Жертва стала охотником. Я резко закинула ноги на противника и сжала их. Голову вскинула и вцепилась в горло своему преследователью. Теперь он желал вырваться. А я не давала. Держала крепко, прижимаясь так тесно, что стало ясно, этот враг желает меня. Нет, не желает убить. Овладеть мной. То, что я чувствовала между ног, не оставляло сомнений. Этот мужчина хочет меня. Но ему придётся умереть за право обладать мной.

Вдруг я почувствовала во рту вкус крови. Сон был настолько реалистичен, что меня даже замутило от привкуса железа. Хотя… Нет, не замутило. Наоборот. Живот скрутило от желания впиться зубами сильнее и почувствовать этот солоноватый вкус крови.

Мои руки внезапно освободили. Мужские ладони обхватили меня за бедра и притянули к сильному мужскому телу. Казалось, ещё немного и свершится то, чего я больше всего желала.

Не хотела я лишь одного. Чтобы меня ударили по щеке. Боль опалила кожу. Я всхлипнула от обиды.

И проснулась.

Надо мной склонилось бледное лицо с темными глазами. Я закричала от ужаса.

Шея господина Аверина была залита кровью.

Я попыталась подняться, но поняла всю тщетность своих попыток. Я лежала на кровати. Мои руки были скованны мощным захватом рук господина Аверина.

— Что случилось? Что с вами?! Это кровь?

Мужское лицо сделалось хищным, опасным. Но мужчина ничего не ответил. Лишь впился взглядом своих невозможно темных глаз в меня. Кровь на шее господина Аверина уже не сочилась. Края раны сошлись буквально на моих глазах, и я увидела, что осталось лишь пару полосок темного цвета. Из-за темноты в комнате мне было сложно понять, насколько сильно я его поранила. Может, и не так уж все плохо? Только почему тогда мужчина на меня странно смотрит? Будто пытается проникнуть в мою голову и использует для этого взгляд-рентген.

— Когда ты научилась закрываться? Кто дал тебе это знание?

Боже! Да он безумец! Как ещё это объяснить?

— Простите… — я произнесла шёпотом, боясь спровоцировать хищника. — Какие знания? Я ничего…

Я не успела договорить. Мужчина рыкнул и схватил меня за горло двумя руками. Я от ужаса даже вскрикнуть не успела.

— Я чувствую… Обмануть меня ещё никому не удавалось…

В моей голове пронёсся вихрь из различных мыслей. Ничего умного. Лейтмотивом было «Вот сейчас я умру»… И от этой мысли стало… Жарко! Да! В груди будто пожар разлился. Всю мою жизнь можно было описать одним словом. Подчинение! Мной командовали все, кому не лень! Ну ладно, бабушка. Она воспитывала меня. Хотя сейчас уже кажется, что не воспитывала, а подавляла. Она всю жизнь скрывала от меня правду! И вот я совершенно беспомощна против таких, как господин Аверин. Если бы бабушка сразу сказала мне о моем ведьминском даре, может, я смогла бы сейчас дать отпор?

Стоп! Дар у меня есть! И я могу дать отпор!

Едва эта мысль оформилась, как жар в груди стал просто невыносим. Я не стала отрывать мужские руки от своего горла. Я сделала гораздо хитрее. Он держит меня. Значит, я буду действовать как он.

Я вскинула руки и схватила господина Аверина за шею. Сказать, что мужчина удивился, значит промолчать. Я промолчу.

Моих сил, конечно же, не хватит, чтобы сжать его шею. Но у меня есть и другой способ справиться с мужчиной.

Я резко закинула ноги и обвила мужчину. Аверин рвано выдохнул. А я почувствовала, как мужчина напрягся. И притянула его ближе. И если он не прячет в кармане пистолет… Значит, у меня есть шанс, так как мужское желание тонкая ткань брюк совершенно не скрывала.

Кровь стучала в моих ушах, заглушая все разумные мысли. Остались лишь инстинкты. Самые древние. Те самые, которые заставляют женщину покориться сильному мужчине. Но хочу ли я покориться? Не достаточно ли в моей жизни подчинения?

Я чувствовала горячую, неистовую тяжесть тела господина Аверина, придавливающего меня к кровати. И мужчина решил, видимо, перехватить инициативу. Потому как оторвал одну руку от моей шеи и провел ею по моей груди вниз, до бедра. Ему ничего не стоило завести руку и дотронуться до меня. Но он замедлился у самой резинки трусиков. А я ведь так удобно расположилась, открыв ему доступ. Получается, сама же и виновата. И потому время признавать свои ошибки.

