Только я закрыла дверцу, как в кухню вошла Тати и господин Аверин. Они тихо переговаривались. О чем? Кажется, меня сейчас будут кормить. Господин Аверин собрался сопроводить Тати вниз и помочь ей открыть дверь. Его любезности нет предела!

Когда домработница собрала на поднос тарелки и вышла с кухни, хозяин дома последовал за ней.

Пока они идут до лестницы, пока спускаются и потом шагают до камеры, у меня не более восьми минут. За это время мне надо успеть скрыться!

Я выскочила из своего убежища. В коридор выглянула с опаской. Пока никого не было, я пробралась до угла и выглянула. В столовой работало трое мужчин. Они вставляли новое окно. Что же здесь произошло такого, что потребовалась небольшая бригада по устранению разгрома?

Остальных мужчин и Дианы я не увидела. Стоило надеяться на свою удачу. Но чтобы она не повернулась ко мне задом, не буду испытывать ее терпение.

Один из рабочих утер пот со лба. При этом откинул кепку в сторону. Туда, где лежала его синяя спецовка.

Я расправила плечи. Подняла подбородок повыше.

— Здравствуйте! Ну, что тут у нас? Работаете? Отлично! У вас хорошо получается.

Мужчины глянули на меня. Особого интереса у них в глазах я не увидела. Отлично! Простые работяги.

— А где господин Аверин?

Один из мужчин пожал плечами.

— Здесь где-то.

Я сокрушенно покачала головой.

— Мой муж обещал отвезти меня в город. Мы решили старые занавески поменять. А он куда-то запропастился. А вы, ребята, на машине?

Высокий, худощавый мужчина с лицом изрытом оспинами кивнул.

— Я за рулём, госпожа Аверина.

— Отлично! Я бы хотела, чтобы вы отвезли меня в магазин. Мой муж вам оплатит поездку. Мне срочно!

Мужчины переглянулись. Пришлось вытянуть губы уточкой, закатить глаза под потолок и войти в роль взбалмошной хозяйки особняка.

— Идемте! Это быстро. А деньги хорошие.

Я направилась выходу твёрдой походкой. Сама при этом дрожала и напряжённо вслушивалась. Услышав, как мужчина тихо выругался, ёмко выразившись насчёт всех богатых дур, я облегчённо выдохнула.

Мужчина, отзывающийся на Витька, был хмур и старался не смотреть в зеркало на заднее сиденье, туда, я сидела. Не барское дело ехать рядом с водителем. Я старательно держала маску богатой истерички, поторапливая Витька. Тот, наверное, уже раза два по дороге планировал меня высадить и минимум один раз свернуть шею.

— Дамочка! Тут такие дороги, что ваши окрики не помогут ехать быстрее. — Витек все же не выдержал. И добавил тихо, как-бы про себя: — В такую глушь забрались, а дорогу нормальную не сделали.

Я пожала плечами. Господин Аверин вероятно не хотел афишировать место своего проживания. Оттого и дорогу не прокладывал. Нет дороги, нет желающих прыгать по ухабам до особняка.

Я все время крутила головой, опасаясь погони. Но когда ворота коттеджа скрылись из виду, немного успокоилась. И расслабилась. А зря! Куда делась моя чуйка? Почему она не предупредила меня о том, что машина, завернув за поворот и затормозив на обочине, встанет как вкопанная? А тот самый хмурый Витек развернется в мою сторону и, вскинув руку, прыснет мне в лицо неприятной, резко пахнущей жидкостью из баллончика. Я ахнула. И эта дрянь попала мне прямо в рот и нос. Голова закружилась. Внезапно очнувшаяся интуиция завопила об опасности. Но было поздно. Сознание мигнуло и погасло.

Приходила я в себя медленно. Сначала вернулся слух. Так я услышала негромкий разговор. Витёк разговаривал с мужчиной, чей голос был смутно знаком. Но где я могла его слышать, сообразить было сложно. После слуха вернулось чувство равновесия. Оказывается, моё тело лежало. Судя по вернувшемуся обонянию, всё ещё на заднем сиденье машины Витька.

Я с трудом, но разлепила веки. Голова по-прежнему кружилась, и от этого мутило. В последнее время я что-то часто стала терять сознание. Надо заканчивать с этой дурной привычкой. Однажды оно, это самое сознание, может просто напросто не вернуться.

