Люсьен зарычал, мелкая дрожь переросла в целенаправленное отрицательное мотание головой. Нет, не признание, но уже ответ. Давление шло по нарастающей.  :Ч:и:т:а:й: :к:н:и:г:и: :на: :К:н:и:г:о:е:д:.:н:е:т:

— Отравив, ты загнал его в угол, и развлекался, кромсая его ножом. Творцы-Создатели, да ты должно быть весь заляпался кровью: и одежда, и руки, и волосы, и лицо. Ты этого желал, да? К этому стремился? Тебе недостаточно было их еле тихого сопротивления, тебе хотелось, чтобы они исходили криком?

— Нет! — рычащие звуки разнеслись по комнате. Кадык судорожно дёрнулся, на висках выступил пот. — Сволочи, вы ничего не знаете! Это не я! Я его и пальцем не тронул!!!

Повисла тишина. Рубеж пройден. Теперь за первыми правдивыми словами последуют другие. Неравномерное дыхание вырывалось из груди Люсьена. На лице его застыла маска ярости, и ни одного грамма раскаяния. Сыскарь немного наклонился вперед, демонстрируя открытость и понимание, побуждая к продолжению.

— Рассказывай.

Люсьен начал говорить, подтверждая выкладки и умозаключения сыскарей. И как выводил жертв из клуба по потайному входу.

— Это было просто, — негромко проговорил бармен. — Они шли за мной, как за родным братом.

— Откуда ты узнал про ход?

— Мне его показала Эмери.

— Она не говорила, откуда о нём узнала?

Губы Люсьена скривились, и он помотал головой.

— Нет, но госпожа знает всё.

Продолжая рассказ, его глаза подернулись дымкой, и иногда в голосе проскальзывало вожделение, воспоминание о наслаждении. Потом он переключился на рассказ о первых трёх, рассказывая об их непредвиденной смерти.

— Они просто замерли, — пробормотал он. — Подумали, сердце не выдержало. Только на второй поняли, что это от пыльцы. На третью меньше использовали, но она также тихо ушла.

И тут он переключился на Эмери. Властная. Заботливая. Безжалостная. Умная. Великая и прекрасная. Голос допрашиваемого постоянно прыгал: то восторг, то ненависть, преклонение сменялось ревностью, воодушевление переходило в горечь.

В совещательную комнату вернулся Ирвинг. Глава приглушил звук, оставив только картинку.

— Что скажешь?

— Карэй был прав. Разница у них в пять лет. Мы разорились на телепорт и опросили старейших того места. Они их помнят. Слишком странный был родитель у Эмери, никогда ни к кому близко не приближался. Отшельничал. А матери у неё не было. Поселились они, незадолго до того, как Люсьен прибился к девчонке. Ей тогда было лет десять. С тех пор он всегда бегал за ней хвостиком. Потом они вместе и уехали, и больше не возвращались.

— Теперь особо интересно узнать, что же это за родитель такой нарисовался: умело подчиняющий волколака через десятилетнюю девочку. И родитель ли?

— Никаких данных. По документам она сирота из приюта. Там на запрос ответили, что никогда такой не было и никаких документов, даже с приблизительно похожими именами, нет.

— Просто замечательное дерьмо вырисовывается. Что по Бьянке?

— А вот тут всё хорошо. Для нас хорошо. Неплохая девушка с отличными данными. Она не знает откуда родом. Её мать скрывалась в Срединных Землях и ничего не рассказывала о прошлом, только плакала. Первым навыкам в печатях она обучилась ещё до переезда, но помнит об этом смутно. Ей кажется, что её учил отец. Всё остальное она постигала по тетрадям и исписанным учебникам — единственное, что сохранила и сберегла мать. Как-то она поехала закупаться в город, а вернулась на пепелище. Она сразу, с чем была, с тем и поехала в Империю. Обустроилась, поступила на учёбу, нашла подработку и познакомилась с Олунтом, в которого и влюбилась.

— Вот угораздило её с таким говном связаться? — раздраженно пробурчала эльфийка.

— Как будто ты в таком возрасте одни разумные поступки творила… — ехидно ответил Мехтар.

Глава собирающих знания только вздохнул и продолжил.

— О том, что Олунт распространитель, она не знала, слишком была увлечена учёбой и созданием лекарства. Узнала после одного случая, после которого и сбежала. Но об этом позже.

