Кажется, сейчас Ирия начнет жалеть мужской пол. Им порой тоже несладко. Вот так и останавливайся в гостиницах. И если отказавшую женщину поймут, то вот мужчину… Если, конечно, даме не за семьдесят.

Наглые кавалеры и блестящие охотники за приданым не оставляют в покое честных девиц. А записные ловеласы — еще и замужних дам. Зато другим кавалерам сполна мстят такие вот навязчивые Нинон.

Прелестница-подавальщица из Больших Дубов рядом с ней сойдет за скромницу. Если не за монашку.

Когда ехали с Ирэн — гостиничные красотки держали себя в руках. Всегда. Наверное, стеснялись приставать к брату при невинной сестре. И что, теперь везде таскать с собой фальшивых сестер?

Ничего, если повезет — скоро повезем настоящую. Да еще и с ребенком.

— Подожди, Нинон. Я оденусь, — сдержанно ответила Ирия.

Все-таки спасибо природе, наградившей достаточно низким голосом. Почти мужским. А если еще и усилия приложить…

— Сударь! — служанка хихикнула. С тонким-тонким намеком на толстое-толстое продолжение. Прямо сразу, как откроется дверь.

— Не хотелось бы смущать невинных девиц, — сухо изрекла Ирия.

И, не обращая больше внимания на кокетливый щебет, торопливо взялась за одежду. А служанка пусть пока постоит за дверью. А надоест ждать — завтрак юнец из Ланцуа и сам себе добудет. В общем зале. Там хоть никто не пристанет. Все дамы при кавалерах, а насчет прочего — мы пока не в Квирине. Хоть уже и близко.

Девушка глянула в зеркало… и чуть не присвистнула. Не хуже давешней птахи. Та приняла бы за свою.

Да… полезно иногда так смотреться… пристально.

Природа природой… но кое кто мог бы ей и помочь. А не налегать в Тенмаре и в Лютене на всевозможные вкусности. И теперь рубаха легла… сейчас еще носить можно. Особенно под свободный камзол или колет. Но еще чуть-чуть — и здравствуй, судьба Лауры. Кошмар с ежедневным бинтованием.

Как обрадовалась бы не так уж давно влюбленная в словеонского красавца глупая лиарская девчонка. Она же еще не знала, что у судьбы нужно не красу неземную просить, а тощую фигуру и невзрачное лицо. Благодарить за них — не наблагодариться. А то ведь и потерять можно…

Как бы Ирия добралась до Тенмара с фигурой Нинон? И с внешностью Карлотты отбивалась от каждого кавалера? А как теперь мотаться туда-сюда?

Просила красоту? Вот тебе красота. Аж рубаха трещит. Довольна?

Скажи спасибо, что к этому еще и соответствующий зад не отрос. Спасибо Ральфу Тенмару — за тренировки. А то тебе, радость моя, вот-вот больше рюшечки под юбки не понадобятся.

Ирия поспешила застегнуть камзол. А то мало ли что? И уже потом щелкнула ключом и быстро отступила на два шага.

Нинон и в самом деле приволокла поднос. Громадный и со снедью ртов не десять. Весьма голодных.

Или на трех Стивенов Алаклов. На всю его семью — еще до диеты Иден.

Или на откорм взрослеющих девиц — наполовину южанок.

И не тяжело было тащить? А как насчет споткнуться?

Ясно. Красотка возмечтала разделить с гостем трапезу. Для себя старалась. Где же еще столько деликатесов перепадет?

А уж точно полагала, что проголодаются они как следует. И до, и после.

Интересно, бывают ли гостиницы без горничных? Или с престарелыми? Вряд ли.

А с женами ревнивых мужей? Не факт, что поможет. Еще и на драку нарвешься. Вдруг доблестному защитнику невинной прелестницы плевать на дворянство коварного соблазнителя? А уж если еще и изрядно подвыпившему — для пущей храбрости…

— Вы часто встречаете девушек со шпагой на поясе? — хихикнула Нинон. Многообещающе-многообещающе.

И замолчала, разглядев еще и пистолет. Заряженный, кстати.

Быстро и привычно.

— Я путешествую один, — сдержанно улыбнулась Ирия.

Только бы девица не попросила «подержать». Или «пострелять».

— Вы задержитесь у нас? — горняшка ловко пристроила ношу на стол. При этом склонившись как можно ниже. И колыхнув бюстом, коему позавидует даже лиарская кухарка Мэри. Про некую барышню из того же замка и говорить смешно.

