Уже изготовились мордвинские конные отряды с копьями и саблями. Они предвкушали, как обрушатся на врага, который будет почти что уничтоженным от потока стрел. Две с половиной тысячи относительно неплохо экипированных мордвин, в основном, мокшей, были уверены, что и сами справились бы с меньшим по количеству воинов противником, но лучше так, когда не сражаться, а лишь добивать подранков.

Волны вздохов разочарования прокалились по линиями изготовившихся к бою конных отрядов лучших воинов мордвинских родов. Их соплеменники, казалось, выпустили тьму стрел, продолжали это делать, но лавина русских не останавливалась, лишь некоторые воины отставали. Стало понятно, что обстрел не причиняет русским серьезного урона.

— Алла! — закричали в центре построения уже несколько деморализованных воинов мордвы.

— Алла! — без должного рвения, вразнобой, но поддержали бойцы призыв.

Медленно, словно нехотя, конные отряды мордвы стали набирать скорость для сшибки с русичами. И без того упавший боевой дух, еще больше покатился к отрицательным отметкам. Конные стрелки стали спешно отходить и от Мурома и от поля битвы. Выходившие на бой соплеменники видели отход большинства войска мордвы, что не могло внушать веру в победу.

Но все же конные воины, ранее почувствовавшие, что русичи их боятся и вообще не имеют сил, чтобы противостоять племенному войску, устремились на своего врага. Они не были трусами, но многие из них не были и профессиональными воинами. Сильными? Да! Смелыми? Чаще, да! Умелыми — в меньшей степени! не может быть профессиональным воин, если он большую часть своего времени либо охотник, но чаще землепашец.

Пуская коней в каскад, еще двадцать секунд назад хотя бы выглядящее стройным, большая часть русской тяжелой боярской конницы толпой приближалась к такой же толпе противника. Лишь выученная дисциплине и слаженной работе в построениях, конница Братства, на ходу перестроилась в по два воина в ряд. Пусть такие маневры несколько замедлили крылатых братьев, они чуть отстали от остальных союзников, но именно «ангелы» нанесли тот сокрушающий удар, который опрокинул левый фланг войска противника.

Ломались русские пики, столь сложные в производстве, летели арбалетные болты, ронялись сами конные арбалеты, чтобы не мешали работать русичам уже саблями. Мордвы хватило меньше, чем на минуту такого бескомпромиссного боя, чтобы в том месте, куда ударило Братство, началась паника.

В бою важно, чтобы никто не побежал. Воин не лишен страха, если только не стал адреналиновым наркоманом. Каждый смотрит на товарища и видит: он стоит, должен и я. Но, когда побежал один, следом десяток, тогда начинается паника и прочь, спасая свою жизнь, бежит и тот воин, который намеривался стоять до конца. Это непреложные законы толпы, против которых могут идти только люди с особым боевым духом.

Но даже не начавшаяся паника на левом фланге мордвы стала причиной краха всего войска противника, а то, что конные стрелки-мордвины, убегая, вышли на уже выстроившихся пикенеров Братства. Их доставили туда телегами, совершая большой крюк вокруг Мурома. Русские арбалеты, луки, делали свое дело, брони чаще всего защищали пехоту от стрел конных лучников. Пешцы смогли отразить бессмысленную и кровавую для противника атаку конных лучников на тяжелую пехоту. Вот тогда захватчики и превратились окончательно в дичь.

Еще вчера считавшая себя победителем, мордва побежала. Их настигали русичи, кололи, рубили, кто-то решил поработать кистенем, чтобы взять пленных. За каждого раба из иноверцев в Братстве платили по четыре куны.

Да! В Братстве стали привлекать рабов из иноверцев. Они занимались заготовкой дерева, переработкой рыбы и мяса, использовались в качестве грузчиков, при уборке навоза и выпаривании селитры. Ели попадались умельцы, то их приспосабливали для более квалифицированной работы.