Бернхард поудобнее устроился на стуле. На заднем фоне побледневший оттиск продолжал передавать происходящий разговор в допросной.

— Работая в клубе, она отлично общалась с другими барменами, в том числе и с Уэйном, которому захотела помочь, и с Эмери, которая, как более взрослая, вызывала у нее чувство опоры. Та всегда внимательно её выслушивала и давала советы. Когда Бьянка загорелась лекарством, она предложила использовать лабораторию её учителя, который уехал. Использование баков — это полностью её идея и реализация. Как она сказала: «Так было комфортнее и природу лишний раз не загрязнять». Кстати, она думала, что у Люсьена и Эмери был роман, который они скрывали. В общем, так бы и шло дальше, но тут произошла та самая вечеринка, изменившая всё.

Ирвинг материализовал стакан с водой, выпил и, поставив его на стойку, продолжил.

— У Бьянки случился грандиозный прорыв в работе и его решили отметить вчетвером: Бьянка с Олунтом и Эмери с Люсьеном. Устроили праздничный вечер с едой и выпивкой. И этот долбодятел, Олунт, мало того, что подсыпал им свой товар в выпивку, так ещё и умудрился после принятых бокалов с начинкой, рассыпать разработку Бьянки в воздухе. И тут-то начались разгул и оргия. Люсьен на неё набросился, но сопротивляться ему она не могла. Дурман ей не давал даже толком двигаться. А тому всё очень нравилось. Бьянка до сих пор с содроганием вспоминает об этом. Но даже это было не так страшно, по её словам, больше противно, чем то, во что превратилась Эмери. Она не знает, что и как у неё помутилось в мозгах, но то, что и как она вытворяла с Олунтом — оставило жуткое впечатление кошмара наяву. А Олунт, при этом, ещё и подмахивал ей.

Небольшая пауза прервала рассказ.

— В общем, отлежавшись, Бьянка, почувствовала, что надо бежать. Несколько дней усыпляла бдительность участников действа, изображая потерю памяти. Благо Олунт больше не появлялся и расстался по телефону. В общем, собрав все наличные и, распродав втихаря мелочевку, она ударилась в бега по проторенному ранее пути.

Гулкая тишина распространилась по комнате. Спустя минуту раздался голос Карэя.

— Вот что за разговор тогда слышала Вереника.

Вопросительные взгляды ждали продолжения.

— Вчера она позвонила и попросила подойти, хотела что-то сообщить. Однажды, в первые дни работы, она стала невольным свидетелем разговора Эмери по магофону. Та раздражённо, с нотками истерики, кому-то жаловалась, что Бьянка её бросила и сбежала. Требовала, чтобы собеседник срочно нашёл беглянку, а иначе всё пропало. Потом Эмери стала удаляться, и окончания она не разобрала. Но услышанное зацепило Веренику, и запомнилось настолько, что она потом собирала любые сведения о Бьянке. После случившегося она хотела, но боялась рассказать. Ей, казалось, что её засмеют за такую информацию.

— Вот и ещё одна распространенная проблема со свидетелями, считающими, что их данные ничего не стоят. А мы потом мучайся, — озвучил Мехар.

— А что с Олунтом?

— О нём нам известно меньше всего. От него только найденная одежда осталась. Судя по случившемуся с друидом, некоторым описаниям Бьянки, и произошедшему с Хайденом — Олунт умер схожим образом. Вот только от тела избавились в разы успешнее. Но будем искать. Хорошо бы разговорить Эмери.

— Пока такой возможности нет. Наши менталисты работают.

— Можно предположить, что защиту наложил тот самый учитель-родитель.

— Предположить можно всё, но вот подтвердить фактами — важнее.

— Так, допрос завершается, — все присутствующие обратили внимание на оттиск, где ссутулившийся молчащий Люсьен склонил голову. — Что ж, сейчас его отправят обратно. Приведите туда же Эмери и позвольте ей увидеть его подавленное состояние. Надеюсь, это поколеблет хоть немного её душевное равновесие.

Вскоре у всех перед глазами отобразилась картина со звуком открывающейся двери, через которую надменно прошла подозреваемая. Раздались привычные слова и Эмери, холодным и бесстрастным голосом подтвердила для записи своё имя.