Ладно, значит, с самой Ирией всё еще не так страшно. Да и зад опять же пока прежний. В штанах не выделяется.

— Спасибо, Нинон, — Ирия положила на стол пол-ритена. — Можешь идти.

— Молодому господину больше ничего не нужно?

Девица всё еще не теряет надежды. Иначе с чего расправила полные соблазнительные плечи, туже натягивая декольте?

Увы, ничего, кроме зависти, ее прелести у Ирии вызвать не могут. Да и то — лишь в прошлом и позапрошлом году. Ныне уже свое отрастает — девать некуда…

— Нет. Вы свободны.

Возможно, прозвучало слишком категорично. Но иначе от Нинон не отвязаться.

— И еще… Столько снеди мне просто не нужно. Заберите половину. Красивым дамам нужно хорошо питаться.

3

Симпатичные или хоть внушающие доверия аббатства Ирии пока не встречались вовсе. Но нынешний склеп способен переплюнуть все предыдущие и последующие. И дело даже не в его расположении — на отшибе, да еще и рядом с топким болотом. И не в особой мрачности.

Просто чем дальше, чем сильнее тянет гнилью. И трясиной. А еще — могильным холодом. И вообще чем-то мерзким. Отвратительным.

С каждой милей. С каждым шагом.

Больше всего на свете хочется развернуться и погнать лошадь прочь. Спасая себя и ее.

Нельзя. Если в подобном месте родное существо… Что же за чудовище Карлотта, раз засунула в такую хмарь собственного внука⁈ Внучку. Девочку…

Впрочем, как раз они для «сестры Валентины» — бесполезное ничто. Всё равно потом отдавать мужу или монахиням. А уж если еще и бастарды…

Творец милосердный, дай Ирии спасти племянницу! Дай вернуть Эйде дочь!

Здоровенные ворота ободряюще напомнили о амалианках. Об их неповторимом гостеприимстве.

— Откройте! Живо!

— Кто силой ломится в Храм Творца? — хмуро рявкнули оттуда. И уж точно — не всепрощающе.

Творец найдет себе жилище поуютнее. Что бы Ирия ни думала о высших силах — вряд ли они глупы. Так зачем им такое мерзкое жилье и столь подлые служители?

В это аббатство принимают только невинных дев. И те никогда не покидают его. И не открывают лиц. Никому. Обет.

Впрочем, некому и открывать. Сюда вообще крайне редко допускают посетителей. И никогда — родню монахинь и послушниц.

Впрочем, те, кто запирают здесь дочерей и сестер, вряд ли впредь интересуются ими вообще. Разве что с целью узнать, не пора ли молиться за упокой.

А еще здесь детский приют. В этой хляби и промозглой сырости. В него принимают только девочек. Но еще ни одна не покинула этих стен.

Сколько же здесь монахинь и служанок? И… сколько из них выживает?

— Кавалер Реми Рено. Кузен и законный опекун графини Эйды Таррент. Я прибыл забрать мою племянницу, незаконно отправленную сюда осужденной законом преступницей, сестрой Валентиной из аббатства святой Амалии в Лиаре, на Острове Ястреба. Немедленно откройте именем закона!

Последний подарок Октавиана. Кольцо Карла, под шумок содранное хладнокровным парнем прямо с трупа. Чуть ли не под носом у Всеслава.

Теперь у Ирии есть печать, открывающая любые двери. Ровно до известия о смерти ее хозяина. Главное — обогнать чужих гонцов.

Да, настоятельница наверняка сама пошлет уточнение в столицу — хотя бы, чтобы обезопасить себя. И письмо получит «дядюшка» Гуго Первый. Вот удивится-то. Всех приближенных Карла он знает хорошо. Вместе пили, гуляли и шлялись по девкам.

Впрочем, вдруг не вспомнит имя?

Тоскливый скрип, впереди расширяется коридор серой земли.Открываются ворота.

Так и есть. Вот он — мрачный, серый двор под серым небом. Здесь солнца будто вообще не бывает.

Наглухо закрытое лицо монахини. Видно одни глаза и совсем чуть лба над ними.

Что за странный здесь Устав? И обеты.

— Обождите, кавалер, — голос из-под плотной ткани звучит еле слышно. Да еще и хрипло. Она простужена? — Я доложу матери-настоятельнице.

Медленно захлопываются ворота. С тем же противным скрипом. Удастся ли их перелезть — если что? Ирии на такие «что» весьма везет. А вот на «перелезть»…