Великая Булгария развивалась поступательно и без серьезных вызовов. Отсутствие грозных врагов, желающих уничтожить державу, несколько расхолаживало правящие круги волжан, поэтому, когда стало понятно, что Русь начинает экспансию на свой Юго-Восток, булгары засуетились. Сразу начался поиск путей, чтобы осадить воинственного соседа. Посыпались обвинения в вероломстве, забывая о том, что русичи пока лишь прикрывают самое опасное для себя направление, где периодически случаются набеги Булгарии, или подконтрольных им мордвы.

Походы малых отрядов булгар за добычей на приграничные и откровенно русские земли, в расчет не брались булгарскими элитами. Вроде бы, все так делали и сами русские не раз хаживали на земли булгар и грабили, так чего обращать внимание на почти что традицию.

Кто первым начал такую вялотекущую войну, уже не разобраться, но именно Русь стала той державой, которая наиболее опасна для Булгарии. Опасна, но уже как с десяток лет серьезных столкновений не было. Даже пробовали торговать, мало, но тот же Великий Новгород как-то покупал зерно.

Не сказать, что воины Булгарии ослабли, или их стало критически мало, нет, места, где можно закалять характер и обагрить свою саблю кровью, имелись. Все-таки постоянно бурлящая Степь рядом и вокруг. Но это войны малых отрядов, не требующие серьезного вмешательства государства. Так что планирование, тактики больших отрядов, управляемость войском — это были проблемы в булгарской армии.

И тут Новгород на Волге… Город, который буквально вырастал из ниоткуда, где трудилось может и тысяча человек, с охраной в пять сотен воинов, он становился камнем в булгарском горле. Дело ведь не только в том, что эта крепость перекрывала водный путь к черемисам, большинство из которых были данниками Булгарии, сейчас русские создавали мощный фортпост для дальнейшей своей экспансии, например, в направлении мордвы. Однако же, и дань от черемисов была важной составляющей пополнения казны Биляра.

— Повелитель, я был там и видел. Это большая деревянная крепость с глубоким рвом и широкими дубовыми стенами. Вокруг снуют воины. Еще я видел кресты, вот такие, — куввад Сагид прочертил рукой Андреевский крест.

— Мне докладывали, что образовалось некое Братство, мало того, появились христиане и в моей державе, которые спешат на Русь за помощью и видят ее в этой организации, — эмир Ибрагим посмотрел на еще одного своего куввада, Маликбека. — Скажи мне кипчак, я был не прав, что после смерти своего отца, ослабил гнет над христианами? Может нужно было их всех додавить, убить?

Вопрос был адресован Маликбеку не случайно. Этот половец, приведший свою Орду на службу эмиру Булгарии ранее был христианином, и такими разговорами правитель Ибрагим лишь проверял лояльность своего приближенного.

— Мой повелитель, как мусульманину, мне неприятно, когда рядом с мечетью или медресе живет христианин. Пусть иноверцы только торгуют, но не живут у нас! — сказал Маликбек.

Эмир удовлетворенно посмотрел на кипчака, осмотрел всех присутствующих на Совете.

— Что предлагаете? — спросил эмир у собравшихся беков племен и ближайших куввадов. — Ибрагим принес важные вести. Если урусы построят крепости, мы лишимся данников-черемисов окончательно. Русская крепость уже выстроена на реке Вятке, те племена нам уже как второй год ничего не приносят. Уже сейчас у черемисов все в пожаре, это самое Братство огнем и мечом подчиняет наших данников. Готовы мы к войне? Это большая война, со всей нынче окрепшей и победившей Степь, Русью.

Последние слова эмир выкрикивал, но голос правителя дал петуха. Все-таки годы берут свое, а еще они завлекают все больше болезней. И даже такое общение, пусть сидя, пусть недолгое, но все равно — это вселяло надежды в сердца подданных Ибрагима. Его любили, несмотря на то, что многие считали эмира слишком милосердным к христианам и иудеям. Затишье в правление Ибрагима считали благодатью от Аллаха.

