— Дитя Хаоса! — крикнул он мне.

— Да-да, — махнул я рукой. — Давно не виделись, Асмодей.

В этот раз божественная речь давалась мне куда лучше. Горло продирало, но в ближайшую минуту меня кровью точно рвать не начнёт.

— Ты помнишь, что я обещал тебе мучительную смерть, если помешаешь мне?

— Уходи… — прохрипела Элина, вмешиваясь в разговор.

Она оперлась на меч, поднялась, пошатываясь. Надо же. Госпожа центурион в этот раз куда лучше выдержала божественную речь. Мозги не пытаются расплавиться. Растёт над собой, молодец.

— Асмодей… — проговорил я. — Очевидно, что ты дальше скажешь. Поэтому предупреждаю тебя сразу. Лучше не трогай женщину. Результат не понравится.

— Не переоценивай себя, Дитя Хаоса! Мы такие же его дети, как и ты! Твои уловки не сработают со мной!

Как-то среагировать я не успел. Элина — тоже. Её снесло невидимым ударом. Меч отлетел в сторону, кувыркнулся, вонзился в землю рядом со мной. Сама женщина пролетела мимо со скоростью пушечного ядра. Я не обернулся, только едва поморщился, когда порыв горячего ветра обдал. Здесь, рядом с порталом, уже начинал плавиться асфальт, мои кроссовки дымились, как и прочая одежда.

— Давай, возьми меч! — рассмеялась Асмодей. — Я знаю, как тебя проклял бог войны!

Шагнув вперёд, я положил ладонь на рукоять.

— Калека, а не воин! — продолжал он насмехаться. — Говорят, в прошлой жизни отец одарил тебя талантом меча! Как обидно лишиться этого!

— Не то слово, — поднял я меч и взмахнул им.

Силовая волна сошла с лезвия, вспорола асфальт, врезалась в дом и пробила его насквозь.

Асмодей перестал улыбаться.

— Ты что делаешь? — спросил он требовательно.

— Ты, наверное, считаешь себя самым умным, — усмехнулся я. — Взял в руки меч, который я сковал. Думаешь, что я скован проклятиями. А что будет, Асмодей, если одно конкретное Его Дитя настолько довести, что ему терять нечего будет? Что, если я, проклятый богами, возьму их проклятия и подстегну?

По мере того, как я говорил, между нами стало разрастаться тёмное облако. Цвета блёкли, пламя произвольно менялось.

— Что будет, если проклятия возвести в абсолют? Полное нарушение причинно-следственных связей. Сплошной парадокс, отрицающий законы вселенной. Проклятия — это и так насильственная воля, которая вмешивается в ровное течение реки жизни! Что будет, если довести это вмешательство до абсолюта?

— Ты сошёл с ума, — сказал Асмодей, смотря недовольно. — Если не остановишься, умрёшь.

— С чего ты взял, что меня это волнует? Ты же сам насмехался над тем, что я инвалид, а значит, понимаешь, что такое для мастера меча сразиться ещё раз любимым оружием. Я готов принять этот бой, Асмодей. Любое наше действие способно породить любое следствие. Абсолютная лотерея! В которой смертный может победить архидемона!

Тёмное пятно бесцветия добралось до ближайших домов и хлынуло дальше.

— Ты блефуешь. Простой так ещё с минуту, и на город обрушится проклятие, которое сгубит его. Ты приговариваешь всех этих людей к смерти, заигрывая с этими силами.

— Смешно слышать это от архидемона. Как будто мне есть до города дело. Ты всё равно здесь всё уничтожишь, но даже будь иначе, мне плевать на смертных.

— Ты врёшь, — прищурился демон. — Я вижу, что сейчас проклятия не работают, позволяя тебе врать.

— О боги! Вы это видите⁈ — глянул я на небо. — Архидемон взывает к моей человечности! Как будто я хотя бы раз не то что заявил, а намекнул, что геройство и спасение людей меня волнует!

— Умолкни, — не выдержал Асмодей.

Он взмахнул, послал в меня заклятие, но оно обратилось цветами, и я расхохотался.

— Пожалуй, надо выкрутить проклятия ещё… — сказал я, как мне показалось, достаточно зловеще.

— Ты погибнешь.

— Но заберу тебя с собой.

— Какой тебе прок?

— Я же сказал. Не стоило трогать женщину.

— Дитя Хаоса настолько привязался к самке?

