Я думал, в следующие дни тем же самым буду заниматься, делая заготовки, но нет. На следующий день Дорохов меня отправил в ремонтную, куда свозили поломанные артефакты и занимались их восстановлением или переработкой. Меня на весь день поставили на простую работу. Чувствовать металл, описывать дефекты. Проще говоря, поставили тренировать чувствительность. Ну, тоже полезное дело. Ещё спустя день вернули в мастерскую. Так я и провёл пару недель, оттачивая процесс работы с кадмием. Научился вытягивать на своих запасах, что было неплохим достижением. Запас источника важен, но куда важнее точность использования энергии. Делал я вроде бы одно и то же, но всего за две недели сократил затраты процентов на тридцать.

Дорохов верно уловил момент, когда я устал от однообразия работы, и пригласил в другую мастерскую, где внедряют рунные цепочки. Перед этим он заставил меня сдать каждую руну по отдельности, потом в связках. Всего за раз надо было внедрить семнадцать рун. Много ли это? Да как сказать. Средний артефакт может и куда больше содержать. Для обычных артефакторов это не проблема. Они могут хоть по одной руне внедрять. Я такого себе позволить не мог, поэтому мне за раз приходилось создавать семнадцать магических символов со сложной геометрией, каждый в своём порядке и с определённым содержанием энергии. Предварительно рассчитав нагрузку и то, не убьёт ли мой полный резерв заготовку.

Скажу лишь то, что проще день в кузнице отработать, чем внедрить одну такую цепочку. Мой резерв при местном источнике восстанавливался за два часа. Так я и работал. Приходил, внедрял цепочку, сдавал работу. Шёл в ремонтную и там занимался два часа, благо сканирование требует крох энергии, больше напрягая концентрацию и внимание. Возвращался, снова внедрял цепочку, и так шесть раз за сутки. Иногда вместо ремонтной я шёл есть или штудировать учебники.

Всю схему я отрабатывал целый месяц, если считать и две недели ковки. Без выходных. Дорохов предлагал мне взять паузу, но я счёл это оскорблением. Зря, что ли, шесть звёзд в первой чакре поднял? Выносливости у меня хватало, а отказываться от халявного обучения продвинутым штукам — ни за что на свете. Тем более впереди ждала самая интересная часть.

Итак. В начале июля я не только заучил весь цикл производства огнехвата, но и разобрался, по каким принципам он работает. Теперь мне нужно было переработать эту схему под себя, задействовать божественный язык и выдать результат выше, чем стандарт. С наскока такие задачи если и решаются, то случайно. А так, чтобы воспроизвести результат, нужна методология, эксперименты и многочисленные проверки.

Начал я с обработки кадмия. Использование рун при ковке, не для того чтобы внедрить магической заклинание, а чтобы изменить структуру — стандартная практика. Которая здесь не использовалась. Но почему бы не попробовать? Дорохов выдал мне небольшой кредит доверия и материальных средств, чтобы я поэкспериментировал на минимальных объёмах. Получилось… Да так, как оно и должно было получиться. Без романтики быстрых результатов, зато с романтикой многочисленных замеров и надежд, что ничего не рванёт и ничего не отлетит. Влезешь в новое исследование, задумаешься о рисках, посмотришь на кадмий, который от твоих экспериментов вдруг бурлить начинает, и понимаешь, сколько за тем же римским руногливом стоит оторванных пальцев, выбитых глаз, разбрызганных мозгов и взорванных зданий.

Руны — это магические слова, облечённые в форму. Сами слова любого языка — это смысл, облечённый в форму. Когда используешь их в повседневной жизни, обычно не задумываешься о сотне вещей, что это сопровождает. Интонации, контекст, культурные особенности. Чтобы понять слово, надо погрузиться в него. Окунуться в смысл. Бесконечный процесс, замечу. Я, бывало, часами размышлял над одним словом из божественного языка, находя новые и новые грани смысла. Взять слово «очищение». Чистота, избавление от лишнего, перерождение. Выбрав это слово в качестве основы при обработке, я попытался поиграться со смыслами. Загубил почти двадцать килограмм обычного железа, но добился результата и потом отработал подход на кадмии. Затем и руны переработал, подобрал свою цепочку или, скорее, вязь. Вязь из смыслов.