Бойко шла торговля, многие бывшие степняками, рода, оседают на земле и пашут ее уже не самым примитивным ралом, а появляется плуг. Племена включаются в общее дело становления экономики державы. Так что война — это очень сложный вопрос.

Приближенные к эмиру вельможи искренне жалели правителя, которому на склоне лет, крайне болезненному, приходится встречаться с новой угрозой.

— Позволь повелитель, я скажу, — встал бек союза племен савиров. — Повелитель дай русичам торговлю по Волге, они отстанут и мы будем жить в мире и дальше. У нас есть вероятный враг — это сельджуки, они усиливаются и скоро станут смотреть и на Волгу.

— Болах, твое племя живет в дали от русов и ты больше промышляешь скотоводством, торговля тебе чужда. Оттого ты хочешь больше блага для себя, потому ты и видишь в сельджуках угрозу, но нужно думать о всей державе, — взъярился Сагид. — Пока есть сильная Византия, турки-сельджуки будут с оглядкой действовать, к нам вряд ли пойдут.

— Не смей, Сагид, в моем присутствии говорить, если я не позволил! Не тебе размышлять о политике! — болезненным голосом эмир одернул самого заинтересованного в войне с Русью куввада.

— Прости, повелитель, — повинился Сагид.

Именно он был тем, кто пробовал на прочность русские Ростово-Суздальские земли. Его племянник, тот, который носил красные сапоги с зеленым орнаментом, был убит в ходе одной операции. Тогда все было продумано, русские черемисы должны были восстать все, как один и тогда булгары помогли бы им оружием, может и войсками. Мало того, были расчеты и на то, что сами русичи расколются по причине религиозной нетерпимости, возбуждаемой булгарскими эмиссарами. Но… все и сразу пошло не так. Нынешний воевода Братства смог разбить войско восставших, на заре становления бунта.

— Сагид, ты говорил о том, что делаешь все, чтобы ослабить Георгия Владимировича, которого некоторые звали Долгоруким. Так что же ты сделал? Из казны деньги тебе были выделены, — голос правителя не соответствовал требовательным словам.

Некоторые коввады заволновались, чтобы прямо здесь эмир не умер. Еще не такой старый был правитель, и он казался оплотом всей державы. На самом деле, Ибрагим больше притворялся, делался болезненным, чтобы иметь возможность в любой момент уйти. Он не знал, что делать. Еще недавно его власть, как считал правитель, держалась в том числе на сильных ордах половцев. Сам Ибрагим был кипчаком и благоволил кочевникам.

И всех такое положение дел дел устраивало. Кипчаки перекрыли торговлю по Днепру не без участия эмира. Не без основания Ибрагим и, поддерживающие его булгарские элиты, рассчитывали поставить Русь в зависимость от торговых отношений с булгарским Биляром. Это позволяло не только диктовать свои цены на ряд товаров, но и создать условия для лояльности русских князей.

Имела место быть существенная недоработка. Переоценили булгары нужду русичей в товарах с Востока. Большую долю в хозяйстве русских княжеств составляло натуральное воспроизводство. Что посеяли, собрали, то и съели. Хотя, были покупки зерна у булгар, но редко. А дорогие товары не особо и покупались русичами.

В свою очередь, булгары хорошо расторговывались пушниной, которую частью могли бы покупать у русичей, но пока больше обходились своей. Так что торговля не очень-то и развита между державами.

— Быть войне! — после долгих размышлений, в угоду большинству собравшимся и поддавшись желанию отомстить за своих сородичей-половцев, провозгласил Ибрагим. — По следующей весне я жду все отряды. А еще раньше я требую начать наступление на русских от наших данников мордвы!

Сказав это, эмир сразу потребовал всех убраться из его шатра, где проходил Совет.

У правителя не было уверенности, что все получится, но иначе поступать было нельзя. На русскую экспансию нужно отвечать.

Богояр стоял на крепостной стене городка Кокшаров и взирал вдаль. Все, дальше уже не следует идти, все задачи выполнены. Сотни верст пути позади и теперь до конца и не понятно, как же сохранять связь с иными землями Братства. Тут бы не попасть в полную изоляцию на чужих землях.