Рабов во Владово или в Воеводино пока немного, но, видимо сильно прибавится. Чтобы перестать быть рабом достаточно принять православие, при этом отец Даниил или Спиридон определят степень лояльности нового адепта христианства. Приток людей с южных княжеств прекратился, мало того, так часть и вовсе ушла обратно к Переславлю или Киеву. После разгрома Ольговичей и половцев те земли стали безопасными. Так что нехватка рабочих рук в условиях постоянного расширения производства становилась проблемой, которую решали и такими вот способами.

К вечеру отдельные отряды русичей, гнавшие более четырех часов разбегающихся неудачливых захватчиков, стали возвращаться. Мало было воинов, что не вели с собой меньше чем трех коней и одного пленника. Уже это было серьезнейшей добычей. Ну и вооружение… Плохенькое, это если сравнивать с тем, в которое переодевалось все больше иноков и послушников в Братстве, но с худой овцы, хоть шерсти клок.

— Ну, братья, порезвились мы на славу! — впервые показавший, что умеет радоваться, воскликнул Андрей Юрьевич. — Как делить будем? Мне нынче оружие нужно.

Уже не трое, а четверо мужчин, сидели за богатым столом. Глеб Ростиславович в статусе хозяина, принимал гостей: своего отца, владимирского князя, ну и младшего воеводу Никифора. Глеб Муромский мало того, что достал запасы еды, которые предполагалось употреблять в условиях осады, так и обоз был взят богатый, что отражалось в изобилии предлагаемой еды.

К сожалению для рязанского и муромского князей, больше половины всех припасов, что были у мордвы отняты — это то, что награблено с их земель, забрано у их селян. Но были припасы и явно, привезенные с родных мест вассалов Булгарии.

— Тебе оружие нужно, а мне более остального припасы съестные и от коней не откажусь. Что ты скажешь, младший воевода Братства? — сказал Ростислав Рязанский.

— Кони нужны, припасы нужны, — подумав, Никифор добавил. — Люди нужны, телеги нужны, от оружия Братство никогда не отказывается, больше воинов станем воспитывать.

— Ха-ха-ха! — трое князей дружно рассмеялись.

— Братству все нужно! — смеясь, сказал Андрей Юрьевич. — И все вам мало!

Никифор, улыбаясь, развел руками, мол «такие мы, ничего не поделать».

— Думаю, что не обидим и Братство, — сказал Андрей Владимирский, похлопав Никифора по плечу, а после, пристально посмотрев на него серьезным взглядом, обратился к младшему воеводе. — Пошли со мной на Новгород, Никифор! Пока Владислав Богоярович пребывает в Царьграде, сослужи добрую службу Руси. В накладе не останешься. Возьмем Новгород Великий, потрясем за мошну купчишек ихних.

— Мое предложение иное, славный младший воевода. Пошли со мной на мордву. За скверну отплатить нужно, разорим их селища, так же в накладе не останешься, — отпив из кубка меда, сделал свое предложение Ростислав Рязанский.

Никифор подумал, что оба предложения очень даже хороши и сулят для Братства новые доходы, славу, опыт. Новгородцы, как был уверен истово верующий Никифор, погрязли в ереси, нужно вразумить этих чуть ли не латинян, как правильно относится к немцам. Хотя туда он меньше всего хотел идти, заблудшие души, но наши.

С другой стороны, мордва после такого разгрома, лишилась больше половины своих воинов и ослабла. Булгария напрямую вряд ли отважится вступаться за вассалов, учитывая, что только что подписан договор, а Русь в своем праве ответить.

— Не могу, князья, ждет меня в империи ромеев воевода. Писал он, что в Константинополе нынче многое для Братства и для Руси решается. Так что… — Никифор повинился, разводя руками.

— Все хватит об этом! Выпьем, други мои, за победу нашу и за то, что едины в помыслах покарать булгар, — сказал Андрей Юрьевич и первым осушил свой кубок.

На следующий день, большое войско Братства отправилось в сторону кочевий союзной Орды Аепы, чтобы оттуда спешить в Византию. Лишь только три сотни воинов вынуждены были сопровождать в Воеводино большой обоз с добычей, что досталась Братству после боя с мордвой.

При наилучших раскладах три недели пути и можно войти в пределы Византийской империи. Это, если пехоту на телегах перевозить и правильно организовывать переходы.