что никого нет, да выпишет трибунал за «дезертирство». Ну его к чертям, надо пойти разузнать, что с ним.