— Болит?

Я покачала головой.

— Уже нет.

Мужчина задумчиво крутил мою ступню. А я сидела и искренне радовалась, что сходила неделю назад на педикюр. Вот бы я со стыда сейчас сгорела, если бы я не поддалась на уговоры подруги. Бывшей.

— А ветрянкой болела?

Я попыталась вспомнить.

— Возможно. Но, скорее всего, в раннем возрасте, потому что не помню.

Мою ногу чем-то намазали. После, аккуратно орудуя щипцами, Аверин достал кусок стекла из моей ноги. Я ахнула! Как я вообще куда-то шла с ним? Это было безрассудно.

— Определённо… — тихо проговорил мужчина, не глядя на меня. Он быстро протёр мою ногу, нанёс мазь, наложил бинт и замотал ногу.

После этого Аверин взглянул на меня серьёзно и не мигая.

— То есть ты ничем не болела? Хорошо. А травмы были? Хоть какие-то?

Я подумала и кивнула.

— Да. Я обожглась кипятком как-то раз.

Мужчина заинтересованно склонил голову к плечу.

— Дай угадаю, бабушка приложила подорожник и всё прошло?

Я обиделась.

— У меня была замечательная бабушка. И она точно была образованной. Какой подорожник? К ожогам прикладывают алоэ.

Аверин хмыкнул, но при этом его лицо выражало сосредоточенность.

— Девочка, скажу честно, сперва ты меня забавляла. Потом мне стало тебя жаль, когда подобрал тебя на дороге. А вот сейчас я заинтересован тобой по-настоящему. У меня к тебе предложение. Я заплачу тебе за то, что ты останешься здесь, со мной. Я хотел бы провести исследование твоей крови.

Я поёжилась от прямого немигающего взгляда сидящего напротив меня мужчины. Безумным профессором он не выглядел. Но что я знаю о безумствах? Этот человек мчал по ночной трассе со скоростью, превышающей все мыслимые законы земного притяжения. А ещё он прокрался в чужой дом и даже похитил меня. Довериться ему? Это полнейшее сумасшествие.

— А ваша невеста не будет против?

Аверин дёрнулся, будто я его кольнула в руку чем-то острым.

— Диана не вмешивается в мою работу.

Я тихо вздохнула. Конечно, чего ещё я могла ожидать? Всего лишь работа. Но этот мужчина был настолько притягателен, что от новых для меня эмоций сносило крышу.

— Я согласна.

Меня поселили в уютную комнату на втором этаже. В соседнюю с хозяйской спальней. Домработница по имени Тати недовольно поджала губы и даже не взглянула на меня, когда Аверин вынес меня из лаборатории на руках. Ужин она подала в комнату.

— Простите, я не хотела создавать вам неудобств. Но господин Аверин сказал, что я нужна ему для исследования.

Я попыталась наладить диалог с женщиной, когда та явилась забрать пустые тарелки.

— Как хозяин прикажет, так я и буду делать. Если он сказал, что мне следует ухаживать за вами, я подчинюсь.

Я кивнула.

— Понимаю. Ухаживать будете, но от разговоров воздержитесь?

Домработница вновь поджала и без того тонкие губы и вздохнула на меня с недовольством.

— Ваше появление в доме весьма странное. И так некстати. Лекс уже готов был сделать Диане предложение руки и сердца.

Я тихо вздохнула. И поспешила успокоить домработницу.

— Нас с господином Авериным связывает только медицина. Он заинтересовался тем, что я ничем не болела. Возможно, его интересует мой иммунитет. Думаю, Диане не поводов переживать.

Тати взглянула на меня со смехом. Кажется, я её рассмешила.

— Вы и Лекс? Ну, умора! Я не переживаю, что хозяин может на вас глаз положить. Нонсенс! Но я переживаю, что он запрется в своей лаборатории и перестанет общаться с Дианой. А та может и обидеться.

Я почувствовала укол ревности. Интересно, чтобы сказала это домоправительница, узнай она, что я целовалась с её драгоценным хозяином? И не просто целовалась! Мы оба были готовы перешагнуть тонкую грань, отделяющую нас от того, чтобы упасть в пучину страсти.

— Думаю, исследования не займут много времени. У господина Аверина современная лаборатория. Думаю, что через пару дней я покину ваш гостеприимный дом.

Тати проворчала, собирая тарелки и направляясь к выходу.

— Надеюсь. Иначе не избежать нам беды.