— Открываю для себя новые горизонты.

— Она умрёт вместе с нами.

— Как будто иначе она спокойно вернётся домой и будет счастлива. Хватит тянуть время, Асмодей. Ты на территории российской империи, и здесь есть замечательная игра — русская рулетка. Правила знаешь?

— Знаю, Дитя. Ты совсем обезумел.

— Из уст архидемона сочту это комплиментом.

— Ты…

Он хотел ещё что-то сказать, но обернулся, уставился в небо. Вокруг уже шли бои. Я слышал, как защитники города всё же явились на поле боя и пробивались сюда. Но демон смотрел в другое место. На точку, что приближалась к нам.

— Так вот чего ты добивался? — глянул на меня Асмодей. — Я ухожу. Отойду в сторону и посмотрю, что теперь станет с тобой и этим городом, — зловеще рассмеялся он.

И неспешно отправился к порталу. Точка на небе превратилась в фигуру, которая упала вниз, приземлившись рядом. Появившийся мужчина был колоритен хотя бы тем, что явился сюда в домашнем халате. Седые волосы, мощный подбородок, широкие плечи, небрежно закинутый на плечо массивный топор. Ну и белый домашний халат с тапочками.

— Что-то я не понял, — сказал он. — Демон, ты куда это собрался?

— В другой раз сразимся, Дровосек, — бросил Асмодей, не оборачиваясь. — Сам с этим дерьмом разбирайся.

Сказал он это на границе портала, который сразу же за ним закрылся.

— Это сейчас что было? — глянул на меня с подозрением наместник города, он же мэр, он же архимаг, он же самое могущественное существо в регионе.

— Наместник, полагаю? — выронил я облегчённо меч.

Фух… Я одновременно и блефовал, и не блефовал, но меч держать было чуть как тяжело и больно. Моя рука почернела, кожа лопнула, показались кости, потёк гной, и смотреть на умирающую конечность было жутко.

Вот вам и геройство. Потерянные конечности всегда добавляют пару очков к героизму, но как я теперь артефакторикой заниматься буду?

— Он самый. А ты кто?

— Давид Романович Эварницкий, и вы, конечно же, не поверите, что я тут случайно проходил.

— Парень. Я видел, как ты общался с аватаром архидемона.

— Для такого старика у вас хорошее зрение, — хмыкнул я.

Между прочим, правит городом он с момента его основания, больше двухсот лет.

— К старикам почтения у тебя никакого, смотрю, — прищурился он.

— К остальным — тоже, — заверил я. — Ладно, старик, с тобой интересно поболтать, но там раненная, — указал я на Фетисову.

— Вижу, — ответил он, не посмотрев в ту сторону. — Разберёмся. А ты жди здесь.

Слова с делом у него не расходились, меня накрыло силовое поле в форме куба.

Да ты охренел, старик. Я тут архидемона прогнал, моя рука отваливается, а ты меня в тюрьму собрался засунуть?

Скинув второй рукой рюкзак, достал оттуда заготовку. Энергию я сегодня почти не тратил, поэтому чем работать — имелось. Чем и с чем — это главное. Клетка от архимага — это не шутка, но и у меня настроение дурное. Вбив шип в энергетическую стенку, добился того, что та с хлопком разошлась.

Архимаг, который не успел отойти далеко, остановился и медленно обернулся.

— Да тебе жить надоело, мальчишка, — сказал мне Дровосек.

— У меня нет времени на разбирательства с этим. Так что свали с дороги, старик. С моей дороги отступил Асмодей Осторожный. Прояви и ты благоразумие. А то, будь уверен, результат тебе не понравится.

— Давненько я не получал угроз, — проговорил он медленно.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но появился не кто иной, как Фетисов-старший. Уж не знаю, была Элина здесь с прикрытием или опять они потерялись по пути, и по какой причине Фетисов примчал сюда, но сейчас, судя по лицу, он направлялся к начальству. Увидев дочь, запнулся, бросился к ней. Архимаг уставился на это, хмурясь. Я же подхватил телекинезом меч Элины и подтянул его сюда.

Женщина была жива. Её отец что-то сделал, влил в неё какое-то зелье, задействовал целебный артефакт, и она пришла в себя, открыв глаза с тяжёлым хрипом.

Первым, кого она увидела, был вовсе не отец, а я. Множество чувств промелькнуло на её лице. Только радости от встречи я как-то не заметил.