Распахнувшиеся глаза автоматически зафиксировали, что день уже успешно переполз во вторую половину повседневного бытия. Парень резко сел, потянулся и улыбнулся. Привычные успокаивающие звуки наполнили слух. Посещение ванной привело его в хорошее настроение, и он пошёл навстречу вкусным запахам. Увидев в кухне Карэя, Хайден радостно воскликнул:
— Началось в колхозе утро! Хотя день давно идёт! — и рассмеялся, увидев ответную улыбку друга.
Лет, наверное, десять назад, когда он впервые остался на ночь в гостях у друга, его разбудил жуткий вопль. Оказалось, это возмущался зайцелоп, вольготно живущий во дворе усадьбы. От неожиданности Хайден резко подскочил, дернулся в сторону, и сбил Карэя, принёсшего ему домашнюю одежду. Вот тогда, лёжа на полу, со штанами на лице, тот и произнёс эту сакраментальную фразу. Хайден так и не смог выяснить, что это за колхоз такой. Но то, как она была произнесена, и в каком положении, вызвала его улыбку, а затем и смех, к которому присоединился и автор слов. Почему-то, с того времени, слово «колхоз» вызывало у него ощущение какого-то доброго неожиданного утра с лёгким привкусом тайны о неизведанных местах. И он уже давно перестал подначивать Карэя, выпытывая истинную подоплёку слова. Для себя решив, что фраза эта — волшебная и приносит им удачу, покуда он не знает её секретов. Да и Карэй всегда улыбается, когда Хайден нет-нет, да и произнесёт эту фразу при встрече утром.
Ещё мгновение, и Хайден присоединился к другу за столом для поедания такого вредного, но очень вкусного завтрака. Ах, как же это замечательно, а то вечные диеты тётушки лишали его удовольствия от принятия пищи. Только он собирался переключиться на сок, как магофон доставил сообщение.
— Нам организовали допуск на перерабатывающую станцию. Можем успеть посетить твой бак.
Вскоре магомобиль остановился у кованой ограды с магическими печатями. Расплатившись, Карэй вылез наружу и осмотрелся. Ничего особенного, слева виднелась парочка небольших строений, но в основном, просто большой пустырь за забором. Единственное, что выбивалось из картины, необычное полупрозрачное дрожащее марево над землёй.
— Здесь ничего кроме баков нет, смысла в их краже никакой. Охранники выполняют, в основном, функцию смотрителей, чтобы вовремя обнаружить утечку магических отходов при непредвиденном разрушении баков. Всего их работает восемь: по двое в смену. В штате — одни старички.
— А вдруг это они? Просто с жертвами столкнулись в другом месте? — с огромным сомнением задал вопрос Карэй, и уже произнося понимал, что звучит глупо.
— Да, проверили, конечно. Пока единственная точка соприкосновения для всех жертв — клуб заводных яиц. — Хайден направился в сторону строений. Вскоре показалась дверца, которая открылась, после стандартного магического посыла.
Пара выцветших глаз внимательно и настороженно окинула взглядом. Однако, после предоставления Хайденом специального знака Земельного Двора, спокойно кивнули и пригласили заходить.
— Доброго дня. Мы уже рассказали, всё что знаем вашим соратникам по службе. Нам нечего добавить.
— Мы нисколько в этом не сомневаемся, — Карей без труда изобразил рабочую улыбку и успокаивающе произнёс. — Нам просто необходимо ещё раз взглянуть на тот бак.
Волнение потихоньку ушло из глаз охранника, а затем в них разгорелась готовность помогать.
— Сейчас позову напарника, он вас проводит.
— Можно не тревожить. Мы сами его найдём. Месторасположение нам известно.
— Уверены? Тут магически тяжёлая обстановка и заплутать легко.
— Не переживайте. На обратном пути заглянем.
Идя по пустырю, из-за марева похожего на лабиринт, Карэй удивлялся:
— Не верится, что он нас просто так отпустил по территории.
— Так Знак Двора не подделать. О нас договорено и согласовано с руководством. С чего ему сомневаться?
«Ну, да, с чего…» — подумал Карэй. И ведь не объяснишь, что может быть совсем по-другому, что где-то таких как они, боятся и не доверяют просто априори.
— Так, нам сюда. Заметил, как бестолково размещены Шары Знаний?
— Угу, ворота, частично периметр и сторожки охраны.
Прошли они немало, уже дороги было не видать, и лишь небольшой тенью маячил домик охраны. Чем-то эта территория напомнила ему аллеи кладбищ, только вместо могил, в оградках размещались баки.