На всё это ушёл июль. Моё изделие после проверки выдало качество выше на тридцать пять процентов. На радостях Дорохов выписал мне премию за каждый артефакт в размере шести тысяч рублей. В течение месяца каждый день я делал по шесть штук. Сто восемьдесят шесть изделий. Миллион сто шестнадцать тысяч рублей премии.

Ещё меня другие артефакторы прозвали Железным, но об этой части я умолчу, а то как-то по-геройски звучит.

Вернувшись в Санкт-Петербург, я испытал неподдельную радость человека, который неплохо знает город и понимает, что ему надо, а главное, где это находится. Как вспомню, как мучался с поиском квартиры, так вздрогну. Сейчас этот вопрос решился куда быстрее. Я снова снял жилье поприличнее, за восемьдесят тысяч. Расточительно, но чем лучше место, тем ниже шансы нарваться непонятно на кого. Мелочь, а часть нервов сбережёт. Да и не был я тем, кто готов жертвовать всем, отказываясь от комфорта. Если могу себе позволить, то почему бы и нет?

В остальном год как-то не задался. Я точно знал, что проклятия усилились. Но ничего не происходило. Никакой привычной ерунды, что мне нервы трепала. Это-то и подозрительно. Боги отстали от меня? Ага, конечно. Где-то поджидал подвох, но лишний раз об этом переживать не было смысла.

В первую же неделю в колледже нас всех отправили на замеры. Я, как аристократ, мог сходить отдельно, но зачем? Разве только чтобы в общей очереди не стоять, но процесс и так был неплохо организован.

Двадцать звёзд.

В этом плане ничего во мне не изменилось. Эх, а ведь хотел выжать максимум, получить ещё несколько звёзд до первой обязательной проверки. Как наивен я был. Ведомый любопытством, подошёл к Дорохову на следующий день, чтобы узнать, насколько это хороший результат.

— Хороший, — кивнул он.

— Это оценочное суждение, а мои показатели относительны. Вот я и хочу узнать, насколько они хорошие относительно других.

— Кого?

— Не простолюдинов же, — буркнул я.

И так знал. Мои одноклассники не скрывали эту информацию и хвастались своими звёздами прямо там, возле кабинета проверки. В их возрасте и при их положении они считали хорошим результатом три звезды в одной чакре, а суммарно — десяток. Двенадцать набирали самые богатые и талантливые. Это дало мне понимание, что мой талант заметно выше их. Сомневаюсь, что проблема в деньгах. У их семей они как раз были.

— Ты странный, Давид, — ответил Михаил Сергеевич, вздохнув. — Иногда такой сообразительный, сложные книжки читаешь, а иногда не понимаешь элементарных вещей.

— Как хорошо, что рядом есть мудрые люди, способные направить юнца вроде меня.

— Как жаль, что юнец вроде тебя не задумался, какого ранга самый мощный источник в нашем городе.

— Седьмого, — ответил я не задумываясь.

— Тогда к чему твой вопрос?

— Хотите сказать, что самые талантливые в районе седьмых звёзд?

— Сдались тебе эти звезды, — поморщился он. — Они важны, да. Но это всего лишь основа. У тебя сколько прибавка в первой чакре? Где-то процентов сорок?

— Около того.

— У меня тридцать, — легко выдал он приватную информацию. — При твоих шести звёздах это прибавка в двести сорок процентов. Отличный результат. Легко сделаешь карьеру в армии. Но сравнивать это со старшими семьями просто глупо. К примеру, есть аспект силы, который обеспечит прибавку плюс двадцать процентов на каждую звезду. Так ты меня обходил, но я поставлю себе этот аспект и обойду тебя. Ты же с таким талантом и вовсе получишь ещё процентов тридцать сверху. Сам посчитаешь?

— Посчитаю, — угрюмо ответил я.

Плюс семьдесят процентов за звезду! При семи звёздах это почти пятьсот процентов бонуса.