Дверь за ворчливой домохозяйкой закрылась. Я дошла до кровати и упала на неё. Эта ночь была самой безумной ночью за всю мою жизнь! Большим безумством было только остаться в доме Аверина.

Пока я лежала и размышляла о превратностях судьбы, в соседней комнате хлопнула дверь. Аверин тоже отправился спать. Я лежала и прислушивалась к малейшим шорохам, пытаясь угадать, что сейчас делает мужчина.

Вот он отодвинул стул. Тот прочертил ножками по полу. Вот хлопнула дверца шкафа. А это значит, что мужчина принялся раздеваться. Мои щеки тут же опалил румянец. Я вспомнила, как рассматривала его спину в душе. Вспомнила, как по его спине бежали капли воды. Как рассматривала его татуировку. Рисунок был сложный, со множеством переплетенных нитей. И каждая, будто живая, змеилась и извивалась под струями воды.

Я прикрыла глаза руками. Не было сил думать о хозяине этого особняка. Хотелось очистить голову от разного рода нескромный мыслей. Потому я занялась тем, что всегда мне помогало в трудных ситуациях. Стала вслух пересказывать рецепты из бабушкиной книги. Я любила, когда бабушка готовила. Сидеть с ней на кухне, в тишине, под неярким абажуром и смотреть, как бабушка отмеряет нужные ингредиенты мерной ложкой. Это было словно ритуальный танец. «Две ложки тёплой воды, одна ложка тёплого молока, одна ложка сахара, половина чайной ложки соли. Перемешать».

Я могла часами следить, как бабушка готовила на нашей маленькой кухне. Она всегда проговаривала рецепты вслух. И я многое запомнила. Правда, были рецепты, которые мне тогда были не совсем понятны. Например, зачем нужна жимолость? И почему приготовленную крупу, сдобренную полынь-травой, следовало рассыпать на пороге.

«Вероятно оттого, что бабушка все таки была колдуньей. Ведьмой её назвать язык не повернётся. Вот и рецепты она записывала все в одну книгу. И как шарлотку приготовить, и как мышей вывести, и как соседа-пьяницу от горькой отучить. Хорошо помню дядю Валеру, что устраивал шумные застолья, а после бабушкиного пирога пить бросил. Бабушка тогда сказала, что он «остепенился». Но я то хорошо запомнила, как бабуля что-то шептала над пирогом, замешивая тесто.

А теперь эта книга вдруг понадобилась Клавдии Васильевне. Якобы огурцы засолить. Неужели и онаведьма? Ужас! Кому верить?

Ответ очевиден. Себе. И точка. Прислушиваться к своим ощущениям и поступать так, как велит сердце. Или, к примеру, слипающиеся глаза. Вот сейчас я точно знала, пора спать. Иначе завтра моя неземная красота пополнится синяками под глазами.

Я уснула на удивление быстро. Но, как оказалось, это не стало гарантией того, что кошмары меня не посетят. Конечно! Ночные приключения не просто так взять и задвинуть на край сознания. Едва я смежила глаза, как на меня разом навалились все воспоминания. И жаркие объятья Аверина. Во сне все зашло гораздо дальше, нежели в реальности. От ощущений, что мужчина полностью овладел мной, я невольно вскрикнула. Кажется, даже не во сне, а по настоящему. А потом мне снились те бандиты. Они гнались за мной с оружием, а я бежала по лесу, спотыкаясь. В спину мне летел волчий вой. Я обернулась всего один раз и вновь закричала от страха. Преследователи превратились в матерых волков, что мчались за мной по пятам, лязгая зубами и грозясь догнать и перегрызть мне горло.

Я упала. Один из оборотней кинулся ко мне и схватил за ногу. Я ударила его наотмашь. Но второй раз замахнуться не удалось. Мою руку перехватили и крепко сжали. И вторую тоже. Руки мои завели за голову и прижали к земле. Я отказывалась сдаваться. Выворачивалась и брыкалась, дорого продавая свою жизнь. Преследователю ничего не оставалось, как навалиться на меня, обездвиживая.

Мне перекрыли кислород, и я стала задыхаться. И оттого мои попытки освободиться стали яростнее. Казалось, что если вот сейчас не сброшу с себя преследователя, то умру. Умирать не хотелось! Очень! Внутри зажегся такой огонь ненависти к врагу, что я зарычала как дикий зверь. Вместо того, чтобы вырываться, я поменяла тактику.