Нужный бак находился на площадке, располагавшейся впритык к оградительному забору, и полыхал новенькой печатью и знаком Земельного двора, сообщавшим всем, что данную вещь трогать запрещено. Оказывается они прошли всю территорию насквозь. Хайден замер не доходя, а вот Карэй стал обходить заинтересовавший его бак и вскоре встретился с другом в начальной точке. Удивительно, но Хайден молчал и не комментировал, что для него совсем не характерно. Карэй пожал плечами и снова посмотрел на бак. Ничего не поменялось, но внутри зудело всё сильнее и сильнее. Повернувшись направо, он снова увидел забор высотой, не ниже двух метров. Место не попадало в зону Шаров Знаний. Карэй знал, что магически никто не преодолевал преграду, защита была целая и проверку прошла. Следы простого проникновения также не обнаружены. Странно. Что-то потянуло его ближе к забору. Он приблизился. Ничего особенного. Задумался и произнёс вслух:
— Интересно, а каким образом через забор попали, почему в отчёте нет сведений?
— А смысла нет. Версий слишком много. Чтобы они не мешали, решили их даже не фиксировать. Магия же не применялась, следовательно, использовались личные возможности, а их, конечно, не песчинок в пустыне, но тоже немало. Оборотень легко перепрыгнул бы, сильфид перелетит без проблем, эльф — вот то деревце попросит, оно само ему поможет. Да что и говорить, а уж смески разных рас, вообще, иногда такое могут отчебучить, что диву даёшься.
— Да, слишком много — тоже вредно, — пробурчал Карэй вновь задумавшись и вернувшись к баку. Постояв, он снова двинулся вокруг него. Обойдя полностью, не остановился, а продолжил свой маршрут по окружности.
Хайден отошёл подальше, чтобы не мешать проявляющейся магии друга, которую тот даже не замечал. Забавные зелёные огоньки, в виде каких-то не известных ему существ, начинали кружится вокруг друга, оставляя за собой полосу полупрозрачной дымки цвета влюблённой жабы. Вскоре вокруг бака, на уровне груди Карэя, установилась достаточно чёткая окружность, постоянно меняющая яркость: то тускнела, то, наоборот, разгоралась, словно ее подсвечивали чем-то изнутри. В какой-то момент окружность ярко вспыхнула, и в тот же миг, из бака выскочила тень и прыгнула на Карэя. Тот увернулся, присел и тихо, успокаивающе, заговорил:
— Кис-кис-кис, тише, тише, прости, не хотел тебя пугать, кис-кис-кис, — и Карэй потянул руку в сторону…
Хайден медленно и аккуратно взглотнул. В его замершей в неудобном положении руке, завибрировал магофон. Не двигаясь, дыша тихо и медленно, он пальцем нажал на приём и тихо монотонно стал говорить:
— Как понимаю, активизировался знак двора. Поднести к уху не могу. Вас не слышу. Двигаться не могу. У Карея активизировались способности, а из бака появился Кот Ши Сит. Хотя, судя по размеру, котёнок. Он не убегает, не нападает, но выгнул спину и шипит. А Карэй… — пауза была вызвана не пониманием, как назвать этого типа не матерно. — В общем, он присел недалеко от него и пытается приманить к себе.
Карэй не обращал внимание на окружающее, сейчас всё его внимание было сосредоточено на крупном чёрном коте с красноватыми пятнышками. В первый миг ему показалось, что это его Сём Сёмыч, кот, подобранный в стародавние времена возле мусорки под шуршащими пакетиками от семечек. После развода кот остался с ним, та самая единственная душа, которая любила его просто так, по своим каким-то прихотям, и всегда ждала дома. А потом, в один миг, кот заснул и больше не проснулся. Казалось бы, кот, но мужчина горевал о нём долго, тихо, незаметно, муторно. И вот, показалось, вернулся. Да не он. Приглядываешься и понимаешь, Сёмыч был из породы сибирских котов, с густой длинной шерстью и огромным пышным воротником. А здесь не только воротник, но и грива, да, длинная, густая, чёрная, а вот тело — словно от короткошёрстных кошек. Длинные уши, но не стоящие торчком, а, как бы, идущие вдоль её черепа. И красноватые пятнышки — именно красные, а не рыжие пропалены Сёмки. Да и не пятнышки, а как бы обводка более тёмных точек и полос на теле возмущённого кота, которого он негаданно потревожил.