Дипломатия булгар оказалась вполне разумной и взвешенной. Может, на них так повлияло начало консолидации русских сил для отпора, или же страх перед русскими крепостями, взять которые оказалось не так легко. В любом случае, кроме требований, булгары сразу же сделали уступки. Хитрые волжане понимали, что нужно дать владимирскому князю шанс сохранить лицо, а такое соглашение можно повернуть и в свою пользу, заявив, что проигрыша не случилось.

— Князь Андрей, ты у меня дома, я давал клятву великому киевскому князю, но принимаю тебя, как старшего. Не кричи здесь! — жестко отвечал Ростислав Рязанский. — Мой сын держит оборону в Муроме, не пускает мордву дальше, на твои земли, и на земли, дарованные твоим отцом Братству. Ты знаешь, что мордва уже уходила грабить на север, но мой сын, Глеб Ростиславович произвел вылазку и заставил их вернуться? В той сече много славных воинов сложили головы.

— Знаю, брат мой младший, — понурив голову, отвечал Андрей. — Понимаю, что ты думаешь, что мало войск привел. Но не могу больше. Более того, я тут находится не могу. Новгородцы… будь они неладны. Я ж рассчитывал на то, что и Братство придет ко мне на помощь, и ты пришлешь своих воинов. А оно воно как!

— А что Ростислав Смоленский? Отказал ли тебе в помощи? — спросил Никифор, которого такие расклады, чтобы идти на Новгород, ну никак не устраивали.

— Не просил, — буркнул Андрей.

Было понятно, что молодой, да горячий владимирский князь посчитал за слабость просить о помощи того, с кем вольно или невольно, но соревновался в звании «Второго князя на Руси». Смоленск нынче в силе, торговля идет, корабли многие купцы заказали именно на верфях этого города. Если все пойдет, как и предполагается, то только на торговле и постройке ладей Смоленск получит большие прибыли.

Многие купцы оживились, когда прознали, что русское посольство без проблем прошло весь путь по Днепру «в греки». Земля слухами полнится, порой не понять, как до людей доходит информация, но заинтересованные люди знают о том, что происходит в Степи.

И в Киеве и в иных городах знают, что все разбитые русичами половецкие орды разделились на неравные части. Меньшая часть ушла на службу к булгарам, еще меньше, пошли под власть хана Башкорда и откочевали на Восток, в направлении Венгрии, к Берладе. Последних, может, было бы и больше, но кочевий там становится мало, слишком большая Орда у самого Башкорда, а степи мало. Тут и берладники, и Галич с севера, да и русские отряды сильно стали щипать степняков почти во всех тех местах.

Так что большинство кипчаков, чтобы иметь шансы выжить, примыкает к хану Аепе, молодому, но сильному правителю, который в союзе с Братством и клялся в верности великому князю во время последней войны с Ольговичами. Тем самым, степь по Днепру почти что и безопасна и больших отрядов степняков не встретишь, а от малых можно отбиться и нанятой в складчину между купцами охраной.

Так и это не все. Бродники стали некоторой силой, которая может способствовать безопасности торгового пути. Они живут и промышляют в самых сложных для навигации районах и способны помочь преодолеть волоками пороги. Вот когда разлетелась новость, что бродники вступили в Братство и уже не только сами не будут грабить купцов, но и могут за плату охранять их, посыпались заказы на строительство кораблей.

Пусть на Руси пока мало товаров, но есть мед, есть деготь, есть воск, особенно — пушнина. Такие товары не принесут сверхприбыль, если ими торговать в Византии, но и в накладе купец не останется. А вот закупиться у греков и привезти на Русь то, что тут более всего цениться, например, оливковое масло — очень выгодно.

Может так быть, что на Ближнем Востоке начнется новая замятня, и там замрет торговля, а для Руси откроется Волжский путь, так еще и воспрянет экономика. Европа привыкла к восточным товарам, если Русь их предоставить будь с каком количестве, все выгода русским купцам.