Я пошевелилась. Никаких повреждений у себя я не обнаружила. Получается, Витек меня просто усыпил. Знать бы с какой целью. Видимо, выкупа. Потому как сейчас он безбожно торгуется за моё тело. Незнакомый мужчина отвечал коротко, а тон его был крайне недовольный.

Я окончательно пришла в себя. Лежать скрючившись на заднем сиденье было крайне неудобно. Тут ещё нос нещадно зачесался, а ногу свело судорогой. Получается, что даже убежать у меня не получится. Всё, что я могу, это рассчитывать исключительно на себя. Вдруг смогу провернуть фокус, как со шнуром от лампы и душем? Возможно, здесь тоже есть желающие встать на мою защиту?

Теперь осталось выяснить, где это «здесь».

Я слегка приподнялась на локте. Высунула краешек носа из окна. Стекло было грязное, заляпанное бурыми потеками. Значит, ехали мы по просёлочной дороге и был дождь. Только дождя я не помню. Получается, что ехали мы достаточно долго. На улице сгущались сумерки.

Я смогла разглядеть тёмную машину совсем рядом. Витек припарковался на небольшой лесной поляне. Деревья вокруг стояли тёмной стеной, тянули вверх свои ветви и колыхали ими на ветру. Ничего больше я разглядеть не сумела. Витек и мужчина с густым низким голосом стояли вне моего поля зрения.

«Третий звонок, Офелия», — услышала я голос бабушки в голове. «Пора на сцену. Негоже заставлять зрителей ждать».

Я вспомнила, как великая Серафима Филипповна долго стояла с закрытыми глазами за кулисами. Потом она делала глубокий вдох и проводила рукой перед лицом, будто надевая маску. Это помогало ей вживаться в роль. А мне сейчас надо стать ведьмой. Той самой, которую могут испугаться двое взрослых мужчин.

Я медленно вздохнула. Почувствовала, как внутри меня разгорается небольшой огонёк азарта. Кровь побежала по венам быстрее и застучала в висках. Дыхание с трудом удавалось удержать от того, чтобы не сорваться на стон.

Я провела рукой по волосам. Взбила и без того не расчёсанную шевелюру в ком. Потерла глаза. Почувствовав, что те покраснели и заслезились, принялась за одежду. Моё мятое платье удалось стянуть. Я осталась в одном нижнем белье. Стыдно не было. Страшно было. Покушаться на мою добродетель они вряд ли планировали. А вот угрозу моей жизни я чувствовала.

Телесного цвета бельё легко в сумерках можно принять за оголённое тело. Сюда же плюсом в образ помятое от долгого лежания лицо.

Я попыталась зажечь в себе тот самый огонёк, что чувствовался каждый раз, когда ко мне приходила ведьминская сила. Он загорался медленно, но я старалась его разогнать дыханием, накручивая себя. Вот уж тут действительно не требовалось особых умений. Да любая женщина сумеет накрутить себя так, что мужчине придётся несладко.

Я представила себе поляну. Две машины. Мужчин. Призвала силу, и та хлынула, зажигая кровь, переливаясь через край. Я представила, что это поток, похожий на тех туманных змеек, что носил на себе господин Аверин. Только мои змейки сейчас были огненные. Они искрились, извивались, танцевали в нетерпении. Когда одна обвила мою руку, я почувствовала лёгкое покалывание, будто крохотные невидимые зубки впились в меня. Не больно, а ровно настолько, чтобы передать мне информацию: «Мы здесь, приказывай».

И я отдала приказ. Змейки рванули вперёд. Мне не было нужды выглядывать из окна. Я чувствовала эти юркие тени. Они стелились по земле, приближались мужчинам. Витек подсвечивался голубым светом. В нем не было ни магии, ни даже зачатков ее. Как я это поняла? Шестое чувство, наверное. Я смотрела на мужчину и видела его насквозь. В его душе лишь клубился тёмный туман. Сомнения и страхи. И было отчего. Второй мужчина был совсем не так прост, как первый. Его тёмная фигура была укрыта с ног до головы чёрным плащом. Капюшон скрывал лицо. Но вся фигура этого человека будто была соткана из переплетенных нитей различного цвета. По большей части темного. Серый, черный, бурый, темно-зеленый цвет преобладали. Были вкрапления золотистых нитей и даже таких огненных, как у меня. То, что это был колдун, сомнений не вызывало. И он пытался сдерживать гнев, слушая, как Витек требует сверх оговорённой суммы.