К этому моменту один из обсидиановых браслетов был полностью разомкнут. В пролом легко пролезало моё запястье, изрядно сдувшееся за время пребывания в плену. Чтобы дыру в оковах никто не заметил, я залепил её грязью и осколками обсидиана. В такой форме браслет не работал. Сейчас мне осталось резануть водяной плетью по второму каменному браслету. Ци давно свободно циркулировала по меридианам, как отмечал выше. Поэтому не пришлось долго ждать, чтобы перезарядилась техника.

Раз-два, раз-два. Четыре удара и руки у моих товарищей лишились страшных и вредных украшений.

— Оружие, — хрипло сказал Сону, растерев запястья. — Что-то побольше этой зубочистки.

— Держи. Кахалл, ты тоже. Выбирайте, а я пока займусь замком на клетке, — я быстро и аккуратно положил частью на пол, частью на мёртвые тела трофеи, которые снял с мертвецов, в чьи руки попала Мей. Воспоминания о девушке болью резануло сердце.

Водяная плеть справилась с замком с двух ударов. Правда, не вышло без шума.

— Сейчас сюда припрутся охранники. Нужно спешить, — сказал Сону. Он успел натянуть на тело сбрую из ремешков, к которым крепились ножны нескольких клинков, фляга, пара кожаных местных аналогов «сухарок» для воинских мелочей. Что в них лежит я даже не смотрел с момента, как закинул трофеи в кольцо.

— Встретим и переоденемся, — кровожадно оскалился Каххал. — Сан, к нам пока ещё не вернулись наши способности. Придётся всё сделать тебе. Справишься?

— Справлюсь.

Враги появились спустя полминуты, как мы с Сону выскочили наружу. Внутри остался Каххал. Он взялся руками за два прута и несильно бился о них головой, тихо бормоча проклятья в адрес демонопоклонников.

— Вот тварь, — выругался один из патрульных, рассмотрев нашего товарища. — Башку себе что ли хочет раскроить?

— Наверное. Смотри, у него там в крови, — буркнул второй охранник.

Каххал вымазал лицо и шею в крови убитых. И сейчас в свете факелов выглядел кошмарно. При этом притягивал взгляды только к себе. Демонопоклонники рассмотрели убитых когда уже стало поздно, оказавшись в двух метрах от клетки.

— Ты что натворил, ублюдок? — ахнул один их врагов, рассмотрев жуткую картину побоища.

Второй не успел ничего сказать, так как в этот момент я ударил по ним струёй воды. Бил наотмашь и горизонтально на высоте шей отчего обе чужие головы слетели с плеч, как два цветочных бутона, сбитых прутком мальчишки. Упавшие трупы мы затолкали под клетку, спрятав за огромными дощатыми колёсами. Потом быстро переоделись. Я вытащил из кольца цюэкуапао, которое там лежало с моего появления в Чиннраге. Благодаря эффекту самовостановления одежда, превратившаяся однажды чуть ли не в лохмотья, сейчас выглядела очень прилично.

— Ого! — покачал головой Каххал, увидев меня в этом наряде. — Да ты у нас не из простых, Сан Шен?

— Сейчас это не важно, — буркнул я. — Мне переодеться во что-то попроще? Никто не привяжется, среагировав на наряд, как ты.

— Не нужно. Так лучше, — вместо него ответил Сону. — Ты важный чин, мы охранники.

— Да, так будет лучше, — согласился с ним Каххал. — Отличная маскировка.

Обоим пришлось как следует закутаться в одежды и навешать на себя всякого разного, чтобы скрыть свою кошмарную худобу. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы из холщового плаща из моих запасов нарезать длинные ленты, а потом из них скрутить тюрбаны, которые скрыли космы моих товарищей, слипшиеся в колтун от грязи. Лица Каххал и Сону прикрыли специально оставленным длинным концом ленты тюрбана. Я же нацепил шлем и доспех, а поверх дорогой плащ.

— Всё, идём. А то патруля могут хватиться, — поторопил нас Каххал.

Сейчас нашу троицу мог выдать только запах. Смердели мы жутко. Спасала нас только атмосфера лагеря, которая сама была далеко не насыщенная благовониями. Достаточно быстро, но без чрезмерной спешки мы пересекли лагерь, покинув место расположения пленников и рабов.

— Ищем лошадей, мулов или каких-нибудь нормальных человеческих тварей, с которыми мы можем нормально управляться, — негромко сказал Каххал мне в спину.