Господин Аверин медлил, не переходя эту тонкую грань. Я видела жилку, бешено пульсирующую на его шее. Видела тёмные зрачки, затопившие всю радужку. Я слышала его тяжёлое дыхание. И ощущала себя практически всемогущей. Да. Этот мужчина, сильный и уверенный в себе, сейчас был в моей власти. Я это поняла настолько отчетливо, что даже зажмурилась от потрясающего ощущения, пронзившего меня с головы до пят. Сила. Вот что я чувствую в себе сейчас. Магическая. Древняя. Та, что заставляет мужчину терять голову. Та, что толкает женщину на безрассудство.

Я сама не поняла, что за звук раздался мгновение позже. Кажется, мой стон. Или хрип? Или не мой?

Меня прибавили к кровати. Теперь уж места для фантазий не осталось. От безрассудства нас отделяли лишь тонкая ткань мужских брюк и моё нижнее белье. Хотя… нет. Белье уже порвано и отброшено в сторону.

Мужчина перехватил инициативу. Теперь его вторая рука не сжимала моё горло. Она спустилась на мою грудь. Заострившаяся вершина груди бессовестно вывалилась из выреза ночной сорочки. Предательница. Теперь ею завладеть мужской рот. Когда темная голова склонилась над моей грудью, я едва не вскрикнула. Но вовремя прикусила губу. Не хочется показывать этому самоуверенному мужчине, насколько меня волнуют его прикосновения. А они волнуют! На столько, что я сама того не понимая, прогнулась в желании стать единым целым. Всего-то и нужно, чтобы мужчина расслабился. Потерял контроль.

Мужские руки уже не были исследователями моего тела. Они были захватчиками. Наглыми и требовательными. Пока мужской рот терзал мою грудь, руки господина Аверина оказались на моих ягодицах. Он прижал меня так сильно, что, казалось, одежда ему вовсе не помеха. Когда же он потерял от меня, я не выдержала и застонала. Это было равносильно выброшенному белому флагу. Я признавала капитуляцию. И сдавалась на милость победителя.

Только будет ли эта самая милость?

— Дотронься до меня… — мужской шёпот у самого уха был горяч. Меня опалило его огнём желания. — Хочу почувствовать твои руки, девочка.

Я выдохнула и нерешительно дотронуться до мужской груди. Господин Аверин написал надо мной. Его тёмные татуировки будто жили своей жизнью. В темноте комнаты мне показалось, что прозрачная змейка на его предплечье… моргнула?! Нет, конечно же. Это всё больное воображение, распаленное желанием.

Я провела рукой по мужской груди и направила руку вниз. До ремня брюк. Мужчина задержал дыхание. А после тихо застонал. Будто ему было больно. Его тело едва заметно дрогнуло. Лицо заострилось и приобрело хищное выражение.

— Ещё. Ну же, девочка… — просьба господина Аверина звучала больше как приказ. И я подчинилась. Провела рукой по мужским брюками, там, где явно угадывалось его желание. И это заставило мужчину ещё раз тихо застонать. А после он уже не осторожничая, впился поцелуем в мои губы. В нем не было нежности. Нет. Меня наказывали. За что? Мне было непонятно. Только мужчина совсем позабыл про то, что мы знакомы совсем недавно и виделись от силы пару раз. Его губы завладели моими и язык вторгся внутрь, заставляя подчиниться ему. А я не желала подчиняться! Впервые мне захотелось быть полноправным участником любовных игр. Потому я ответила на мужской поцелуй яростно, с напором. И поцелуй быстро перестал быть проявлением нежности. Нет. Это была игра на выживание. Кто сдастся первым? Кто попросит о продолжении? Кто будет умолять о близости?

Ничего кроме всепоглощающей жажды. Завладеть, подчинить, заставить молить о милости.

Когда пожар страсти захватил нас настолько, что мы были готовы поддаться ей и моя рука потянулась вниз, чтобы помочь мужчине расстегнуть ремень брюк, раздался противный жужжащий звук из кармана мужских брюк. Он был настолько громким, что заставил господина Аверина оторваться от моих губ. Мужчина тихо выругался. Достал свой телефон и хотел было его откинуть в сторону, как его лицо в одно мгновение сделалось злым.