— Я обращусь к Ростиславу Смоленскому. Коли мы все заедино, так не будет это зазорным, — после долгой паузы, принял решение Андрей Юрьевич. — Но мы, други мои, должны продумать то, как стать сильно на Волге. Если открыли путь «в греки», нужно открывать путь в «в персы», в Харезм. Там издревле ценили и наш лен и меха, ну а мы сможем вино и шерсть покупать у грузин, а специи у персов.

— Вот это дельно ты говоришь, мой старший брат, — обрадовался Ростислав Рязанский. — Ростов твой некогда рос с Волжского пути. И булгар нужно унять, коли некогда предок наш общий, Святослав Игоревич не завершил с ними дело.

Ростислав Ярославович говорил весело и громко. Скорее, хозяин Рязани больше был рад тому, что удалось не допустить раздора и ссоры с Андреем. И вместе, если усобиц больше не чинить, можно подомнуть даже Волгу под себя.

Пусть мордва пришла, пусть булгары решили показать, что у них все еще есть воины. Вот только, все складывается так, что Русь может нынче решить все эти проблемы. Застрял Изяслав под Курском, там последние приверженцы Давидовичей зло сопротивляются, но Курск падет, а от него до Рязани не так и далеко, до мордвы также близко. Если все правильно сорганизовать, что выйдет сила, что накажет булгарского эмира.

— Князья, вы не забыли, что мы решаем? — спросил младший воевода Братства Никифор. — Мордву бить идем, али как?

— Идем! — в унисон ответили два князя и рассмеялись.

Уже через три дня состоялось подписание договора с булгарами. Первый русский документ такого значения, написанный на бумаге. Князь Андрей поставил печать на грамоте, булгарский воевода так же приложил свою печать. По этому договору ежемесячно, пока вода на Волге не станет, Русь может отправлять пять своих кораблей на торговлю в Булгар или Биляр беспошлинно, и с пошлиной сильно больше того числа. А один раз в год караван из десяти ладей может отправиться в Харезмчерез булгарские земли, снова без оплаты.

Это немного для полноценной торговли, но владимирский князь уже видел себя на стене столицы волжан города Биляра. Вот только разберется со своим братцем, так и начнет собирать воинов, да приглашать иных русских князей порезвиться.

О Новгороде на Волге Андрей Юрьевич старался вообще не думать. Город, в который было вложено столько средств и сил, который отстроен в рекордный срок, переставал существовать. Этот удар по самолюбию, владимирский князь спускать не был намерен. Но и показывать свое горе и униженность, не станет.

На переговорах ничего не было сказано про мордву. Булгары, желая и дальше использовать своих данников для всякого рода операций, чтобы только не от своего имени, чтобы русичи не обвинили в злодействах, сделали вид, что не знают никаких мордвинов, мол, это они сами вздумали шалить и вам с ними решать.

Крепость разобрали за два дня, разрушая стены и бросая бревна в Волгу, а после, согласно договоренностям, булгары ушли. Они знали, что оставляют мордву, но тех сильно много в этот раз. Даже для Булгарии было несколько полезным немного сократить число сильных воинов у своих данников. Иначе, если войско у мордвы будет расти, то данники могут прийти с вопросами к тому, кому они платят выход. А это уже поражение Слова, дипломатии и хитрости, тогда вступает в дело Огонь, избежать которого булгары стремятся всеми силами.

Удар по мордве русскими войсками был сокрушительным. Вся злость, вся ненависть, что накопились у русичей во время унизительных переговоров, все это требовало выхода. Поэтому конная лавина из двух тысяч тяжеловооруженных всадников выглядела всесокрушающей силой. Особенно пугало мордвинских воинов та группа конных, которые казались, а некоторые так в это и поверили, человекоподобными птицами, что оседлали лошадей. Перья за спиной всадников сливались с воинами в единое целое, будто это и есть ангелы.

Понадеявшись на то, что их больше, мордва стала использовать степную тактику ведения боя, тем более, что в их войске оказались и отряды половцев. Рой стрел устремился на русских воинов. Казалось, что эта туча смертоносных орудий, затмившая на десяток секунд ярко светящее солнце, снесет всех всадников.