— А птицы тебе не подойдут? — чуть повернув голову назад, спросил я его.

— Какие птицы?

— А вон, — я слегка кивнул вправо. Там за палатками неспешно вышагивали четыре ездовых существа, которых в нормальном мире вряд ли можно было увидеть. Они сильно походили на вымерших на Земле форораксов. На их спинах в специальных сёдлах находились всадники, вооружённые четырёх, а может и пятиметровым копьём.

— Хо́орхи, — прокомментировал Сону. — Да, подойдут. Я с ними справлюсь. Идём за патрулём, он приведёт нас к загонам.

Мы выбрали крайне удачное время для побега. Ода ещё не улеглась спать, но собиралась это сделать вот-вот. А пока люди спешно доделывали последние сегодняшние дела, чтобы поскорее упасть на лежанку. Отчего суеты вокруг было полно. И наша троица прекрасно в ней затерялась.

Мы уже почти добрались до места, когда произошла неприятная встреча. Сбоку вывалился отряд в пять рыл, которые тащили на верёвке двух голых худых женщин. Возраст несчастных было не определить из-за того, что на них живого места не было. Не бабки, но и не девочки. Это всё, что можно было понять.

Нас они решили пропустить. Но когда проходили мимо них один удивлённо воскликнул:

— Ба-а, да это же тот задохлик, которого я учил уму-разуму. Вижу, принял предложение, да? А-ха-ха, значит, не зря я о тебя кулаки сбивал.

— Рот прикрой, падаль, — процедил я сквозь зубы. Говорящего я узнал в тот миг, когда он открыл рот. Это был толстяк, с которым меня заставили сражаться после беседы с чёрными мастерами. Ох, какая злость в этот момент из меня полезла. Едва сдержался, чтобы не ударить по уроду водяной плетью. Практик он или нет, но от неожиданной атаки защититься сможет только достигший элементного ранга или закрытый амулетами. — Кто ты и кто я! Если исчезнешь прямо сейчас, то я наутро про тебя забуду и не стану просить у мастера Бабура твою голову. Даже можем сойтись в поединке.

Тот побагровел так сильно, что это было хорошо заметно в сумерках. Но какая-то рассудительность в нём ещё была, и она победила над гневом и гордостью. Что-то неразборчиво буркнув себе под нос, он развернулся со своими спутниками и скрылся за палатками.

— Лихо ты его поставил на место, — уважительно сказал мне Каххал, когда мы остались одни.

— Если бы я этого не сказал, то не сдержался и набросился на ублюдка. Это он меня тогда избил.

— Потом наговоритесь, сейчас нужно идти. Уже вот-вот стемнеет и тогда уйти из лагеря будет сложнее стократ, — одёрнул нас Сону.

Удача не оставила нас и дальше. мы уже через пару минут оказались рядом со стойлами, в которых держали хо́орхов.

— Нам нужны вон те. Это простые работяги, дрессированные под седло для любого наездника, — сказал Сону. — А вон там стоят личные звери, приученные только под одного седока и пару слуг, которые за ними ухаживают, — он повертел головой. — Ага. а вон и слуги. Пошли, нам нужно, чтобы они оседлали для нас нескольких.

— Стоит ли? — засомневался я. — Сами не справимся, если ты покажешь, что делать?

— Слишком долго, — покачал головой тот. — Времени у нас мало. Сан, ты с ними разговаривай, чтобы меньше подозрений было.

— Понял.

Были опасения, что просто не будет. Но обошлось. Слуги и слова против мне не сказали, когда я как можно более властным тоном приказал оседлать трёх хоорхов. Когда они подвели к нам ездовых птиц, то я чуть не обмишурился. Пока гадал, как на них залезать и присматривался к упряжи, слуги посадили зверей на колени перед нами и сами встали на четвереньки. Сону и Каххал без сомнений наступили им на спины и дальше забрались на птиц. А вот я чуть-чуть замешкался, не решаясь повторить за ними это действо.

— Отойди, я сам, — произнёс я слуге и добавил на тот случай, если у мужчины возникнут странные подозрения. — Ты грязнее, чем земля, а у меня сапоги новые.

Фраза тоже унизительная. Но хотя бы не настолько, как если бы воспользовался им, как живой ступенькой. Таким шагом я бы унизил не только его, но и себя самого.